Фавориты правителей России - Юлия Матюхина

Предложения о переброске части этих войск возникали не только в самой Москве, но и на Дальнем Востоке. К примеру, 10 октября 1941 г. первый секретарь Хабаровского крайкома ВКП(б) Г. А. Барков отправил Сталину письмо, в котором предлагал отправить для обороны Москвы около 10 дивизий Дальневосточного фронта: «Наши дальневосточные рубежи охраняет огромная армия, численно доходящая до миллиона обученных и натренированных бойцов. Большую часть этой армии можно экстренными маршрутами перебросить на решающие участки Западного и Южного фронтов, оставив на Дальнем Востоке только необходимый минимум прикрытия, авиацию и части Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. Военное руководство Дальневосточного фронта будет, очевидно, возражать против этого предложения, да и сам я прекрасно понимаю, что здесь имеется большой риск – спровоцировать Японию на военное выступление. Но без риска в войне обойтись нельзя, ибо, если мы потерпим поражение на западных фронтах, одному Дальнему Востоку не устоять. При таком положении нас могут разбить по частям».

Однако еще до получения письма Баркова Сталин своим приказом вызвал с Дальневосточного фронта Апанасенко и командующего Тихоокеанским флотом И. С. Юмашева, а также первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Н. М. Пегова. Первая их встреча со Сталиным состоялась 12 октября. После долгой беседы ни одного окончательного решения не было принято. Обстановка под Москвой продолжала ухудшаться с каждым днем, и спустя несколько дней после беседы Сталин позвонил Апанасенко и спросил у него, какое количество войск он мог бы перебросить на Западный фронт в конце октября – начале ноября. Апанасенко ответил ему на это, что в состоянии отправить на защиту столицы до 20 стрелковых дивизий и 7 танковых соединений, если позволит количество железнодорожных вагонов. Переброска личного состава и боевой техники началась в тот же день. Ее контролировал лично Апанасенко. В ноябре 1941 г. дивизии, переброшенные с Дальнего Востока, уже вели боевые действия против фашистских захватчиков, а также проводили подготовку к решительному наступлению, которое началось 6 декабря. Эти свежие и хорошо подготовленные дивизии в значительной мере помогли советским войскам сдержать натиск неприятеля под Москвой.

Когда И. Р. Апанасенко отправлял с Дальневосточного фронта дивизии на запад, он очень рисковал. В связи с этим он отважился на отчаянный поступок, на который на его месте рискнул бы не каждый командующий. Он задумал на те позиции, где ранее находились отправленные на запад дивизии, поставить новые войска под теми же номерами. Это решение было весьма смелым, так как подобные формирования армии в то время были запрещены самым строгим образом, поэтому органы снабжения не выделяли на новые части ни оружия, ни провизии, ни боеприпасов. В Ставке Верховного Главнокомандования не могли не знать о подобных действиях Апанасенко, однако там никак не отреагировали на его поступки. По воспоминаниям бывшего начальника Генерального штаба Вооруженных сил СССР генерала М. А. Моисеева, у Ставки не было достаточного количества материальных ресурсов, необходимых для снаряжения новых боевых соединений. Фактически Апанасенко предоставили право самостоятельно решать проблему со снабжением сформированных им дивизий и корпусов.

Он начал искать выход из этой затруднительной ситуации, значительно увеличив подготовку новобранцев. Призывники прибывали на Дальневосточный фронт даже из столицы Советского Союза. Непосредственно в своем военном округе генерал отдал приказ призывать в армию даже мужчин 50 – 55 лет, т. е. практически всех, кто мог держать оружие. Он имел право на такой приказ, так как по условиям военного времени именно в его руках была сосредоточена вся полнота власти в прилегающих областях и его распоряжениям вынуждены были подчиняться руководящие работники всех уровней, в том числе секретари обкомов и крайкомов. С помощью партийных работников Апанасенко сумел наладить на Дальневосточном фронте собственное военное производство. Учебные винтовки стали переделывать в боевые, производился ремонт орудий, начался выпуск минометов, мин, снарядов, прочих боеприпасов, радиостанций. Кроме того, был создан необходимый парк автотранспорта, создавались конные корпуса. Апанасенко отправил некоторых своих подчиненных в гулаговские лагеря Колымы и Дальнего Востока с целью найти там офицеров, подвергшихся репрессиям в 1937 – 1938 гг., и вернуть их в строй. Со стороны начальников лагерей и руководства НКВД это вызывало массу протестов.

На Апанасенко жаловались Л. П. Берии и Сталину, однако Верховный главнокомандующий в эти месяцы не вмешивался в деятельность генерала и все жалобы оставлял без внимания, так как Апанасенко пользовался у Генерального секретаря партии практически неограниченным доверием.

На Дальнем Востоке еще при Блюхере была образована целая система «военных совхозов». При Апанасенко она была значительно расширена, благодаря чему оказалось возможным решить вопрос нормального снабжения войск продовольствием. В этих совхозах наряду с гражданскими трудились и военные.

Зимой 1941 – 1942 гг. Япония не развязала агрессию против Советского Союза, но это было связано не только с тем, что японские войска были задействованы на других фронтах, ведь Квантунская армия продолжала увеличивать свою численность. Планировалось, что она начнет активные действия после того, как германские войска сумеют одержать решающие победы в сражениях на западе, а также при условии значительного сокращения численности Советской армии на Дальневосточном фронте с 30 до 15 дивизий, а военной техники – на две трети. Однако никакого видимого сокращения численности войск не происходило, хотя, по данным фашистской разведки, дивизии, переброшенные с Дальнего Востока, уже вели бои на западе Советского Союза. Данные японских разведчиков противоречили германским сведениям, так как из их донесений следовало, что все советские дивизии продолжают находиться на своих местах, проводя постоянные учения. После окончания войны были обнаружены многие документы, которые свидетельствовали о подготовке Квантунской армии ко вторжению на территорию СССР; кроме того, в них содержались планы дальнейшего освоения захваченных земель. К примеру, в документе под названием «План управления территориями в сфере сопроцветания Великой Восточной Азии», который был создан военным министерством Японии совместно с министерством колоний в 1942 г., отмечалось: «Приморье должно быть присоединено к Японии, районы, прилегающие к Маньчжурской империи, должны быть включены в сферу влияния этой страны, а Транссибирская железная дорога должна быть отдана под полный контроль Японии и Германии, причем Омск будет пунктом разграничения между ними».