Том 3. Произведения 1927-1936 - Сергей Сергеев-Ценский

Хоть и видел Кудахтин, что его товарищ готов уже был забыть и о доме отдыха горняков, все-таки через час заспешил он идти обратно.

Простились наконец. Поблагодарили за удивительный мед, и чай, и сухари. Белогуров крепко жал руку Кате, глядя в ее выцветающие, но теперь вдруг снова ярко заголубевшие глаза и переводя взгляд на нежелающие плотно смыкаться, как это было и прежде, губы.

Провожать гостей пошел только один Покоев. Он скинул с себя неловкость еще за чаем и теперь хлопотливо справлялся на конюшне, нет ли свободной лошади, не едет ли кто в город. Но все лошади — их было четыре — оказались в работе, грузовик же еще не приходил из города, и неизвестно было, когда придет.

Полюбовавшись еще раз красивейшей картиной огромной плантации лаванды, горняки решили идти пешком, только теперь уже по той самой дороге в долине, которую утром сознательно обошли стороной.

— На дороге, разумеется, всегда вас может какая-нибудь попутная машина нагнать или даже линейка чья-нибудь — вот вы и сядете, — говорил им Покоев, прощаясь и радостно пожимая руки.

Белогуров посмотрел на кроткое небо, пронизанное зноем, на пыльные кипарисы и черешни по границам виноградников с обеих сторон и спросил вдруг с подъемом:

— Ты знаешь, что такое так называемая первая любовь, или тебе не приходилось этого испытывать?

— Ну, ладно, махай дальше, — отозвался Кудахтин.

— Так вот, эта самая Катя и была моя первая любовь!.. Может быть, был ее первой любовью и я, по ее-то словам тогда выходило как будто так, но этого вопроса касаться уж мы не будем… Никого и никогда не целовал я так нежно и крепко потом, как ее, даром, что была она в галифе и френче! Никого, да… и никогда! Но вот раскидало нас в разные стороны, когда Красная Армия вошла в Крым. Отряд наш влили в дивизию в Феодосии… Я уехал учиться в Москву… Катя тоже демобилизовалась… Словом, обстоятельства так сложились, что я ее потерял из виду, она меня тоже… Однако я тебе скажу, — долго я не женился: все как-то не забывалась Катя. Если и обращал внимание, то только на высоких и когда волосы русые… Вот ты улыбаешься, конечно… И я бы, пожалуй, улыбался, если бы ты мне это говорил, а не я тебе. Так что, разумеется, о подобных вещах лучше про себя молчать… Ты ведь и того не знаешь, пожалуй, как это поражает, не хуже пули, когда тебе в семнадцать лет красивая девушка перевязывает рану! Это потрясающе действует!

— Ну, ладно, а теперь-то ты женат или холост, я что-то от тебя не слыхал, — спросил Кудахтин.

— Да уж почти два года женат, что из этого?

— На высокой?

— Н-нет, она обыкновенного женского роста. Лаборантка на заводе у нас.

— Блондинка?

— Н-нет, она скорее шатенка.

— Ну вот, брат, — видишь?

— Что вижу? Ничего особенного не вижу, — недовольно ответил Белогуров, но тут же остановился, заметив в ограде дерево с широкими блестящими ярко-зелеными листьями и колючими ветками. — Вот ты на это лучше погляди! Ты, конечно, в своем Кривом Роге такого дерева никогда не видал и не увидишь, а на подобном дереве, только в другом месте, я, брат, тогда, в двадцатом году, видел и плоды вроде апельсина, и даже припомню сейчас, как оно называется…

Он сорвал лист, помял его в руке, понюхал, пристально поглядел на Кудахтина, потом опять на дерево в ограде, наконец выкрикнул радостно:

— Маклюра! Вспомнил!.. Вот как называли мы это дерево, если ты хочешь знать! Маклюра! А запомнил я это тогда при помощи мнемоники: это название на слово «маклер» похоже; если мужчина маклерством занимается, то он маклер, а если женщина, то неплохо ее назвать маклюрой. Но как женское имя это некрасиво, конечно, а, между прочим, в одной стране, я читал, женщинам дают имена цветов. Как ты себе там хочешь, брат, но это — милый обычай… И если жена моя, — она теперь на девятый месяц беременности переходит, так что к родам ее я поспею, — если родит она девочку, я брат, знаешь, что сделаю? Назову свою дочку Лавандой! По-моему, брат, это очень красивое, очень круглое какое-то имя, а? Ты согласен? Впрочем, если даже и не согласен, назову непременно так!

