Бессмертный - Николай Слимпер

О, это прекрасно и ненавистное чувство ничего. Все ушло, чтобы вернуться. Все кончилось, чтобы начаться с того же самого момента. Из-под ног выбило землю, а потом земля ударила снизу, опрокинув всем весов и заставляя упасть на колени. Я вскочил первый, включил полный вперед и истратил последние патроны пистолета, чтобы уничтожить панель.

— Что ты делаешь? — вновь закричал Нерос с ужасом, поднявшись на ноги и увидев за окном черный круг, но теперь это был не переход, это была черная дыра.

— Как тебе вид?

— Ты с ума сошел! — заревел Нерос, трясясь то ли от страха, то ли от переполняющей его энергии. Его лицо, та сторона, что не обожжена, была красной, как зачастую бывает у Костуна, особенно после долгого бега. Вены на лбу вздулись, а глаза наливались кровью. Похоже, четыре дозы даже для него слишком много.

— Не правда, — спокойно ответил я. — Нет, у меня был такой период, когда я два месяца лежал в психушке, но с тех пор рецидивов не замечалось. Наверно, мой организм излечил эту рану насовсем.

Или принял это за норму…

— В черной дыре даже тебе не выжить.

— Знаешь, в чем твоя проблема? Ты ничего обо мне не знаешь. Ты не знаешь даже десятую часть о моих способностях. Иронично, но твой сын знает обо мне больше, чем ты сам. Стоило его спросить.

— Хочешь сказать, что ты выживешь в черной дыре? — фыркнул Нерос.

Я этого не знал. Я давно выяснил и запомнил координаты множества черных дыр, и даже приближался к ним на максимально допустимое расстояние, но даже у меня не хватало смелости проверить, что будет, если одна из них меня пожрет. Несмотря на то, что многие считают вечную жизнь мукой, для меня все было наоборот. Я люблю жизнь, и это взаимно, а потому мне совсем не хотелось умирать, пусть я и гадал часто, лежа в постели, что по ту сторону жизни.

— Давно хотел это проверить, — отозвался я. — Знаешь, я не моюсь. Я просто врезаюсь в звезду и вся грязь сгорает! Нет, я не шучу, я действительно делал так несколько раз.

— Ты не можешь быть так силен, — сказал Нерос таким голосом, словно сам уже не до конца верил своим словам.

— Эх ты, голова два уха, посередине глухо. Мы уже не сможем избежать нашей участи, так что я могу раскрыть тебе парочку своих секретов, что обычно делают злодеи перед тем, как убить главного героя, но при этом погибают сами. А тут главный злодей, если это я, и так собирается устроить суицид, только не факт, что он сработает, ну да ладно. В общем, я водил тебя за нос.

И не только его.

— О чем ты? — Нерос, только что теряющий терпение, все еще таким и выглядел, однако все же слушал.

— С чего бы начать?.. Я люблю приключения. Как только я увидел твоего дружка, виросуса, то сразу понял, что это ловушка. Это было слишком очевидно, вы не мастера конспирации.

— Если знал, то как ты в нее попал?

— Я же говорю: я люблю приключения! Мне почти три тысячи лет, и чтобы не скучать, я подстраиваю всякого рода события, в которых принимаю непосредственное участие, якобы случайно вовлеченный, — развел я руками. Прям груз с плеч.

— Это чушь, — снова фыркнул Нерос.

— Неужели? Как думаешь, почему я бесил вас с виросусом, когда вы ко мне приходили? Я набирался сил. Я мог выбраться гораздо раньше, но ждал, что вы предпримете. Что-что, а времени у меня полно. Потом вы начали меня пытать; довольно неумело и слишком нетерпеливо. Эти пытки к силе прибавили еще и регенерацию.

— Ты убил виросуса и пытался убить меня. Не очень походит на долгосрочный план.

А он все же бывает умен, когда не пытается выставить свою гордость напоказ.

— Ты кое-что упустил. Я специально поразил тебе левую грудь, зная, что сердце у камируттов находится справа. Хотя шансов на твое выживание действительно было мало. Но у меня был запасной план, появившийся в тот момент, когда я увидел в шкафу сжавшегося в комок твоего сына. Ну, знаешь, распространенное клише: сын мстит за смерть своего отца. Но ты выжил; я понял это, услышав историю о том, как тебя якобы жестоко убили сурусы, сбросив в боковой кратер вулкана. Серьезно? Ты сам придумал эту чушь?

— Я был в коме…

— А, ну, конечно, — закивал я. Удобная отговорка. — Ты бы придумал что-нибудь поинтересней. А еще этот твой волосатик. Знаешь, я планировал и ему оставить жизнь, но он оказался слишком предан тебе и бросился на меня не раздумывая. Я боялся затратить на выведение его из игры слишком много времени и потерять тебя, поэтому пришлось его убить. Жаль.

