Алиедора - Ник Перумов

Что-то совсем другое пронеслось здесь, промчалось, круша всё на своём пути; какое-то чудовище, монстр, не виданный в этих краях.

Алиедора нагнулась, осторожно коснулась кончиками пальцев земли. Она не знала, что именно старается разыскать; молодая Гончая доверяла чутью, дивно обострённому благодаря растворившимся в её крови эликсирам.

…Здесь прошла поистине удивительная тварь. Здесь вообще произошло слишком много удивительного. И Мастера словом не обмолвились, что Алиедора может встретить тут товарку.

Доньята чувствовала, что напала на след. Нет, конечно, совсем не так, как охотники, она не гнала добычу ни назрячь, ни по запаху; она не знала наверняка, куда идти после этого, но не сомневалась в одном – здесь не обошлось без упомянутого дхусса. Вряд ли он сам оставил этакую просеку… значит, у него странные, очень странные спутники. Мысль, что вытоптанная полоса могла появиться здесь совсем от других причин, Алиедора сразу отбросила.

Доньята побродила по пустому дому, отодвинула печную заслонку. Серый пепел, останки умерших дров, на них готовилась каша, поспевал суп, простая еда простых людей – и сколько ж времени она, Алиедора, не притрагивалась к обычной человеческой пище?

Только еда Некрополиса. Только питьё Некрополиса. Хорошо, что она, Алиедора, сильна, иначе один вид чистого прозрачного Делэра свёл бы её с ума.

Всё, одёрнула себя доньята. Захотелось зло швырнуть заслонку на пол – пусть загрохочет; захотелось даже поджечь этот дом, хоть и опустевший, хоть и брошенный, а всё равно хранящий следы чужого уюта и счастья. Две небольшие кровати в соседней комнатушке – наверное, здесь спали дети. «Что с ними стало, куда они делись?» – невольно подумала Алиедора и тотчас же зло прикрикнула на себя – совсем, мол, разнюнилась, дура.

Из фактории она вылетела вихрем.

И вновь Делэр, вновь череда дней и ночей, но уже совсем, совсем другие. Алиедора знала: тот, кого она ищет, – не призрак, не мираж и не сказка.

После фактории стало хуже и смурнее. Первые дни Алиедоре казалось, что она вот-вот настигнет неведомую добычу; именно казалось, потому что разум говорил совсем другое. Вести, что дхусс в Гиалмаре, достигли Некрополиса уже давно, прошло несколько седмиц, пока она сама добиралась в эти затерянные края.

Мастер Латариус не сомневался, что она не собьётся с пути. Что-то, значит, есть в ней такое, что позволит настичь добычу, хоть она и сама не знает, как именно.

Это не давало покоя, выводило из себя, раздражало. Некрополис строг и логичен. Он не отдаёт туманных приказов, не велит идти незнамо куда неведомо зачем, чтобы справиться непонятно с кем невесть каким образом. Одно из двух – или Латариус на самом деле уверен, что Алиедора железно доберётся до дхусса, или…

Или всё это – хитроумная ловушка, где сама доньята играет роль живца.

От последней мысли должно было стать страшно, но Алиедора испытала лишь злой азарт. Все-то вы считаете себя самыми умными-благоразумными, дорогие мои Мастера. Что ж, поглядим, посмотрим. Но для начала – загадочный дхусс, как же тебя искать?

День за днём Алиедора пробивалась всё дальше и дальше на юг. Недалека уже крепость Этар, вольный город, до которого не успели дотянуться загребущие лапы Навсиная.

Здесь пришлось сделаться невидимкой и пустить в ход всё, чему учила Аттара. Скользить серой тенью по тёмным углам, замирать в неестественных позах, подслушивая чужие разговоры; как-то доньята просидела несколько часов на потолочной балке в одном из этарских трактиров, оставшись никем не замеченной.

Время она потратила не напрасно – добычей стал передаваемый из уст в уста рассказ о недавнем прорыве Гнили[2]. В былые времена, толковали по корчмам, от Этара бы и стен не осталось («Ну, это вы привираете, конечно!» – подумала Гончая), а тут, гляди-кось, защитили и оборонили Семь Зверей, спящих, но за нами вполглаза всё равно присматривающих.

Многие видели странную пару – старика и худенькую стриженую девушку. Видели, как девушка что-то швырнула в разрывающуюся пустулу, что-то такое, разом вспухшее клубами пурпурного дыма. Дым словно запечатал прорыв, и люди успели разбежаться. Потом, когда многоножки вырвались-таки на волю, вреда они уже не причинили.

Нельзя сказать, что в Этаре «только об этом и говорили»; Алиедоре пришлось потратить немало времени, пока из обмолвок, непонятных сперва упоминаний и прочей словесной шелухи составилась цельная картина.

Старик. Кое-кто даже называл его по имени.

Мэтр Ксарбирус, его давно знали в Этаре. Знатный алхимик, обосновавшийся севернее, в Семме. Девушку никто не опознал. Болтали разное, но Алиедора уже умела различать увиденное своими глазами от придуманного.

Нет сомнений, здесь побывала Гончая. Побывала и запечатала прорыв. Та же самая, что и у фактории. Спутница мэтра Ксарбируса.

Вот только какое отношение какая-то Гончая может иметь к неведомому дхуссу? С чего Алиедора вообще взяла, что меж ними есть связь?

Объяснить это чёткими и понятными словами Алиедора не могла. Уверенность приходила из ниоткуда, и, надо сказать, это обстоятельство доньяте не сильно нравилось. Когда ответы возникают сами, их, скорее всего, тебе кто-то подсказывает. Нет уж, я сама буду задавать вопросы – тем, кому сочту нужным. А неведомо чьих голосов мне не надо.

За Этаром дорога кончалась. Вернее, торговый тракт убегал себе дальше на юг, обходя опасные земли Кессера и Ринн-А-Элина, но Алиедоре было явно не туда. Её добыча повернула на запад – ей просто некуда было деться.

Доньята пробиралась на запад, но теперь куда осторожнее. Здесь в чащах обитали длормы, низкорослый, осторожный народец, превыше всего любивший, чтобы в его дела никто бы не совался. С давних лет у них установился союз с огромными, но не очень преуспевшими в ремёслах клоссами, бдительно охранявшими длормов от докучливого внимания людей или таэнгов. Связываться с клоссами Мастера Некрополиса не советовали – знали эти простодушные гиганты немного, но мстить умели, как мало кто в мире Семи Зверей.

Впрочем, клоссы Алиедору не интересовали. А вот длормы, с их естественной способностью чувствовать магию, напротив, могли рассказать немало интересного.

…Отыскать тщательно укрытую в глухой чащобе деревушку маленького народца оказалось непросто. Её не окружал обычный для, скажем, человеческих поселений круг возделанных полей. Не был сведён лес – напротив, длормы, подобно сидхам, норовили сохранить как можно больше деревьев, умело пряча небольшие свои хижины в тени огромных стволов. Хлеб эти малыши растили на укромных делянках, раскиданных по склонам предгорий, стараясь не выдать себя чужакам. С теми же, «кому положено знать», длормы умели как-то ладить, так что ни големы, ни Гончие их до недавнего времени не беспокоили.