Запретный атрибут (СИ) - Петриков Денис Юрьевич

— Я рад видеть вас, сэр, — поклонился слуга. — Вы можете проследовать в приёмную. У месье Аврелия гости. Представились Зерайскими промышленниками. Зашли в кабинет около десяти минут назад.

Предоставив необходимую информацию, Понтия проводили на второй этаж, оставив ожидать в богато обставленном помещении приёмной.

«Подойди к окну, мне нужна твоя тень», — раздался в голове внезапно требовательный голос Жанны.

Найдя Понтия, вампирша получила от него особую, оставленную отцом энергию. Её получение означало для неё освобождение от родительского контроля. Можно сказать, что именно с этого момента она стала полноценным высшим вампиром, обретя непостижимые с точки зрения человеческого разума способности. Сейчас вот она их осваивала и, заодно, как всякая приличная женщина, мешала избранному мужчине спокойно жить.

«Что-то случилось?» — с теми нотками, с какими намекают на несвоевременность предложения, поинтересовался Понтий.

«Сущая мелочь. За дверью, в которую ты так хочешь попасть, только что убили человека», — язвительно, но всё же серьёзно, ответила Жанна.

Подскочив к окну, мужчина без раздумий сорвал с него тяжёлые дорогие шторы. В помещение хлынул мягкий утренний свет. Видимо его хватило, так как позади него, словно выйдя из воды, появилась Жанна. Стремительно встав, вампирша ушла в невидимость.

Не теряя более времени, и, возможно, рискуя жизнью, Понтий повернул ручку двери, распахнув её после пинком ноги. Аврелий лежал на полу. Над ним, положив ладони на живот и грудь, склонялся мужчина в хорошо пошитом деловом костюме.

Второй гость — немолодой уже темноволосый мужчина в малиновом сюртуке, казалось вот-вот упадёт. И он бы точно упал, если бы не опирался на трость с массивным металлическим набалдашником.

Обнажив свои хорошие белые зубы в обольстительной улыбке, темноволосый обратился к Понтию:

— Судя по грубости вашего вторжения, втюхать вам версию, что хозяину кабинета внезапно стало плохо вряд ли удастся.

Жанна молчала. И это явно что-то да значило.

— Кто вы? — замерев в дверном проёме и потянув руку к сабле на поясе, строго спорил Понтий.

Увы, оружия на поясе не оказалось, а сам жест являлся автоматизмом.

За спиной Понтия послышался шум и толкотня. В приёмную, привлечённые нетипичными звуками, вбежали слуги.

Момент в который странный тип выбросил вперёд служившую опорой трость, Понтий пропустил. Его — момента, словно и не было, а вот пролетевший мимо его головы магический сгусток был. Трость оказалась хитро сделанным концентрирующим жезлом.

Оборачиваться Понтий не стал: судя по грохоту и долетевший пыли, приняв окончательный вид, магия убила слуг и снесла межкомнатную перегородку. Удивляя самого себя проснувшимся хладнокровием, он произнёс:

— Смелости вам не занимать. Точнее сказать, наглости.

Оглядев Понтия насмешливым взглядом, черноволосый, опустив трость, весело ответил:

— У нас, видите ли, есть серьёзное преимущество. Никто не знает кто мы и где нас искать.

Оторвав ладони от лежавшего на полу тела, человек в сером костюме коротко произнёс:

— Готово.

В голову Понтия влетел бессловесный ментальный приказ. Не имея времени на чёткую формулировку, вампирша, однако, сумела донести, что если вот сейчас, через мгновение, он не свалит в подпространство, в этом жестоком и одновременно прекрасном мире станет на одного человека меньше.

Вылетевший с кончика трости магический сгусток разминулся с головой Понтия близким к чудесному образом.

Выйдя из невидимости, Жанна атаковала черноволосого простым до пошлости ударом кулака в челюсть. Тот, не моргнув и глазом, заблокировал удар предплечьем. Вампирше показалось, что ударила она по железу, а ударила Жанна страшно, так как противник, умело перераспределив центр тяжести, проехал по ковру добрый метр.

— Первый блин комом, — буркнул черноволосый.

Лежащее на полу тело словно взорвалось облаком непроницаемого чёрного тумана. Потеряв ориентацию, а с ней целый ряд преимуществ, Жанна была вынуждена отступить. Впрочем, когда менее чем через полминуты туман рассеялся, в помещении не оказалось ни человека с тростью, ни сопровождающего его обладателя серого делового костюма. Лишь на полу, в очередной раз намекая живым на конечность бытия, лежал одинокий обугленный труп.

***

Спальня выглядела просторной, светлой и чистой. В приоткрытое окно, шевеля невесомую материю занавесок, тянуло свежим летним сквозняком.

Не знаю, было ли это следствием произведённых Антоном манипуляций или же сыграла упомянутая им «пограничность», но в себя я пришёл неожиданно быстро.

Страха и волнения практически не было, зато имелось стойкое ощущение, что мне наконец то повезло.

Выбравшись из-под тонкого шерстяного одеяла, я, поднявшись с кровати, принялся одеваться в обнаруженные на стуле холщовые рубаху и штаны. Одежда пришлась в пору.

Надев на ноги стоявшие у кровати туфли, я с некоторым опозданием решил изучить своё новое тело.

Ого, а оно явно покрепче предыдущего. И не только в том смысле, что тело не успело исхудать. С таким ростом и размахом плеч можно смело претендовать на роль первого парня на деревне.

Выглянв в окно, я какое-то время изучал непримечательную каменную застройку. На вид небольшой городок, вроде того, в котором я встретился с Грином. Дома максимум в два этажа, часто с мансардой. Впрочем, это место выглядело слегка попроще, а может и победнее.

Порывшись в паре имеющихся в спальне шкафов и не обнаружив в них ничего кроме белья и одежды, я наконец решился и открыл дверь. За дверью обнаружилась ведущая вниз деревянная лестница.

Спустившись, я оказался в уютной гостиной с большим камином. Камин не горел, но перед ним в странном на вид кресле сидела женщина, точнее даже девушка. Глядя на неё со спины, я осознал, что обладательница темных волос либо хрупка необычайно, либо же исхудала неимоверно.

Почувствовав движение за спиной, девушка подняла руки с колен и крутанув колёса своего кресла, развернула его в мою сторону.

В этот момент мне стало ясно, что никакое это не кресло, а грубоватая, но все же вполне функциональная инвалидная коляска.

Одарив меня продолжительным внимательным взглядом, девушка, а на вид ей не было и восемнадцати лет, всхлипнула и заплакала. Ведущая в гостиную дверь распахнулась, из проёма высунулись двое детей лет двенадцати, а может и младше. Отчего-то они сразу напомнили мне встреченную в Посёлке детвору.

Дети, замерев, секунд пять изучали меня недоверчивыми голубыми глазами, после чего, завопив от радости, подскочили, облепив словно обезьянки полный спелых бананов куст.

Девушка, подкатив ко мне своё кресло, утёрла слезы и полным радости голосом произнесла:

— Брат, я знала. Я точно знала, что ты поправишься. Теперь всё у нас будет хорошо.

От смущения, да и от ситуации в целом, я почувствовал, что вот-вот расплачусь следом.

Взяв себя в руки, я полным вины голосом тихо произнес:

— Простите, но я вас не помню…

И вина эта была белее чем искренняя.

— Это ничего, — грустно улыбнулась девушка. — Это точно ничего, — уже более ободряюще, произнесла она.

Таким вот, не самым плохим образом началась моя третья жизнь в этом мире. Тогда я ещё не знал, что она во многих смыслах солидно переплюнет первые две.