Влюбленный лжец - Лола Кинг

— Ты сказал, что если я выйду, ты дашь мне все, что я захочу. Вот оно: Я хочу, чтобы Элла вышла из Круга.

Дюваль собирается открыть рот, но Крис прерывает его.

— И я хочу, чтобы мне позволили дождаться ее. Никто не будет мне обещан, пока она не решит, будет ли она той самой.

— Оставьте нас.

Поначалу это единственные слова Дюваля. Он говорит с будущими Тенями.

Они выходят из комнаты, оставляя только меня, Криса, Люка и президента Круга.

— Я должен провести это через совет, — объясняет он.

— В этом обществе твое слово — это все. Так что пусть все работает, — бросает Крис в ответ. — Ты пытался покончить со мной, и я вернулся. Ты уже должен знать, как далеко я готов зайти, чтобы получить то, что хочу.

Дюваль проводит языком по зубам, все еще размышляя.

— Думаю, если это означает, что ты будешь в Круге, я готов сделать исключение.

— Разумный выбор, — спокойно отвечает Крис. — И Меган. Делай, что должен, но Маклейн никогда не должен об этом знать.

Поколебавшись несколько секунд, Дюваль смотрит на всех нас. — Это большая просьба, Кристофер.

— Если ее отец узнает, что я сделал. Это может разрушить Круг изнутри. — Он делает паузу, явно не уверенный в том, что хочет произнести следующие слова. — Считай это чем-то, что может меня удержать.

Дюваль кивает.

— Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть. Мы обратимся к вам, не волнуйтесь. Как только ты перестанешь выглядеть так, будто вылез из могилы.

Мои глаза расширяются, и я смотрю на брата. — Чертова могила?

— Пошли, — говорит мне Крис, зачесывая мои волосы за ухо.

— Даже то, что его похоронили заживо, не смогло, черт возьми, отвадить его от тебя, — раздраженно бормочет Люк, пока мы идем по коридору.

— Знаешь, что забавно? — говорит Крис, его голос ломается от усталости.

Он смотрит на Люка, пока мы продолжаем идти.

— Для того, кто хотел меня убить, ты надел мне на голову что-то, что помогло мне не вдыхать землю. А еще ты дал мне пояс, с помощью которого я мог копать. О, и ты решил похоронить меня в месте, где моя голова находится рядом с корнем дерева, что позволило создать воздушные карманы и вывести меня на поверхность по следу.

— Ты все выдумываешь, — со знанием дела отвечает Люк.

Наступает тишина, прежде чем Крис добавляет. — Я просто нахожу это интересным.

Люк отвозит Криса домой, и он уже собирается уходить, когда я говорю ему, что мне нужно поговорить с его лучшим другом. Думаю, мысль о том, что он может потерять Криса из-за всего этого, заставила его понять, что не ему решать, стоит ли нам встречаться. Он ничего не разрешает, но и не останавливает меня, говоря, что будет ждать.

Как только я остаюсь наедине с любимым мужчиной, я заключаю его в свои объятия. Его руки, обхватывающие меня, словно уже собирают меня заново.

— Ты вылез из могилы ради меня.

— Ребята, вы не понимаете, что меня ничто не остановит.

Я смеюсь ему в ответ, в глазах стоят слезы. — Ты сумасшедший.

Он отступает назад. — Элла, я имел в виду то, что сказал в офисе Дюваля. Теперь ты свободна, больше не Афродита. И… ты тоже не моя. Только если ты не решишь вернуться по собственной воле.

Сделав шаг назад, я наблюдаю, как опускается его лицо. Боль, которую оно причиняет, ощутима, но я тоже ее вижу. Продолжать в том же духе, потому что он не оставил мне выбора, не получится. Мы никогда не станем равными, и всегда будет та часть нас, которая задается вопросом… ушла бы я, если бы могла?

Сейчас он позволяет мне уйти, даже если я, возможно, никогда не вернусь к нему.

— Я кое-что понял, сладкая. То, чего я не хотел, чтобы это было правдой, но знаю, что это так.

Он почесывает горло, массирует затылок и смотрит мне в глаза.

— Я был частью твоего саморазрушения, — признает он. — Все, что ты делала, было потому, что ты ненавидела себя. Потому что отец научил тебя ненавидеть себя. Спать с кем попало, не учиться, создавать фальшивую личность, которая понравится всем в колледже, самоповреждение… и я.

Он качает головой, словно не может поверить, что признает это.

— Я — часть тех вещей и людей, которым ты позволила уничтожить себя, потому что считала, что заслуживаешь уничтожения. Что ты ничего не стоишь. И в своем эгоизме я подсознательно поддерживал это. Я думал, что моя одержимость показывает, как сильно я тебя люблю, но все, что я делал, — это давил на эту неуверенность и превращал тебя в зависимую. Прости меня, Элла. Мне очень жаль. И если ты собираешься перестать причинять себе боль, как обещала мне, то тебе придется убрать меня из своей жизни. Хотя бы на время. По крайней мере до тех пор, пока ты не будешь уверена в том, чего действительно хочешь.

Я глотаю слезы, которые грозят пролиться. Не потому, что он причиняет мне боль, а потому, что он прав, а это всегда тяжело, когда тебе указывают на саморазрушительное поведение. Сердце сокрушается, когда видишь, что он сам был частью этого.

— Я люблю тебя, — говорю я, преодолевая сдавленность в горле. — Мне не нравится то, что ты сделал, и я не люблю того, кем ты стал, чтобы заполучить меня. Но я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он грустно улыбается. Мне это не нравится. Мне больше нравится его застенчивая улыбка. Или его прекрасную ухмылку, когда он по-настоящему счастлив. — Боже, ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю.

Я фыркнула. — Кажется, я начинаю понимать.

Поцелуй на моих губах мягкий. Это не собственнический поцелуй, как он обычно целует меня. Он сладкий, идеальное прощание.

— Подожди. Мне просто нужно дать тебе кое-что, прежде чем ты уйдешь.

Он убегает по лестнице и возвращается через минуту с дневником.

— Возьми это, — говорит он, тяжело сглатывая. — Ты можешь прочитать все.

Я опускаю взгляд на черную тетрадь. На каждой странице написана дата и пара строк. — Это ты все написал?

Он кивает.

— Читай. Не торопись. Месяцы, если понадобится. Годы… — Он испускает тяжелый вздох. — Я не хочу этого, но я подожду. Я позабочусь о том, чтобы вернуть тебе место в университете Сильвер-Фоллс. Танцевальная специализация. Делай все, что любишь, будь реализованной. А потом…

Он проводит рукой по лицу, в глазах блестят слезы.

— Тогда, пожалуйста, вернись ко мне.

На этот раз это не приказ, а