Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош

хочу, чтобы меня приняли за проститутку и отправили в ЧК к тамошним жуликам. А дальше мне необходимо по той же цепочке переправиться в Граш в аналогичные заведения.

Тришши зашипел сквозь зубы и резко вырулил к обочине через сразу две полосы, подрезав несколько возмущенно засигналивших автомобилей. Он припарковался колесами на тротуаре, выключил двигатель и развернулся к Яне.

– Ты что, рехнулась, дура? – в упор спросил он. – Жить надоело? У вас с Карой в Граше от жары окончательно мозги сварились?

– Не кипятись, господин Тришши, – спокойно ответила Яна. – Уверяю тебя, мне лично ничего не угрожает, даже если чекашные или грашские жулики узнают, кто я такая. Не забывай, я девиант первой категории, эмпат и дочь своего приемного папочки-Демиурга с массой неафишируемых талантов. Кроме того, все, что ты можешь мне сказать, господин Павай уже высказал Каре, а она передала суть мне, так что ничего нового я от тебя не узнаю. Только время зря потратим. Так что я в данной операции участвую, а тебя лишь информирую, что ту сволочь, вербовщика, нужно взять после моего отъезда. Но не сразу, чтобы в ЧК у меня осталось время нащупать грашскую цепочку. Скажем, недели через две, иначе тамошние преступники могут меня заподозрить, и мне придется прибегать к… жестким мерам. Я просигналю, когда можно. И еще нужно как-то устроить, чтобы он больше никого не сумел сагитировать до самого ареста.

Тришши заурчал от избытка эмоций, прижимая уши к голове.

– Я могу сделать проще, госпожа Яна, – зло сказал он. – Просто арестовать тебя. Повод найдем, не сомневайся. Посидишь под домашним арестом пару недель, авось одумаешься. И расскажешь мне все, что знаешь, как свидетель по официальному уголовному делу. А не расскажешь – засуну в камеру за противодействие следствию, чтобы жизни поучилась. По крайней мере, жива останешься.

– Тогда Кара устроит международный скандал, – Яна показала ему язык. – А она особа, обласканная Президентом и популярная в народе. И еще она скажет тебе что-нибудь плохое, и ты от огорчения завянешь. Господин Тришши, – она снова посерьезнела, – я понимаю и принимаю твою заботу обо мне, но сейчас она излишня. Не стоит защищать боевой танк от детишек с деревянными саблями.

Коротко взвыла сирена, и у тротуара перед ними неторопливо припарковалась полицейская машина. Оттуда выбрался толстый патрульный и вразвалку пошел к ним.

– Сейчас еще и с этим объясняться! – проворчал орк. – Госпожа Яна…

Патрульный постучал в окно, и Тришши, раздраженно урча, обернулся, опустил стекло и сунул ему руку со служебным удостоверением.

– И все равно нарушаем, блистательный господин Тришши Таххарага, – индифферентно откликнулся полицейский. – А закон един для всех. – Он достал планшет, махнул им возле удостоверения, считывая код, и принялся стучать пальцами по экрану, составляя протокол. – Штраф придется заплатить…

– Да иди ты лесом, жирный кусоед! – рявкнул орк.

– Нарушение правил маневрирования на дороге, – невозмутимо перечислил полицейский, – нарушение правил парковки и оскорбление офицера дорожной полиции при исполнении им служебных обязанностей. Про последнее я, так и быть, забуду, а остальное на полторы тысячи тянет.

Он вытащил из планшета распечатанную квитанцию, сунул ее Тришши, козырнул и так же вразвалочку направился к своей машине. Орк зарычал во весь голос, прижимая уши к затылку, и впился когтями в затрещавшую обивку руля.

– Я заплачу, господин Тришши, – торопливо сказала Яна. – Я приношу нижайшие извинения за то, что невольно стала причиной неприятностей.

Следователь медленно повернулся к ней и резко выдохнул воздух через ноздри. Несколько страшно долгих секунд он заставлял себя успокоиться и перестать видеть мир через зеленую пелену ярости, попутно буравя Яну немигающим взглядом флуоресцирующих зрачков (та осталась совершенно спокойной и, кажется, даже зевнула, не разжимая челюстей).

– А чего ты хочешь от меня, госпожа Яна? – проскрежетал он наконец. – Ты ведь уже все решила и все знаешь сама.

– О, деловой разговор! – обрадовалась вздорная девица. – Господин Тришши, ты самый достойный орк, которого я когда-либо видела. Любой другой на твоем месте меня, наверное, пополам бы разгрыз, а ты даже в ухо не плюнул ни разу. Значит, так. Во-первых, мне нужна официальная лицензия на занятие проституцией, а также новый паспорт и заполненная медицинская карта. И то, и другое – на чужое имя, разумеется. Я уже псевдоним себе придумала – Аяма Гайсё. Аяма – почти как Яна, легче в роль вживаться. Документы нужны подлинные. Причем в течение пары дней как максимум, желательно – уже завтра. Ты ведь у нас целый директор уголовно-следственного отдела, наверняка все ходы-выходы знаешь, тебе несложно. Во-вторых, как я уже сказала, я хочу, чтобы ты арестовал того подонка-вербовщика. В-третьих, тебе нужно пообщаться с господином Паваем – он хороший человек, как кажется, и вполне профессионален – и получить от него сведения о нелегальных катонийских проститутках в ЧК. На их основании ты или кто-то еще в полиции составите предупреждение для наших девушек, описывающее методы вербовки. Его нужно распространить как минимум во всех «мокрых домах» страны, а лучше – и публично, по телевидению, в газетах, в Сети. Наверняка вербовщики работают и с любительницами, их тоже следует оповестить. Пока все.

– Госпожа Яна, ты такая же шизанутая, как и Кара, – сухо сказал орк. – Похоже, оно у вас семейное. Не знаю, как разные там Демиурги воспитывают приемышей, но Саматте я бы уши пообкусывал…

– На нас с Карой Лика дурно влияет, – заявила Яна. – В нем нахальства на десятерых девиантов хватит, даром что стопроцентный нормал. Наверное, тяжелое детдомовское детство сказывается. Ну так что, господин Тришши? Ты мне поможешь? Документы, арест и пресс-релиз. А? Я могу и в СОБ пойти, но они мне не нравятся, а ты свой человек. Ну, кошак, неважно.

– И комплименты ты делаешь ничуть не лучше Кары, – резюмировал следователь. – Госпожа Яна, и все-таки – ты понимаешь, что на полном серьезе рискуешь жизнью? Причем по большому счету впустую?

– Господин Тришши, – Яна развернулась к нему всем телом и наклонилась, посмотрев в глаза. – Пожалуйста, поверь: я не рискую вообще ничем. Во-об-ще. Разве что самолюбием, если дело провалится. Когда-нибудь, возможно, ты поймешь. Сейчас же просто поверь, ладно?

Тришши задумчиво пошипел сквозь зубы.

– Кто вербовщик? – наконец спросил он.

– Ну уж нет! Я, может, и дурочка, но не настолько. Сначала документы и моя отправка, а потом – имя.

– Если я тебе откажу, ты действительно сунешься в СОБ, – проворчал орк. – А если откажут и там, начнешь действовать самостоятельно. Ладно, помогу, что с тобой делать… Госпожа Яна, если с тобой что-то случится и я помру от огорчения, я до конца твоей жизни стану