Агент на месте - Марк Грени

что Дрекслер был чрезвычайно уверенным, почти самоуверенным агентом разведки. Он формулировал и приводил в исполнение план прямо в середине разведывательной операции. Сам по себе он не был склонен к риску, но, напротив, был человеком с абсолютной уверенностью в своих навыках, подкрепленной годами успеха.

Воланд полагал, что Дрекслер не стал бы пробираться в страну на рыболовецком траулере глубокой ночью. Нет, он полетит первым классом с документами, которые будут прикрывать его всю дорогу.

В одиннадцать утра он получил файл со всеми 4974 фотографиями прибытия иммиграционной службы, которые он запросил. За восемь минут до полудня он прокрутил до 1303-го изображения. Он продолжил до 1304-го, но затем прокрутил назад.

Он крикнул в своем кабинете, «Вуаля!»

Воланд подробно поговорил с Дрекслером накануне вечером, так что ошибиться в выражении его лица было невозможно. Себастьян Дрекслер прибыл в Шарль де Голль в субботу днем по финскому паспорту на имя Вити Такала.

Отсканированная фотография для паспорта была размером с отпечаток большого пальца ниже изображения, сделанного, когда Дрекслер проходил иммиграционный контроль, и Воланд увеличил ее. На фотографии был изображен бородатый мужчина с песочно-каштановыми волосами, на несколько тонов темнее, чем у Дрекслера, но заметно темнее, потому что, хотя волосы Дрекслера были короткими, в паспорте Такала был мужчина с гораздо более длинными волосами и окладистой бородой.

Тем не менее, Воланд мог видеть, что на фотографии в паспорте был не Себастьян Дрекслер.

Шестидесятипятилетний француз поднял телефонную трубку и набрал номер друга в DGSE, намереваясь попросить его проверить имя на предмет любых деталей в паспорте или личности Вити Такалы. Пока звонил телефон, Воланд потратил время на ожидание, прогугливая имя в надежде, что случайно найдет аккаунт в социальной сети, который соответствовал фотографии в паспорте.

И затем он положил трубку.

Имя Воланда, введенное в Google, появилось в статье Reuters, опубликованной накануне. Вити Такала был фотографом ITN, который исчез в Дамаске двумя днями ранее. Фотография мужчины явно соответствовала фотографии на паспорте, которую использовал Дрекслер.

Винсенту Воланду пришло в голову, что если бы он был игроком, то поставил бы на то, что Вити Такала когда-нибудь вернется домой, в Хельсинки.

Любопытствуя, как Дрекслер мог въехать в Европу, используя фальшивый паспорт, он просмотрел все иммиграционные данные в файле, отправленном его контактами в разведывательном управлении, и увидел, что считыватель отпечатков пальцев зафиксировал совпадение с отпечатками пальцев, зарегистрированными для финна. Воланд вообще этого не понимал, но он понимал, что это не имеет значения.

Дрекслер не покинул бы континент, проходя иммиграционный контроль или используя паспорт Вити Такалы. Нет, он уже использовал это средство однажды, и он наверняка сжег паспорт, как только попал в страну.

Для Воланда речь шла не о том, чтобы выяснить, под каким именем он путешествовал. Все это мероприятие было просто направлено на то, чтобы заполучить одну вещь, в которой Воланд нуждался больше всего, чтобы найти Себастьяна Дрекслера, прежде чем он покинет Европу.

Цветная фотография его лица крупным планом в высоком разрешении. Фотография, сделанная иммиграционной службой в Шарль де Голль, была идеальной, и на ней был Дрекслер, а не Такала. У Дрекслера не было бы времени сильно или вообще изменить свою внешность, прежде чем он снова покинет континент.

Теперь у Воланда было две миссии, и он был полностью занят в обеих. Он сказал себе, что не успокоится, пока не вывезет ребенка и няню из Сирии, и он не успокоится, пока не найдет Себастьяна Дрекслера и не заставит его заплатить за то, что он сделал.

ГЛАВА 57

Очнувшись от мертвого сна, он в спешке услышал звуки и движение боевой машины пехоты, а затем глаза Корта открылись, когда он проснулся со вкусом смазки и горючего во рту.

Он вытер мокрое от пота лицо полотенцем, которое он засунул в свой несущий жилет, выпил теплой воды из пластиковой бутылки в своем рюкзаке и плеснул еще на лицо и на заднюю часть шеи. Он посмотрел на свои резиновые часы и синхронизировал покачивание головы с взмахом руки, чтобы сосредоточиться на цифрах на дисплее. Был полдень; он прикинул, что проспал без перерыва около четырех часов, что означало, что он действительно нуждался в этом, и это также означало, что конвой бригады «Ястребы пустыни» должен был приближаться к месту назначения.

БМП ехала по дороге в плохом состоянии; этот Корт мог судить об этом по резким ухабам, но он ничего не мог видеть со своей позиции. Он посмотрел поближе к задним люкам и увидел, что Ван Вик включил гарнитуру, которая позволяла ему общаться с экипажем из трех человек, и он изо всех сил пытался что-то записать в блокноте, лежащем у него на колене.

Сондерс бодрствовал рядом с ним, и он поймал взгляд Корта. Двое мужчин посмотрели друг на друга, но ни один не произнес ни слова.

Как раз в этот момент Корт услышал грохот снаружи автомобиля, и он оглянулся, чтобы увидеть, что все остальные мужчины в задней части боевой машины пехоты отреагировали на тот же звук. Это был либо выстрел из крупнокалиберного оружия, либо разрыв снаряда, и хотя это было не намного громче шума машины, окружающей его, он решил, что это должно было быть довольно громко, чтобы они вообще это услышали.

Еще один взрыв, затем еще.

Ван Вик крикнул окружавшим его людям. «Это исходящий! Калибр сто миллиметров.»

Основным оружием российской БМП-3 была пусковая установка 2А70, 100-миллиметровая пушка, которая могла стрелять осколочно-фугасными или противотанковыми ракетами. Корт поймал себя на том, что надеется, что компания Али из «Пустынных ястребов», в которую он и его команда были внедрены, не вступала в контакт с танками, потому что у Серого Человека не было волшебного боевого решения ниндзя, чтобы избежать взрыва, как у всех остальных.

Если бы в БМП, на которой ехал Корт, попал противотанковый снаряд, тело Корта просто превратилось бы в тушеную говядину вместе с остальными восемью парнями в машине.

Секундой позже Корт услышал безошибочно узнаваемый звук стрельбы из крупнокалиберных пулеметов, и его чувство беспомощности и клаустрофобии только усилилось.

«Исходящий», — подтвердил Броз.

30-миллиметровая пушка на БМП Корта вступила в бой, и звук был оглушительным.

Руководитель группы положил руку на наушники, чтобы прижать их ближе к уху, и еще несколько секунд разговаривал с водителем транспортного средства. Он поднял глаза и сказал: «Смотри, как живой! Мы направляемся на нефтеперерабатывающий завод площадью в один квадратный километр. Всего две дюжины зданий, все либо частично повреждены, либо полностью разрушены. Присутствие