Ярмо Господне - Иван Катавасов

Двумя пристяжными в тройке сзади шли две нервные тонкогрудые поджарые кобылки на две трети буланого окраса. Обе девицы отличались местами бледно-желтой парикмахерской окраской причесок, но в промежности курчавились естественной густо вороной расцветкой. За коренника у них шла мосластая и грудастая кобыла стильной выделки чалой масти — хорошо раскормленная недокрашенная блондинка с короткой стрижкой, весьма натуральная в темно-гнедом паху.

«Буланые девицы — библиотекарь и провизор, чалая блондинка — старший налоговый инспектор, саврасая шатенка — ревизор-контролер железной дороги…», — внес информацию в эйдетический протокол инквизитор вместе с другими биографическими данными.

Обустроив пятерых дипломированных кобылиц, интеллигентный Фидель взялся за рукоятки плуга, с видимым усилием врезал в землю заточенный стальной лемех. С должным понуканием волхователь принялся наворачивать первую борозду. Пахал он, естественно, не по целине, а по незасеянному колхозному полю, остающемуся под паром.

Пробороздив саженей сорок, он умеючи развернул разномастную супрягу, навернул рядышком вторую борозду, затем третью, четвертую, пятую. На том он и остановился, устало оттер пот со лба, предоставив кобылкам самим выпутываться, распрягаться из мешанины вожжей, гужей, постромок.

Следом церемониальным шагом в парадном прохождении в поле вышла смешанная сельхозбригада с лопатами, тяпками, мотыгами, вилами, граблями. Отцы-волхователи и матери-волховательницы содружно и споро, как умели, взялись боронить, мотыжить пласты жирной земли, размельчать, разглаживать пахоту, окультуривая, устраивая священное земляное брачное ложе в любовном соитии и оплодотворении природы человеком. Точно к полуночи с поставленной обрядом задачей разгорячившиеся от физической работы на свежем воздухе пейзане-любители справились на «отлично» и на славянский «ять».

К оргиастической части обряда они тоже отличительно подготовились, вожделенно ее предвкушая, зная с кем и каким образом они возбужденно бросятся удобрять мать-сыру землю. Да и оплодотворять, страстно удовлетворять человечьей влагой древлеславянскую мать-природу…

Начальственным глазом на них взирало руководство. На тот момент Вилена Лыхаим отложила мегафон, взяла в правую руку хлыст.

Осмотром тех способов, какими достигалось природное довольство, мать-волховательница Елена осталась удовлетворена, в полной мере влажно возбудилась, глубоко задышала вислым бюстом и сановитым животом, засим самолично подключилась к обрядовой похоти.

Объективно сама Вилена Лыхаим смотрелась весьма непрезентабельно и неприхотливо. Хотя полупустые мешки ее грудей, утиные клювики уплощенных коричневых сосков, брюшные складки трехступенчатым зиккуратом спускавшиеся на массивный лобок — никого из участников языческого обряда не отвращали.

«Мать их, вульва белоросская, совсем не конфетка и не клубничка», — не удержался от комментария рыцарь Филипп, напрасно вышедший из ипостаси бесстрастного инквизитора.

Все же ее перезрелая морщинистая нижняя плоть, напротив, была желанной и вожделенной, судя по похотливым взглядам многих отцов-волхователей, жаждущим познать ее телесно и натурально.

Она грузно возлегла сверху, звучно вошла с хлюпающим причмокиванием в пожилого волхователя, однако все еще крепкого мужским телом и кряжистым детородством. Немедля к ней предельно возбужденно анально пристроился субтильный и дистрофичный юноша в узких очечках с овальными стеклышками без ободков.

«Верхний объект — Борис Аркушеня…», — инквизитор начал вести протокольное восприятие. Завершить его на месте бесовского свального волхования и коллективного сладострастия у него предопределенно не вышло.

Вилена Лыхаим быстро обрела желаемое в двойном размере. Экстатически завопив на всю округу, она непроизвольно, помимо воли запустила обвальную цепную реакцию ведьмовской инициации от естества и природы своей…

Инквизитор и экзорцист рыцарь-зелот Филипп отреагировал своевременно, на кратчайшую долю секунды упредив сорвавшиеся с цепи массовые чары взаимной сексуальной инициации двух натуральных чернобыльских мутантов-магиков. Так грянувший точно ниоткуда мощный холодно-голубой луч заморозил орудия волховского труда у всех троих сладострастников. Что куда у них вошло, там и осталось надолго, союзно, нерушимо и недвижимо.

Мгновением спустя три тела словно в никуда пропали, испарились с пашни, будто бы исчезли в сухой химической возгонке. Впрочем, дематериализоваться в безопасном отдалении им не удалось, хотя ведьмак Борис и мигом сообразил на троих. Он смог телепортировать не далее салона микроавтобуса это вот очень тесно сплоченное трио. Там этих сиамских тройняшек уж поджидали для дальнейших искупительных процедур.

Далее приспело время прямого теургического воздействия и вмешательства всего состава группы боевого контакта, рассредоточенной и нацеленной на узловые пункты оперативной зоны. Пришла пора активно поработать и группе секулярной поддержки. Настал час и для аудиовизуальных эффектов прикрытия.

Средь ясного ночного неба, усыпанного звездами, как вдруг грянул гром. Вторую фиолетовую молнию смогли увидеть все, кто находился на месте необычайных явлений природы и неопознанных метеорологических явлений.

Молния, ослепившая и оглушившая сектантов-волхователей у Перунова городища, сверхточно ударила в макушку деревянного идола с вызолоченными кучерявыми усами. Столб и женщина на нем, похоже, разом сгорели дотла, до выжженной пустой круглой ямки в земле. Одновременно сразу вспыхнули, разразились оранжево-красным пламенем три больших креста на опушке леса. Огонь странным образом разгорался и разгорался.

Рыцарю Филиппу на миг привиделось, что кресты бешено вращаются вокруг своей оси, превращаясь в три пламенных смерча, уходящих ввысь…

Другим же казалось: ярко пылающие огненные кресты увеличиваются в размерах, растут, достигая низко надвинувшихся грозовых облаков.

Сверхъестественные языки пламени отбрасывали отблески вверх и вниз. А потом и вовсе три креста зеркально отразились от ночного небосвода, разошлись в стороны и окатили ужасным красно-кровавым светом гурьбу голых мужчин и женщин, оторопело уставившихся на устрашающее знамение с небес. Исполинские кресты наклонились… Чудилось, они вот-вот с трех сторон обрушаться на землю. Стадо злосчастных волхователей в ужасе заголосило…

Потом же один за другим стали факелами вспыхивать автомобили собравшихся на первомайское радение сектантов. Не уцелел и микроавтобус с кинотеатральными прожекторами-юпитерами.