Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

— Господин Легрериан, думаю, пересказывать не имеет смысла, что произошло в то утро, слуги вам уже всё рассказали.

— Верно.

— Но знаете, что самое проблемное в таких ситуациях, когда речь заходит о видных фигурах, на которых произошло покушение? Определить даже не убийцу, а нанимателя. У видных людей врагов много, и почти всегда найдётся не меньше пары заинтересованных лиц, которые имеют свои планы на имущество потерпевшего… обычно.

Кондрат обвёл семью Легрерианов взглядом. Теперь всё внимание было приковано к нему одному.

Вендор Легрериан был невозмутим, как и его жена, а вот Джозеф явно немного напрягся. Что касается дочери, то Ильестина одна выглядела очень заинтересованной и даже подалась вперёд, чтобы не пропустить ни единого слова. Она вновь улыбалась какой-то мечтательной улыбкой, и Кондрат догадывался, чем наполнены мысли девушки.

— План понятен — вас хотели отравить и получить доступ к вашему состоянию. Только чудо помогло вам избежать смерти. А именно — служанка, которая повела себя неподобающе. Любой, кто узнает о покушении на вас, ни в коем разе не подумает о вас как-то плохо. Граф подвергся нападению, но одна из служанок доблестно его спасла, пожертвовав собой. Звучит даже гордо, можно выгнуть это в свою пользу. Вопрос лишь в том, кто хотел вашей смерти?

— Кто?

Кондрат вновь пробежался взглядом по семье, после чего продолжил.

— Меня этот вопрос и мучал всё это время. В этом покушении должен быть замешан кто-то внутри дома. Кто давно затаился и ждал подходящего момента. Однако почему именно сейчас? Почему именно в тот день, когда приехало сразу два детектива? В такое неудачное время? Он мог убить вас и до, и после, но устроить покушение именно в этот день — это же абсурд!

Все молчали. Все его слушали. И Кондрат, удовлетворённый их вниманием, продолжил.

— Я прорабатывал две версии. Первая — кто-то хотел вас убить. Вторая — служанка была изначальной целью, просто её смерть замаскировали под покушение. И вторая версия мне казалась на протяжении всего расследования маловероятной. Было слишком много «если», слишком много удачи, чтобы подстроить именно её смерть, рискуя убить вас. Гинею было легче… зарезать на улице или столкнуть с моста, подстроив под несчастный случай. К тому же, у вас иногда несчастные случаи тут происходили.

— Намекаете, что хотели убить не меня? — спросил граф.

— Верно. Я до последнего верил, что целью были именно вы, однако потом заглянул в комнату, где жила Гинея. Девушка собиралась уезжать. Это был её последний день в поместье. И тут мне пришла в голову мысль. А что, если целью была именно она, служанка, которая знала что-то, что никто никогда не должен был узнать? И от неё решили избавиться таким экстравагантным способом, чтобы скрыть правду. Скрыть истину громким покушением на графа, когда никто о Гинее даже не вспомнит?

— Наши слуги знают только то, что им положено знать, — ответил он твёрдо. — Они никогда не посвящались в секреты, которые могли бы ударить по нашей семье.

— Дело в том, что вы ошибаетесь, господин Легрериан. Слуги могут быть не посвящены в тайны вашего рода, бизнеса и так далее, но у них есть уши и глаза. Они могут знать о других секретах. Семейных тайнах, грязных, тех, которые происходят между членами семьи, что ударят в тот же миг по репутации. Тайнах, о которых вы могли даже не догадываться.

Вендор нахмурился, единственный подался вперёд, заинтересованный этими словами.

— Она знала одну грязную тайну вашей семьи и после того утра должна была покинуть поместье. Ждать было уже нельзя, и кто-то решил с ней расправиться. Замаскировать её смерть под покушение, чтобы никто даже случайно не подумал об этом.

Кондрат начал прохаживаться перед членами семьи под пристальным взором каждого. Теперь настал черёд переходить с предположений к событиям, которые произошли здесь.

— Дело в том, что Гинея была обручена, господин Легрериан.

Эта новость явно оказалась для него сюрпризом. И не только для него — Вайрин сам открыл рот, удивлённо глядя на Кондрата.

— У вас строили плотину, и, чтобы закончить её быстро, вы наняли каменщиков из других мест. Некоторые из них были как раз-таки из города Полстан. Я предположу, что Гинея была не сильно счастлива в этом городе, потеряв здесь родителей. Возможно, именно поэтому к своим двадцати семи годам не смогла найти мужа из местных. Но однажды она случайно познакомилась с одним рабочим из Полстана. Искра, буря чувств, она влюбилась. Совершенно другой человек, не из этих краёв, который мог помочь ей оставить неприятное прошлое. Они работали здесь три года, и за это время у девушки было полно времени, чтобы влюбиться в него по уши. И едва работы закончились, её любовь уехала, и она собиралась уехать за ним.

Все молчали. Эта история увлекала настолько, что некоторые даже забыли, как дышать. Правда, некоторые не дышали по другой причине. И Кондрат рассказывал эту историю от и до лишь ради того, чтобы самый главный в семье, Вендор Легрериан, увидел всю картину целиком, как увидел её Кондрат.

— Я ездил в Полстан. Обошёл всех каменщиков, что были оттуда наняты, и нашёл этого человека. Он подтвердил, что познакомился с Гинеей при постройке платины, что они были влюблены друг в друга. И даже после того, как закончилось строительство, он приезжал в этот город, чтобы повидаться с ней.

— Какое отношение это имеет к убийству? — спросил граф негромко.

— Что вы знаете о своей дочери, господин Легрериан? — ответил вопросом на вопрос Кондрат.

— Прошу прощения?

— Боюсь, дальше будут не очень лицеприятные и даже оскорбительные слова о вашей дочери, господин Легрериан, и я продолжу лишь с вашего разрешения.

Ильестина вдруг перестала строить глазки и как-то вжалась в кресло, будто стараясь слиться с окружением. Тишина была такая, что Кондрату показалось, как он слышит хруст позвонков, когда граф кивнул.

— Дело в том, что ваша дочь очень любвеобильна.

— Не понял… — тот аж растерялся.

— Она изменяет своему мужу, господин Легрериан, лорду Идмену.

В этот момент Сью Легрериан побагровела.

— Что вы себе позволяете⁈ — уже начала вскакивать она. — Как вы вообще смеете гово…

— Замолчи, — оборвал её Вендор.

— Но он сейчас оскорбля…

— Закрой. Свой. Рот, — стальным тоном отчеканил он каждое слово, и женщина села обратно, глядя на Кондрата недобрым