Лаки Лючано: последний Великий Дон - Артем Рудаков

— Вито прав, — высказался Томми Луччезе. К нему присоединились Бонанно и Профачи. Костелло отмалчивался. Он хорошо понимал, что Моретти не спасти.

— Предлагаю убрать придурка! — бросил Дженовезе. Никто против этого не возражал.

— Какая из семей возьмет на себя чистку? — задал вопрос Костелло. Со своего места поднялся Стролло, советник дона Вито.

— Семья Дженовезе, — объявил он. На лице Костелло мелькнула легкая усмешка:

— Я так и думал. Теперь надо решить, кто возглавит семью в Нью-Джерси?

— Выдвигаю Кармине Таланте, — твердо произнес Дженовезе. Он был спокоен, потому что предварительно договорился с донами трех семейств. Костелло и Анастасиа остались в одиночестве.

— Выдвигаю Фрэнка Скализе, — сказал глава семейства Мангано. Но Луччезе, Боннано и Профачи поддержали кандидатуру Таланте. Партия осталась за Вито Дженовезе.

Утром 4 октября 1951 года главный врач доктор Мидлоу сообщил Уиллу Моретти, что режим лечения решено изменить со стационарного на домашний.

— Вам будет полезна перемена обстановки, — объяснил док, — в кругу семьи и друзей вы почувствуете себя гораздо лучше.

Свое возвращение домой Моретти решил отпраздновать в любимом ресторане «Лидо», который располагался в облюбованном гангстерами пригородном районе Парк Клифсайд. Интересно, что владельцем этого заведения был «солдат» семьи Дженовезе Джо Валачи, будущий всемирно известный разоблачитель мафии. Моретти появился в ресторане около двенадцати дня и заказал хороший ленч. В это время посетителей было немного — двое почтенных итальянцев сидели за столиком возле окна и о чем-то тихо беседовали. Заказ принимал лично Валачи.

— Соблаговолите подождать пять минут, мистер Моретти. А пока не желаете ли кофе и свежую газету?

— О’кей, Джо, я подожду.

Вместо кухни Валачи направился в свой кабинет, снял телефонную трубку и набрал номер. Дождавшись ответа, произнес только два слова:

— Он здесь.

Прежде чем выйти в туалет, Валачи заглянул в зал. Уилл Моретти увлеченно читал «Кроникл», где на первой странице красовалась его фотография.

— Анджело, я тут схожу по-маленькому, — предупредил повара Валачи.

Моретти настолько увлекся, что не заметил троих мужчин, внезапно появившихся в зале. Они были одеты совершенно одинаково: в серые плащи и черные шляпы. Глаза убийц скрывали большие солнцезащитные очки. Все произошло очень быстро. Приблизившись к Моретти на дистанцию десять футов, киллеры открыли огонь из пистолетов 38-го калибра. Град пуль изрешетил его тело. Брызги крови взлетели даже на потолок. Вместе со стулом Моретти опрокинулся на пол. В него попало двенадцать пуль. Вслед за убийцами из ресторана выскользнули двое стариков-итальянцев. Они прожили на свете немало лет и хорошо знали суровый закон родной земли: свидетели своей смертью не умирают. Мафию в Нью-Джерси возглавил Кармине Таланте, давний партнер Вито Дженовезе в наркобизнесе.

Издалека Лаки Лючано внимательно наблюдал за событиями в Нью-Йорке. Об убийстве Моретти сообщил ему пожаловавший в гости Мейер Лански.

— Анастасиа и Дженовезе дерутся за власть. Остальные стоят в стороне и ждут, кого из этих двоих первым вынесут вперед ногами.

— И ты тоже, Мейер?

— А зачем мне все это? — вопросом на вопрос ответил Лански. — У меня хватает забот в Гаване и в Лас-Вегасе. Деньги, которые я зарабатываю, определяют уровень моего личного влияния на дела Организации. Мне не нужно никого убивать, чтобы со мной считались.

Лаки засмеялся:

— Вот поэтому я предпочитаю иметь дело с тобой. Никто из этих мясников долго не протянет. Ты переживешь их всех.

— Знаешь, Чарли, чего я хочу? Чтобы ты вернулся в Штаты и снова взял Организацию в свои руки. Тогда будет стабильность, которой сейчас так не хватает.

