Тортоделка - Evgesha Grozd

его обнимала. Хотелось вновь расплакаться в этих теплых и дружеских руках. Нет! Я обещала себе быть сильной.

— Почему не позвонила мне? — укоризненно смотрит на меня. — Прихожу на работу, а ту на те новости. Виктория Андреевна собственной персоны. Хотя, признаю, рад тебя видеть. Как ты и бойкий пацан?

— Пацан? — удивилась искрене. — Пол ещё неизвестен.

— Это будет мальчик, — озорно подмигнул. — У меня чуйка. Всегда угадывал.

Все невзгоды словно испарились, и я весело и счастливо смеялась, пока этот мужчина шутил и озорно паясничал. Потом Миша начал рассказывать, как ещё интерном проходил практику в родовом отделении.

— Я готовый к сценарию из фильмов, ждал криков "Тужься, тужься!", и совсем обалдел, когда акушерка начала кричать роженице "Какай". Я извиняюсь…

— Почему именно это? — давясь смехом, вопрошала я.

— Потому что оказывается работают те же мышцы при походе в туалет. И когда кричат "тужься" роженица не всегда понимает как это. А вот как испражняются знают все.

— О мой боже! — Я весело хохотала, прося его перестать меня смешить иначе точно отвезут в родовое.

Именно за этим делом застал нас Герман. На его лице я не заметила презрения или ненависти, скорее какая-то тень напряженности и даже страха. Он натянул на себя дружелюбную улыбку и поздоровался с Мишей, пожав его ладонь.

— Заступил на службу? Это хорошо, — проронил муж. Взгляд его был отчужденным и обеспокоенным. — Миша, я могу тебя попросить?

— Да, — немного замешкавшись, ответил врач.

— Я должен отлучится на один-два дня, — перевёл взгляд на меня, отчего сердце вдруг обдало холодом. — Ты не мог бы присмотреть за Викой?

— Безусловно, — кивнул Михаил.

— Гера, куда ты? — внутри начала назревать паника. Неужели из-за того, что ему сказал следователь? Да, как ты можешь?! Возмущение стремилось возродить взрыв, но тут муж мягко взял мою ладонь.

— Миш, можно мы с Викой переговорим?

Дементьев немного вспыхнул, но благоразумно вышел.

— Гера, ты не можешь верить в то, что сказал Ярослав… Ты же знаешь меня…

Его рука коснулась моего лица, мгновенно отключив всё возмущение.

— Я никогда не сомневался в тебе, родная. История с моим братом тому доказательство. Ситуация приобрела другой масштаб. Если я не вернусь, через пару дней, переезжай к Мише, ладно?

— Герман, ты пугаешь меня, — я клялась себе больше не плакать, но эти слова вновь вызывают страх и ужас.

— Твоя основная цель благополучно выносить и родить нашего ребенка, моя — защитить вас. Не бойся, — улыбнулся и крепко поцеловал в лоб.

Нет, я не могу так. Он словно прощается со мной. Даже вверил Мише без малейшего зазрения. Поймал за ворот рубахи, не давая отдалиться. Смотрю впритык. Вижу любимые чуть припухлый рот, синеву глаз и межбровную складку. Напористо потянула к себе и прильнула к его губам. Жадно, страстно и всепоглощающе, словно срывая все печати и запреты, которые сама возвела.

Ответил. Так же горячо и пылко. Родные пальцы скользили по спине и затылку, прижимали к себе. Вновь вспомнила его тепло, крепость объятий. Боже, как же я скучаю. Ещё ни одному мужчине не удалось и близко встать рядом с тобой. Люблю тебя сильнее всего на свете, но больнее всего делаешь именно ты. Хочу вобрать в себя его запах, его прикосновения, как оголодавший нищий без его тепла и касаний.

Щелчок бытия, и мужчина резко отошёл. Тяжелое дыхание, борьба с самим собой. Он не хочет продолжать это соитие. Его что-то держит и посильнее обид и моих запретов.

— Прости, — молвил мужчина и прикрыл рот рукой.

— За что? — поразилась я. — Я же первая…

— Тогда спасибо, — улыбнулся своей пленительной улыбкой, под которой всегда таяла. — Мне сейчас это было как раз необходимо. Подняла во мне решимость ещё больше.

— Чтобы ты не задумал, прошу останься, — взмолила я, сгорая от жуткого предчувствия. — Ты мне нужен. Мы найдём другой способ…

— Я должен. Не бойся, я вернусь к тебе, — поджал виновато губы. — А вы пока растите. — Он начал отступать к дверям. — Я люблю вас.

И не дожидаясь моего ответа, стремительно выскочил из палаты.

— Герман?! — испуганно вскрикнула я и поспешила за ним. Пройдя половину пути к дверям, упёрлась в грудь Миши.

— Эй, эй. С ума сошла? Живо обратно в постель!

— Догони его, — взмолила я. — Останови! Миш…

— Только если вернешься обратно в постель, — толкает к койке. — Живо ложись.

— Верни его! — голос панически сорвался в слезы.

Мужчина выдохнул и поспешил из палаты.

Вернулась к подушке и крепко обняла её, странное предчувствие било на эмоции, стало вдруг невероятно холодно. Вжалась в себя, прокручивая в голове последние слова мужа. Что он хочет сделать? Почему не говорит, что происходит вокруг меня?

Герман

Брать с собой в Мамоново-Дальнее Ярослав меня, естественно, не стал, чтобы не мешался под ногами. Зато, я решил самолично сгонять до отеля и встретиться с дядей Пашей.

Из ЧОПа пришло уведомление, что некий Роман оказывается однофамилец Маргариты и так же испарился с радаров. Только не говорите мне, что эти двое родственники! Отправил инфу Калину, пусть наводит справки и проверяет сводки.

Друг семьи встретил с распростёртыми объятиями и был не менее сведущ о наших семейных бедах.

— Как Вика? — учтиво пригласил в свой кабинет.

— Держится, — я присел на стул напротив его стола. — Она — молодец, — выдержал необходимую паузу и проронил: — Дядь Паш, я к тебе по важной просьбе. У тебя недавно работала официантка Шестакова Рита. Темненькая такая, с длинными волосами, худощавая.

— Гера, у нас официантки сменяются с такой скоростью, что моргнуть боишься. Почему она тебя интересует?

— Не меня, если конкретней. Следствие ею заинтересовалось. Мне нужны все её данные.

— А разве следствие не способно само установить местонахождение девушки? — удивился дядя.

— Только прописку в Самаре, но, по полученным данным, девушка как бы уехала в Казань. Дядь Паш, есть её анкета при поступлении. Я знаю там имеется графа родственников и фактический адрес проживания. Посмотри в отделе кадров, пожалуйста. Это ради моей жены.

— Все папки об уволенных у меня, — спокойно подошёл к стеллажу, ища нужную. — Найдём, если так важно.

Изъял толстую папку и поднёс к столу. Вместе углубились в дела бывшего персонала. Почти сразу наткнулся на фото Саввы. В груди рвануло за живое. Подумать только этого рыжего красавца больше нет. Тот к кому я ревновал супругу, теперь лежит в морге без души и мыслей. Резко, нелепо и безвозвратно какая-то мразь решила отыграться на нём, чтобы вершить своё ничтожное и пакостливое правосудие. Хрена с два! Я из кожи вон вылезу, но найду ту сволочь, что погубила