Секреты и ложь. Безопасность данных в цифровом мире - Брюс Шнайер

Для социальных проблем нет технических решений. Законы жизненно важны для безопасности.

Если кто-нибудь изобретет дверь, которую невозможно вскрыть, такой же оконный замок или совершенную систему сигнализации, общество не изменится и не скажет: «Нам не нужны полиция или устаревшие законы о взломе и вторжении». Если история преступной деятельности что-нибудь и показала, так это ограниченность технологий. Мы нуждаемся в охране для наблюдения за продуктами и в полиции для расследования преступлений. Нам требуются законы, чтобы преследовать по суду мошенников в сфере электронной торговли, нарушителей компьютерной безопасности и людей, которые создают средства, облегчающие эти преступления. Мы можем внедрить наилучшие технологии для предотвращения преступлений, которые совершаются в первый раз, или для их обнаружения уже после свершившегося факта. Но мы все равно окажемся перед необходимостью полагаться на охрану для поимки преступника и на судебную систему для вынесения приговора. Мы можем сделать все возможное, чтобы помешать проведению маркетинговых исследований фирмы, включающих нелегальный сбор информации на людей, но мы также нуждаемся в законах, чтобы преследовать по суду эти нарушения.

Короче говоря, мы должны заручиться гарантией, что люди будут подвергать себя опасности при совершении преступлений в киберпространстве.

Мы также должны учиться на своих ошибках.

Когда самолет DC-10 терпит крушение, что-либо узнать об этом легко. Есть расследования и отчеты, и в конечном счете люди учатся на таких несчастных случаях. Вы можете подключиться к Air Safety Reporting System и получить детальные описания десятков тысяч аварий и несчастных случаев, начиная с 1975 года.

Крах безопасности происходит по разным причинам, но обычно не из-за шаровой молнии или внезапного удара. Наиболее успешные нападения (на банки, корпорации и правительства) не упоминаются в средствах массовой информации. Некоторые из них проходят незамеченными даже самими жертвами. Мы знаем все относительно MD-80[79], вплоть до металлургии винтового домкрата, и лишь немного о том, как нападавшие крали номера кредитных карточек с веб-узлов. Это подобно Аэрофлоту Советского Союза: официально никогда не происходило никаких аварий, но каждый знал, что иногда самолеты не достигают пункта назначения по загадочным обстоятельствам.

Предание гласности не оценивается по достоинству. Когда в 1995 году Ситибанк потерял 12 миллионов долларов из-за российского хакера, банк объявил о факте внедрения и уверил клиентов, что предпринял новые, более серьезные меры безопасности для предотвращения таких нападений в будущем. Даже в этом случае миллионы долларов были отозваны людьми, которые полагали, что их счета стали уязвимы сразу после объявления Ситибанка. В конечном счете, Ситибанк возместил убытки, но получил ясный и однозначный урок: не разглашать.

Мы обязаны предавать гласности нападения. Должны открыто анализировать, почему системы выходят из строя. Мы должны разделить информацию о нарушениях безопасности на причины, слабые места, результаты и методики. Секретность только на руку нападающим.

Недальновидная политика тех, кто стремится запретить перепроектирование, только ухудшает положение. Почему люди, покупающие программное обеспечение, не должны знать, как оно работает, в отличие от покупателей, например, автомобилей? Почему программное обеспечение должно быть освобождено от «Отзывов потребителя» (способа анализа и испытания)? Опять тайна только помогает нападающим.

И мы нуждаемся в реальной ответственности поставщиков за продукты. Это очевидно: поставщики не будут предоставлять безопасное программное обеспечение, пока это не в их интересах.

Сочетание безответственности и невозможности перепроектирования особенно разрушительно. Если исследователям запрещен анализ безопасности продукта, имеет ли смысл ограждать поставщиков от ответственности? И если поставщики не несут никакой ответственности за некачественные продукты, то как указание на недостатки может быть незаконным?

Всюду в этой книге я доказывал, что технологии безопасности имеют ограничения. Я не хочу сказать, что они бесполезны. Такие контрмеры, как криптография, защита от несанкционированного вмешательства и обнаружение вторжения, делают систему более безопасной. Технологии задерживают незрелые сценарии и случайных нападающих, которые действительно не ведают, что творят. Но эти технологии подобны рентгеновской установке и датчикам металла в аэропортах: они не делают ничего, чтобы остановить профессионалов, но препятствуют любителям.