— Время для этого еще не пришло…

Лаки замолчал, отдавшись теплому, но одновременно давящему на сердце чувству ностальгии. Лански тактично отвел глаза.

— Несмотря на то что Вито поставил своего человека в Нью-Джерси, особых преимуществ это ему не дает. Реальная власть у Анастасиа, которому Костелло нужен только как ширма, — загнав воспоминания об Америке куда-то далеко в лабиринты своего мозга, Лаки переключился на дела насущные.

— Я думаю, первым от этой грызни пострадает именно Костелло. Он мешает Дженовезе и скоро станет поперек горла Анастасиа, — заметил Лански.

— Ничего. Не надо им мешать. Пусть грызутся. Кстати, Мейер, я хочу через тебя передать пару слов для Вито.

— Конечно, Чарли, о чем речь.

— Мои друзья из полиции предупредили меня, что Джанини и Петрелли работают на Бюро по борьбе с наркотиками. Скажи о этом Вито. Скоро их выпустят из местного «крысятника» и отправят обратно в Штаты. Передай, что разговаривать с ними о делах нельзя — могут иметь при себе «клопа».

Лански удивился:

— С чего вдруг ты решил спасать задницу Вито?

— Это моя стратегия, — объяснил Лючано, — сейчас Вито делает в Штатах мою работу. Поэтому я должен дать ему возможность погулять на свободе еще немного. Пусть наворочает гору трупов и завалит страну героином. Ты же знаешь, Анслингер объявил меня наркодельцом номер один. Когда Вито окончательно зарвется, всех собак станут вешать на него. А я буду чист и, пожалуй, смогу вернуться. Кто убивает? Дженовезе! Кто продает наркотики? Снова Дженовезе! Помнишь, как было с этими парнями из Чикаго — их, кажется, звали Рикка и Джонкана? Их выслали, но героина на улицах меньше не стало. Через год они смогли добиться отмены решения о высылке.

Лаки усмехнулся:

— И сейчас опять торгуют героином.

Мейер Лански привез с собой два миллиона долларов на приобретение огромной партии белого порошка. Лючано объявил ему условия китайцев. Затем боссы приступили к обсуждению способа доставки в Америку первых ста килограммов товара.

Еще в 1942 году Анджело Джанини первый раз попался на торговле наркотиками. Агенты ФБН взяли его с поличным, и суд без колебаний вынес приговор: десять лет лишения свободы. В тюрьме Джанини пришлось несладко, поэтому люди Анслингера легко завербовали его. Он вышел на свободу, вновь занялся своим прежним ремеслом и время от времени поставлял в ФБН информацию. В виде ответной услуги ведомство Анслингера сквозь пальцы смотрело на его дела с героином. А когда Джанини хватала полиция, он легко выкручивался, утверждая, что участвовал в преступной деятельности по заданию ФБН.

Когда его выслали, Джанини решил заняться контрабандой. В разоренной войной Италии ощущалась острая нехватка предметов первой необходимости — и прежде всего лекарств. Джанини спекулировал пенициллином, морфием и другими препаратами, которые приносили легкие деньги. Помимо торговли контрабандой, он играл на черном валютном рынке. Заработанные деньги он вкладывал в героин. Приобретенный оптом порошок частично продавал в Италии, частично переправлял в Америку. Безнаказанность вскружила ему голову, и вскоре он крупно влип на торговле фальшивыми долларами. Джанини провел в неаполитанской тюрьме более полутора лет, прежде чем ему удалось отправить отчаянное письмо в Центральное бюро ФБН. Приехавшие из Америки агенты потребовали его освобождения. Прокуратура Неаполя выполнила это требование. В Нью-Йорке Генри Анслингер подал ходатайство на имя губернатора с просьбой отменить решение о высылке «добровольного помощника правосудия» Анджело Джанини. Вся эта бумажная канитель закончилась утечкой информации. Джанини вернулся в Нью-Йорк не только засвеченным, но и приговоренным к смерти. Тайный суд семьи Дженовезе был, что называется, скорым и правым. Дон Вито оценил голову предателя в десять тысяч долларов. Советник передал заказ на убийство капореджиме Джону Робилотто. Но произошла маленькая заминка: Джанини заметил на хвосте чужаков и, почувствовав опасность, ушел на дно.