Звездное наследие: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

— Дядя Джейсон и тетя Марта живут в этом доме?

— Да, но по-настоящему они мне не дядя и не тетя. Я их так называю про себя. Они этого не знают. Дядя Джейсон и мой далекий прапрадед дружат всю жизнь. Они были молодыми, когда все исчезли.

— Может быть, зов восходящего солнца меня не оставил, — сказал он, — Но я был бы рад немного отдохнуть. Я пришел спросить, как ты говоришь с деревьями? Ты говоришь со всеми деревьями или только с одним, определенным?

— Ты не поймешь, — сказала она, — Мы живем рядом с деревьями, ручьями, цветами, животными и птицами. Мы с ними одно целое. И любой из нас может говорить с ними.

— А ты лучше всех.

— Не знаю. Мы это не обсуждаем. Я могу говорить только за себя. Я иду лесом или вдоль ручья и никогда не чувствую себя одинокой. Я встречаю так много друзей и всегда говорю с ними.

— И они тебе отвечают?

— Иногда, — сказала она.

— Ты говоришь с деревьями, а кто-то отправляется к звездам.

— Ты еще не веришь в это.

— Начинаю верить, — сказал он. — Хотя поверить трудно. Я спрашивал об этом роботов, но, по-моему, я не все понял. Они сказали, что из всех людей, когда-то живших в этом доме, остались только двое. Остальные среди звезд. Роботы сказали, что иногда они возвращаются ненадолго. Это так?

— Да. Как раз сейчас один вернулся, брат дяди Джейсона. Он принес тревожные известия. С дядей Джейсоном он сегодня утром отправился в лагерь поговорить с моим прапрадедом.

Я слишком много болтаю, подумала она. Дяде Джейсону может не понравиться, что я рассказываю все совершенно незнакомому человеку, который неизвестно откуда взялся. Просто говорила как с другом. А ведь она толком его не знает. Она видела его вчера, он за ней подглядывал, и сегодня утром, когда он пришел из монастыря. И все же она словно бы знает его уже много лет. Молодой парень. Может быть, все дело в этом. Они оба молоды.

— Ты думаешь, — сказал он, — твои тетя и дядя позволят мне пожить здесь? Ты спросишь тетю?

— Не сейчас, — сказала Вечерняя Звезда. — Она разговаривает со звездами, все утро. Но мы спросим попозже. Ее или дядю, когда он вернется из лагеря.

Глава 17

Он чувствовал себя старым и одиноким. Одиночество он ощутил впервые за много лет, а старым не чувствовал себя никогда.

— Не знаю, говорить тебе или нет, — сказала Марта. — Но ты, Джейсон, должен знать. Они все отнеслись вежливо и с пониманием…

— И немного позабавились, — добавил он.

— Вряд ли, — сказала она. — Они были слегка озадачены тем, что ты так расстроился. Конечно, Земля для них не то же, что для нас с тобой. Некоторые на ней никогда не бывали. Для них Земля просто старая красивая сказка. Они сказали, что те люди, возможно, вовсе не собираются возвращаться и снова поселяться здесь; просто исследовательская экспедиция, призванная удовлетворить их любопытство.

— Дело в том, — сказал Джейсон, — что у них есть звезды. Земля им не нужна. Говоришь, для них это только сказка? Я подумал было о том, чтобы созвать совещание: пригласить старых, проверенных друзей, кое-кого из молодых, самых близких.

— Это хорошая мысль, — ответила Марта. — Они бы отозвались, я уверена. Они так много всего знают, о чем мы даже и не слыхали.

— Я не слишком рассчитываю на то, что они узнали, — проговорил Джон. — С тех пор как они отправились к звездам, сумма их знаний сравнялась со знаниями людей на Земле до Исчезновения или даже превысила их. Но их знания поверхностны, это лежащие на поверхности факты. Они знают, что такая-то вещь возможна или что такое-то действие имеет определенный результат, однако они не достигли истинного понимания, не стремились понять, отчего и почему. Поэтому, хотя они и имеют представление о многих странных и неразгаданных вещах, толку от этого мало. Они не могут воспользоваться своим знанием. И к тому же многое вообще выше всякого человеческого понимания. Оно настолько чуждо человеческому представлению о Вселенной, что его невозможно понять, пока человек не проникнется самим духом инопланетных цивилизаций, не постигнет их способ мышления и…

— Можешь не продолжать, — горько произнес Джейсон. — Я знаю это.

