Парус любви - Лори Макбейн

– Эта ваша карта меня совершенно не интересует, – парировала она; – Не знаю, за кого вы меня принимаете, ибо у вас, кажется, очень короткая память, но я еще раз повторю, кто я на самом деле. Я леди Ри Клэр Доминик, дочь герцога и герцогини Камарейских. И я была похищена из дома. Все, чего я хочу, капитан, – процедила она с презрением, хотя и готова была разрыдаться, – это возвратиться домой. Других желаний у меня нет.

– Хорошо сказано, милочка, но это не имеет ничего общего с той щекотливой ситуацией, в которой ты очутилась на борту «Морского дракона». Однако увидишь ли ты когда-нибудь свой дом или нет, зависит от твоего поведения на борту судна, – намекнул он намеренно угрожающим тоном.

Увидев в ее глазах страх и смятение, он продолжил:

– Кто бы ты ни была, ты только повредишь себе, если будешь говорить о делах, тебя не касающихся. В этом случае ты очень легко можешь оказаться на каком-нибудь пустынном островке и тогда, моя милая, уже никогда не вернешься домой.

Он испытывал легкие угрызения совести, заметив, какой ужас отразился на ее лице при этих словах, однако так и не сжалился над ней.

– Некоторые люди говорят, и, возможно, не без основания, что между каперством и пиратством весьма небольшая разница. И флот его величества слишком часто отказывается признать разницу между тем, кто занимается каперством, и пиратом. Ты еще не встречалась с Лонгакром, шлюпочным «Морского дракона», исправившимся пиратом, если таковые вообще существуют. Ты должна с ним поговорить. Хотя он и кажется человеком цивилизованным, вряд ли стоит его обманывать, ибо он слишком хорошо помнит, как держал в руке тесак. – Этими словами Данте окончательно добился своей цели, ибо лицо девушки встревоженно побледнело. – Считай эту беседу дружеским предупреждением, милочка, ибо я принимаю твою судьбу близко к сердцу.

– Я никому не хочу повредить, только хочу домой, – прошептала она, чуть не в слезах, потупив свои фиалковые глаза, и ее узенькие плечи понуро поникли. Это означало, что она признает свое поражение. «Будь я не столь решительным человеком, я, вероятно, был бы тронут ее отчаянием», – подумал Данте, поворачиваясь спиной к тоненькой фигурке.

Это было неделю назад. Следя, как выбеленные солнцем паруса плещут под свежеющим ветром, Данте надеялся, что «Морской дракон» пойдет тем же быстрым ходом до самой Вест-Индии. Если все будет складываться благоприятно.

Поглядывая своими серыми глазами на девушку, Данте Лейтон раздумывал, что, любопытно, она почувствует, когда с марса донесется волнующий крик «Земля!» и как бы в ответ пронзительно закричит чайка, парящая над покачивающимися мачтами. Затем, вместе с воздушным потоком, птица спустится ниже, замашет крылами и исчезнет вдали.

О чем она сейчас думает, он не мог бы сказать, ибо ее золотистая головка была опущена: с помощью юного Конни она пыталась завязать сложный морской узел. Эта женщина-девочка непредсказуема – то она с детским самозабвением смеется и играет в загадки с юнгой, то соблазнительно улыбается молодому Аластеру Марлоу, то смотрит в темные глаза Сеймуса Фицсиммонса, который изображает из себя этакого очаровательного ирландского повесу.

Единственное, в чем не сомневался Данте Лейтон, так это в том, что, как только они встанут у причала в Антигуа, она тотчас же попытается бежать. Это был ее единственный шанс обрести свободу, и она это знала. Знала и то, что он сделает все, чтобы помешать ей. Не имеет значения, подослана ли она Берти Мак-Кеем или же она просто уличная девчонка, которая не прочь стать любовницей маркиза, все равно он не позволит ей покинуть борт «Морского дракона», когда они войдут в гавань Сент-Джонса. Какова бы ни была ее цель, у нее не будет ни малейшей возможности намеренно либо случайно разболтать то, что она видела на борту «Морского дракона», во всяком случае, до тех пор, пока станет уже невозможно расстроить его замыслы.

Разумеется, ситуация станет опасной, если она и в самом деле дочь Люсьена Доминика, герцога Камарейского. Можно себе представить, с каким гневом она расскажет р том, что перенесла на борту судна. Уж она не пощадит капитана «Морского дракона», рассказывая о нем сочувствующим слушателям. Обстоятельства еще более осложнятся, если за ним вдогонку пустятся военные корабли флота его величества с ордером на арест и с достаточной мощью пушечного огня, чтобы принудить его выполнить их требования. Более чем рискованно иметь дело с мстительным отцом, всемогущим герцогом, если тот возжаждет его крови. Не хватало еще, чтобы такой враг следил за каждым его шагом.

Эта возможность представлялась, однако, маловероятной, ибо только полный безумец решился бы похитить дочь герцога, тем более этого герцога. С легкой улыбкой на губах Данте задумчиво смотрел на белокурые волосы девушки. Ее длинная коса сверкала, как новехонький золотой соверен.

Заметив, что Данте Лейтон мягко улыбается, Хаустон Кёрби вздохнул с глубоким облегчением, ибо в последнее время так сильно тревожился за хозяина, что даже потерял сон. Лишь однажды он видел капитана в таком опасном настроении, и тогда дело едва не обернулось трагедией. Беспокойство он испытывал и за самого Данте, не зная, что тот может сделать, и за успех сложных планов, целью которых было найти испанский галеон с сокровищами, опасения вызывала у него и мысль о предстоящем возвращении в Мердрако. Бремя всех этих тревог казалось коротконогому стюарду таким тяжелым, будто на его плечах лежал весь мир.

Угнетало Хаустона Кёрби также ухудшающееся положение с девушкой. Напряженные отношения между ней и его хозяином перерастали в нечто такое, что совершенно не нравилось Кёрби. Не нравилось и очень беспокоило. Поэтому он был просто удивлен, видя, что капитан с улыбкой наблюдает за девушкой.

– Очень славная девушка, – заметил Кёрби с почти отеческим блеском в глазах. В конце концов, именно его постоянная забота о ней поставила ее на ноги и придала румянец щекам. – Она настоящая красавица, капитан. А уж какая добрая, никогда никому не скажет слова резкого, – молвил Керби, делая вид, что не замечает насмешливого фырканья капитана, ибо знал, какие натянутые отношения временами бывают между Лейтоном и его пленницей. – Хорошо воспитанная. Должно быть, ее родители, герцог и герцогиня, очень по ней горюют. Да так, что сердце надрывается, все думают о том, что стало с их дорогой дочерью, – печально произнес Ксрби и тут же, боясь перегнуть палку, фыркнул, глядя на капитана.

– Вполне разделяю твои чувства, Ксрби, – согласился с ним Данте. Но его поддакивание не обмануло маленького стюарда, насмешливый блеск в светло-серых глазах по-прежнему его тревожил. – Я как раз думаю о том, как она, должно быть, дорога герцогу Камарейскому, – сказал Данте. – Если она в самом деле та, чье имя так гордо провозглашает, герцог может щедро заплатить за возвращение дочери. Если мы не найдем испанских сокровищ, – сказал Данте, по-прежнему не сводя глаз с девушки, – мы сможем получить выкуп за нашу золотоволосую красотку.