Мир наизнанку - Александр Соболь

Замешательство в стане врага длилось еще меньше, чем предыдущее; вкусившие крови, остервеневшие от вида ускользающей добычи Ночные Убийцы неудержимо, клокочущим от ярости и злобы валом обрушились на них. Сильнейший удар тяжелого копья, хоть и не повредивший кольчугу, впервые сбил Рангара с ног; тут же в незащищенные участки тела вонзились дротики, и уже он зарычал от ярости и боли, теряя остатки так необходимого сейчас хладнокровия.

Все же кое-как они добрались до расщелины, на которую указал Фишур... и тут вражеский вал настиг их. Рангар тащил Ладу, потому что Фишур уже был не в состоянии, и поэтому Рангар не мог драться с прежней эффективностью, да и раны тревожили его все больше и больше. Фишур, выплеснув остатки сил во время прорыва, едва стоял на ногах, и темный туман от потери крови начал сгущаться в его глазах. И тогда едва ли чувствовавший себя лучше Тангор сквозь стиснутые окровавленные губы прохрипел:

- Беги! Я задержу их!

- Нет! - прорычал Рангар, одной рукой удерживая за своей спиной Ладу, а второй продолжая рубить врагов. - Я не брошу тебя!

- Подумай о Ладе! - Хрип Тангора перешел в клокотание. - Ты погубишь и ее, и себя! Беги, брат!

Сознание Рангара в какие-то моменты уже начало помрачаться, но правота Тангора была настолько очевидна, что даже помраченным сознанием он понял: малейшая задержка погубит его и убьет Ладу, Фишура... ибо волна врагов захлестнет их в узком проходе, задавит, задушит, и все его мастерство окажется бессильным, вся сила не поможет, ибо ее подавит сила более мощная... И даже неистовое желание заменить Тангора, пожертвовать собой, оказалось невыполнимым, так как у него на руках была Лада, а Тангор уже сражался, заслоняя вход в расщелину, и вопрос мог стоять только так: либо гибнет один Тангор, либо гибнут все... От бессилия, от невозможности что-либо изменить вскипела горечь в глазах, а в душе что-то рвалось, раздирая ее в клочья, а ноги сами несли его вглубь, подчинившись целесообразности, страшной, непереносимой целесообразности, и Лада лежала на правом плече, а левой рукой он поддерживал еле-еле бредущего Фишура, и они шли, оскальзываясь и едва не падая, протискиваясь куда-то... и когда яростный, полный уверенного торжества рев за их спинами возвестил, что оборонительный рубеж, защищаемый Тангором, прорван, Фишур что-то сделал со скалой, перегородившей расщелину, и она совершенно беззвучно отъехала в сторону, освобождая темный вход, и они упали в него и смогли еще проползти два шага.

И скала встала на место, отгородив их от внешнего мира неприступной каменной твердью.

Жуткий, нечеловеческий вопль исторг Квенд Зоал, когда с разгону налетел на закрывшую перед самым его носом проход скалу. С шелестящим посвистом меч в его руках очертил сверкающий круг и взорвался осколками металла, разлетевшись на сотни кусочков от страшного удара о скальный монолит.

- Нет!!! Он не может снова уйти!!! - Рев, рвущий голосовые связки. Шатающаяся фигура с бессильно расставленными руками. Глаза, пылающие безумием. Перекошенный судорогой крика рот. Квенд Зоал.

Харит махнул рукой - и из-за спин Ночных Убийц вышел старик с белыми длинными волосами и жгучим взглядом; подняв руки, он пошел на скалу, бормоча заклинание... и отшатнулся от нее, точно от удара.

- Магия... нечеловеческая, чуждая, могучая... я не могу одолеть ее... И никто не сможет.

- Отойди, колдун! - медленно ступая, прямой как жердь, с высоко поднятой головой и неистово пламенеющими глазами на белом, как гипс, лице, к скале шел бывший жрец белой мантии Пал Коор, держа в высоко поднятой руке сверкающий Магический Кристалл. Ночные Убийцы с суеверным страхом расступились перед ним, с поклоном освободил дорогу колдун Харита, и безумная надежда вернула на какой-то миг глазам Квенда осмысленное выражение.

- Отец!.. - с надсадным хрипом выдохнул он. - Дай мне убить иномирянина!

Пал Коор вытянулся и, казалось, стал выше ростом. Магический Кристалл пылал уже нестерпимым для глаз сиянием звездных недр. Могучий гул родился где-то внизу, под толщей горных пород, все вокруг содрогнулось в титанических судорогах, завибрировали скалы и дрогнула перегородившая проход стена... Но тут последняя капля жизненной энергии покинула тело Пала Коора, высосанная Кристаллом, слабый протяжный стон вырвался из его груди, он шагнул назад, точно отшатнувшись от ненавистной, так и не поддавшейся стены... и упал бездыханный. Магический Кристалл выпал из его руки, мгновенно померкнув, став похожим на ничем не примечательную стекляшку.

И Квенд, уже все понявший, но не верящий, не желающий верить, медленно опустился возле распростершейся фигуры на колени, прикипев остановившимся взглядом к лицу единственного человека, которого он любил и которого только что в первый - и последний - раз назвал отцом. И прошептал помертвевшими губами: "Зачем ты покинул меня, отец! Ведь теперь все, все утрачивает смысл..."

Харит, чернее тучи, слушал доклады уцелевших командиров десяток. И когда закончил последний из них, подошел к Квенду Зоалу и глухо произнес, больше обычного коверкая слова на раорийский лад:

- Я ухожу, жрец. Я верно служил тому, кого ты назвал отцом, но сейчас он мертв. К тому же я потерял семьдесят два бойца убитыми и ранеными. Еще никогда я не терпел таких потерь, никогда, понимаешь?!

Квенд поднял на вождя мертвые глаза.

- Ты обвиняешь в этом меня? Или, быть может, его? - тусклым голосом спросил он, кивнув на тело Пала Коора.

Доселе страх был неведом Хариту; даже сегодня, когда смерть в обличье иномирянина косила его людей направо и налево, и он воочию смог убедиться в фантастическом боевом мастерстве Рангара Ола, Харит лично, как и подобает вождю, возглавил атаку, испытывая лишь ярость и упоение боем, но тут вдруг словно потусторонний холод коснулся его сердца, отдавшись в позвоночник ледяным ознобом, и он, не выдержав, отвел взгляд.

- У меня нет претензий, жрец, но я вынужден уйти, и мне долго придется зализывать раны...

- Иди, - мертво, равнодушно произнес Квенд.

- Прощай, жрец, - сказал Харит и ушел со своими воинами, оставив Квенда наедине с бездыханным Палом Коором. Погруженный в свои мысли, Квенд не слышал ни этих слов, ни тяжелых удаляющихся шагов, ни гортанных команд Харита на раорийском наречии, повинуясь которым, часть уцелевших Ночных Убийц устремилась вниз, к обозам, дорезать уцелевших, если таковые будут, а остальные принялись стаскивать туда же раненых и мертвых своих товарищей, чтобы погрузить на фургоны, отвезти в свое поселение, и одних похоронить, а других попытаться вылечить.

...Солнце уже поднялось довольно высоко, заглянуло в ущелье... и содрогнулось от ужаса. Ветерок залетел сюда - и в панике умчался прочь. И только Смерть, скаля голый череп, прохаживалась туда-сюда. Она была довольна.