1936 г.

Комментарии

Живая вода*

Впервые напечатано в журнале «Новый мир» № 7 за 1927 год. Вошло в сборники повестей и рассказов С. Н. Сергеева-Ценского «В грозу» («Федерация», Москва, 1929), «Движения» («Московское товарищество писателей», 1933), Избранные произведения (ГИХЛ, Москва, 1933), Избранное («Советский писатель», Москва, 1936) и Избранные произведения, том второй (Гос. изд. «Художественная литература», Москва, 1937). Во всех перечисленных изданиях автор датировал «Живую воду»: «14 февраля 1927. Крым, Алушта». В последнем прижизненном десятитомном собрании сочинений С. Н. Сергеева-Ценского, выпущенном изд. «Художественная литература» в 1955–1956 гг., автор дал «Живой воде» подзаголовок: «Поэма». Печатается по этому изданию, том второй, 1955.

Старый полоз*

Впервые напечатано в журнале «Красная новь» № 8 за 1927 год. Вошло в сборники «В грозу» и «Движения». В собрание сочинений С. Н. Сергеева-Ценского включается впервые. Печатается по книге: С. Н. Сергеев-Ценский. Избранные произведения, том второй, Гос. изд. «Художественная литература», Москва, 1937.

Верховод*

Впервые напечатано в журнале «Красная нива» № 41 за 1927 год под названием «Вождь». Вошло в сборник «В грозу». В Избранном (Крымиздат, 1950) автор изменил заглавие рассказа «Вождь» на «Верховод». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Гриф и Граф*

Впервые напечатано в «Красной ниве» № 19 за 1927 год. Вошло в сборник «В грозу» и Избранные произведения, том второй, 1937, с датой: «Апрель 1927». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Мелкий собственник*

Впервые напечатано в «Красной ниве» № 16 за 1928 год. Вошло в сборники «В грозу» и «Движения». В собрание сочинений С. Н. Сергеева-Ценского включается впервые. Печатается по тексту второго тома Избранных произведений, 1937.

Сливы, вишни, черешни*

Впервые напечатано в «Красной нови» № 11 за 1928 год. Вошло в сборники «Поэт и поэтесса» («Федерация», Москва, 1930), «Маяк в тумане» («Советский писатель», Москва, 1935). В собрание сочинений С. Н. Сергеева-Ценского включается впервые. Печатается по тексту «Маяка в тумане».

Блистательная жизнь*

Впервые напечатано в «Красной нови» № 3 за 1929 год. Вошло в сборники: «Поэт и поэтесса», Избранные произведения (ГИХЛ, 1933), «Маяк в тумане», Избранное («Советский писатель», Москва, 1936), Избранные произведения, том второй, 1937. Во всех перечисленных изданиях, кроме «Маяка в тумане», где рассказ не датирован, имеется дата: «Ноябрь 1928». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Как прячутся от времени*

Впервые напечатано в «Новом мире» № 7 за 1930 год. Вошло в сборник «Около моря» (ГИХЛ, 1934) и в Избранные произведения, том второй, 1937 г., с датой: «Декабрь 1929 г. Крым, Алушта». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Сказочное имя*

Впервые напечатано в «Новом мире» № 5 за 1931 год, с датой: «Сентябрь 1930 г. Крым, Алушта». Вошло в посмертный сборник произведений С. Н. Сергеева-Ценского «Маяк в тумане» (изд. «Крым», Симферополь, 1965). В собрание сочинений С. Н. Сергеева-Ценского включается впервые и печатается по тексту этого сборника.

Сидит у царя водяного Садко… — первая строфа из баллады А.К.Толстого (1817–1875) «Садко».

Ударил Садко по струнам трепака… — не полностью приведенная строфа из той же баллады.

Счастливица*

Впервые напечатано в «Новом мире» № 11 за 1932 год. Вошло в сборник «Маяк в тумане» (1935) и Избранные произведения, том второй, 1937 г., с датой: «Крым, ноябрь 1931 г.». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Конец света*

Впервые напечатано в «Красной нови» № 2 за 1934 год с подзаголовком «Рассказы о детях». Вошло в сборник «Около моря». Печатается по собранию сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.), том второй.

Ночь пролетала над миром… — начало стихотворения А. Н. Плещеева (1825–1893) из цикла «Летние песни».

Устный счет*