Средний человек не способен отличить хорошую безопасность от плохой. Она так же работает и столько же стоит. (Плохая безопасность могла бы даже лучше смотреться и меньше стоить; компания, которая не слишком волнуется о безопасности, может уделять больше ресурсов для изготовления модных «примочек».) Реклама и специальная литература в обоих случаях одинаковы. Разницы не заметить, не заглянув внутрь исходного кода или «железа». И к тому же вы должны быть специалистом. Средний человек все еще не может отличить продукт высокого качества от подделки.

Мир заполнен вещами, угрожающими общественной безопасности, суть которых находится вне понимания среднего человека. Люди не могут отличить безопасную авиалинию от опасной, но 1,6 миллиона человек в Соединенных Штатах летают каждый день. Люди не всегда способны отличить качественное лекарство от бесполезного, и все же объем американского фармацевтического рынка составляет 60 миллиардов долларов в год. Люди пользуются «заезженными» каботажными судами, доверяют свои деньги не тем, кому следует, и едят обработанное мясо – не проявляя реального беспокойства по поводу своей безопасности.

В коммерции все то же самое. Когда в последний раз вы лично проверяли точность насосов бензоколонки, или счетчик такси, или информацию о весе и объеме пищевых продуктов в пакетах? Когда в последний раз вы вошли в офис здания и потребовали показать свидетельство последнего осмотра лифта? Или проверяли лицензию фармацевта?

Мы часто полагаемся на правительство для защиты потребителя в областях, где большинство людей не имеют навыков или знаний, чтобы оценить риски должным образом и сделать разумный выбор покупки. Федеральное авиационное агентство (FAA) регулирует безопасность авиатранспорта; Министерство транспорта (DOT) отвечает за безопасность автомобилей. Администрации штатов регулируют веса и меры в торговле. Вы не можете ожидать от семейства, движущегося в направлении к Диснейленду, принятия разумного решения относительно того, является ли их самолет безопасным для полета или арендованный автомобиль безопасным в движении. Мы не ждем, что балкон второго этажа гостиницы упадет на портик ниже. Вы можете спорить о том, действительно ли правительство хорошо справляется со своей ролью (так как избиратели не понимают, как оценивать риски, то они и не вознаграждают правительство за хорошую оценку угрозы), но все же благоразумнее оставить эту роль именно ему.

Но если Управлению по контролю за продуктами и лекарствами США (FDA) доверить роль управления Интернетом, то в результате государственного регулирования из Интернета, вероятно, будет вычищено все, что делает его Сетью, сама его сущность. Регулирование часто выбирает неправильные решения (сколько денег было потрачено, чтобы оснастить посадочные места в самолетах спасательными поясами, и какое количество людей реально воспользовались ими при крушении?), и оно медлительно. FDA потребовалось три с половиной года на утверждение Interleukin-2[80], что соответствует вечности в мире Интернета. С другой стороны, неспешность FDA бывает иногда на пользу: из-за нее Соединенные Штаты не имели национальной катастрофы из-за «Талиломида» (Thalidomide)[81] в масштабе Британии. И благодаря ей же продажа «Лаэтрила» (Laetrile)[82] на американском рынке так и не была санкционирована.

Или представим, что Underwriters Laboratory отвечает за безопасность киберпространства. Это частная лаборатория, которая испытывает и сертифицирует электрическое оборудование. (Они также оценивают надежность сейфов.) «Отзывы потребителей» предоставляют подобный сервис для других продуктов. Частная компания может обеспечить компьютерную и сетевую безопасность, но ценой огромных затрат. И поэтому правительство отворачивается от такой модели, а новые законы в Соединенных Штатах не признают законность оценки безопасности продуктов частыми компаниями и лицами.

Другой пример. Medical Doctors и Registered Nurses лицензированы. Инженеры, имеющие сертификаты, могут помещать буквы РЕ (зарегистрированный инженер) после своего имени. Но свидетельства значимы на местах, а Интернет глобален. И все еще нет никакой гарантии.

Все эти модели не выводят нас из затруднительного положения. Мы нуждаемся в технологических решениях, но они пока не совершенны. Мы нуждаемся в специалистах для управления этими технологическими решениями, но имеющихся специалистов мало. Мы нуждаемся в сильных законах, чтобы преследовать по суду преступников, и готовы следовать установленному порядку, но большинство атакованных компаний не хотят обнародовать случившееся.