А сам Нерос просто бросил его, а когда узнал, что тот мертв, не особо-то и расстроился. Ну и кто тут лицемер?

— Я тебе не верю. Ты все это придумал.

— Придумал. Сорок пять лет назад. И зачем мне тебе врать перед лицом смерти? — Я кивнул на приближающуюся черную дыру. Всепожирающий монстр выглядел как огромный глаз, вполне ощутимо рассматривающий твою душу, лапая ее своими невидимыми липкими пальцами. Даже на том расстоянии, что мы были, продолжая неминуемо приближаться, казалось, что на самом краю круга метасалирования, и вот-вот нас поглотит эта тьма. А что же будет, когда это случится?

— Возможно, ты все еще играешь, — ответил он, тяжело дыша. Нерос тоже видел черную дыру, а потому пытался ухватиться за любую возможность спастись, в том числе и обвинив меня в блефе.

— Насчет игры ты прав. Ты думал, что это все твоя игра, но оказалось, что она часть моей. Паук, чья путина находится в центре паука больше и опасней. Что чувствуешь?

— Что я чувствую? А что чувствуешь ты? — ткнул он в меня пальцем. — Да, я начал войну, но ведь из-за тебя. Из-за твоей игры. Тебе плевать на все эти жизни?

— Это не первая война, которую я развязал. Знаешь, я бессмертен. По-настоящему бессмертен. Я могу стереть Вселенную с лица… Мироздания? Но она вновь оживет. Всегда оживает. Может, в другом виде и с другими убеждениями, но она тоже бессмертна. Лет через сто обо мне никто и не вспомнит. Ты сорок пять лет пыжился, чтобы мне отомстить, не думая ни о чем другом, но все твой потуги тщетны. Я буду жить, несмотря ни на что. Сменятся сотни поколений, и история будет переписываться с каждым новым. Одни детали будут забыты, а другие всплывут, как по мановению волшебной палочки. Все, чего ты добился, — сделал мир для меня чуть повеселей.

Корабль трясло уже минут десять, и с каждой минутой все сильнее. Техника начала сходить с ума, лампы мигали, на целых участках панели, где отображалось состояние корабля и окружающего пространства, измерительные приборы выдавали невозможные результаты. Кажется, мы перешли горизонт событий.

— Ты еще более больной, чем считаешь меня! Тут только один истинный злодей, и это — ты! — на этот раз Нерос ткнул в меня уже ножом.

— Возможно, но что поделать? — развел я руками.

Нерос рванул на меня, используя Харка Идо; его огнестрельное ранение в животе практически зажило еще тогда, когда он вернулся в рубку. На этот раз он использовал у ножа технологию «Игненсис».

От первого замаха я уклонился, второй задел рубашку, которая тут же вспыхнула, но я контратаковал, отбросив Нероса. И он полетел сначала нормально, но потом как-то неестественно, врезавшись в стену спиной и так и зависнув. Перестала работать искусственная гравитация. Некоторый лампы то ли перегорели, то ли просто не хотели работать. Уже было не понять, летим ли мы к дыре на собственной тяге или нас притягивает черная дыра. Уже неважно.

Нерос оттолкнулся от стены ногами и полетел ко мне. Я сделал тоже самое. Мы столкнулись на середине и я оттолкнул его обеими ногами, при этом отлетев и сам. Мы вернулись по местам.

— Ты правда думаешь, что твоя горящая зубочистка действенней черной дыры?

— Я не уверен, что черная дыра принесет тебе боль, а вот нож — да. Ты же чувствуешь боль?

— Пока ее не становится слишком много.

— Вот и отлично, — злобно осклабился он.

Он вновь настырно оттолкнулся от стены. Я остался на месте, расставив руки в стороны.

— Я весь твой! — крикнул я, улыбаясь.

Нож вошел прямо в центр груди. Это и правда было очень больно. Больнее, чем сгорание заживо, может бы только разбитое из-за любви сердце. Шучу. Ничего подобного. Горящее сердце — вот самая ужасная боль.

Было глупо со стороны Нероса бросаться в бой самому, он мог просто кинуть нож. А теперь он в моих объятиях. Я сомкнул руки, прижав его с себе и разделяя с ним жар горящего клинка, обугливающий плоть. Он закричал, я засмеялся. Он ревел, плевался и до крови прокусил мою щеку, грозясь откусить ее вовсе. В воздух взмыло десяток дрожащих шариков крови и слюны.

Почувствовать было нельзя, так как мы были в воздухе, но можно было увидеть, как трясется корабль, словно от страха. Может, черная дыра для корабля то же самое, что и метасалирование для Человека? Может, он тоже испытывает такие же чувства перед входом в неизвестность, и не испытывает ничего, находясь внутри? Странно, но я ничего такого не ощущал. Может, мои чувства атрофировались, приспосабливаясь к обстоятельствам, осознавая весь ужас того, что меня ждет?