— Вам это не нравится, — сказал Джон. — Но если станет совсем плохо, вы с Мартой сможете отправиться к звездам.

— Джон, ты знаешь, что я не смогу этого сделать, — сказал Джейсон. — И, думаю, Марта тоже. Земля у нас в крови. Мы прожили на ней слишком долго, она часть нашего существа, слишком большая часть.

— Я часто думала о звездах, — сказала Марта. — Я со многими разговаривала. Но не думаю, что смогла бы отправиться туда.

— Ты же видишь, — сказал Джейсон, — мы просто эгоистичные старики.

И это правда, сказал он себе. Эгоизм — держаться за Землю, заявлять на нее, на всю целиком, свои права. Люди имеют полное право при желании вернуться сюда. Они покинули Землю не по своей воле. Раз они сумели найти дорогу обратно, никто не имеет ни юридического, ни морального права препятствовать им. Хуже всего то, что они непременно захотят разделить с оставшимися на Земле все, что узнали и чего достигли, все технические успехи, все блестящие новые концепции, все знания. Они будут исполнены решимости одарить отсталых землян всеми преимуществами своего развития. А что будет с племенами, которым ничего этого не нужно? А с роботами? Хотя как раз роботы, возможно, их возвращению будут только рады. Он мало знал роботов: как они встретят новость?

Через день-два он это узнает. Завтра утром он, Джон и Езекия тронутся вверх по реке. Вместе с Красным Облаком и его людьми.

Глава 18

Из записи в журнале от 9 октября 3935 года:

…Я колебался, я не мог определиться в своем отношении ко всем этим путешествиям к звездам. Я знал, что другие это делают; я знал, что это возможно; я видел, как люди исчезают, а через некоторое время возвращаются. И я с ними говорил об этом; мы все подолгу говорили об этом и, будучи людьми, попытались установить, каким образом это возможно. Порой, хотя теперь уже нечасто, мы даже сомневались в желательности открытого нами свойства. Даже употребление этого слова — «свойство» — чрезвычайно показательно, ибо подчеркивает тот факт, что мы не имеем ни малейшего представления о том, как это делается или как эта способность появилась в нас.

Я сказал, что с моей стороны были некоторые колебания относительно того, принять ли путешествия к звездам, и, я понимаю, это несколько странное утверждение. Но я не уверен, что смогу толком объяснить, что и почему. Я принял их разумом и даже чувством, будучи не менее любого другого взволнован осуществимостью, казалось бы, невозможного. Но принял я их не полностью. Если бы мне показали какое-нибудь невозможное животное или растение (невозможное в силу каких угодно веских и основательных причин), я был бы вынужден признать, что оно в самом деле существует. Но, пойдя прочь, я бы усомнился в свидетельстве собственных глаз. Я сказал бы себе, что в действительности его не видел, и мне пришлось бы вернуться, чтобы опять посмотреть на него. И во второй раз, и в третий, и в четвертый, и в пятый я бы по-прежнему сомневался и был бы вынужден возвращаться опять и опять. Сколько ни тщусь, я не могу решить, полезная ли это вещь для человека и даже приличествует ли она ему. Врожденная осторожность или, быть может, неприятие всего излишне уж непривычного (отношение, которое нередко встречается у людей одного со мной биологического возраста) преследует меня постоянно, нашептывая о катастрофе как результате этой появившейся способности. Присущий мне консерватизм не допускает мысли, что такая великая вещь может быть предоставлена человечеству даром, без взыскания некой огромной платы. И потому, полагаю, я подсознательно пришел к следующему убеждению: пока я открыто не признаю, что это так, платеж может быть отсрочен.