Сердце предводителя демонов - Сапфир Ясмина

Мертвые не разговаривают. Не рассказывают, как ты силен и как бессмысленно с тобой бороться. Как опасно тебе противоречить.

Мертвые не укрепляют твою власть и репутацию.

Мертвые не сеют среди своих суеверный страх перед более сильным противником.

Пусть, взрощенный на ненависти, на злости и обиде, но все равно очень полезный на будущее.

К тому же, жестокость никогда не должна быть бессмысленной. В каждом акте убийства, насилия должен крыться смысл.

Но вот сейчас, попадись Хортону под горячую руку сторонники Гейгерры – знахарки, наполовину демоницы, наполовину ведьмы, учинившей целую войну с демонныхами за власть в междумирье – убил бы.

Не раздумывая, не соизмеряя силу возмездия с виной жертвы. Не дав ни малейшего шанса на выживание. Не вспомнив о пользе живого сторонника ведьмы.

Да хотя бы очевидной: все будут знать, что с демонныхами связываться не стоит.

Никогда не следует им перечить. И – уж тем более – затевать вооруженное противостояние. Какое бы сверхновое магическое оружие вы ни придумали. Гейгерра постаралась – создала мощнейшее магическое оружие. При помощи пальца Аскольда, который тот отдал, чтобы спасти жизнь дочки Велены – своей одержимости, и будущей жены. Оружие знахарки уничтожало целые отряды на большом расстоянии без взрывов или чего-либо подобного. Просто стирало с лица междумирья, как стирает ластик рисунок с листа.

Палец самого сильного портальщика на планетах позволял выбрасывать противников ведьмы туда, где те уже однозначно не выживут.

Однако даже без всяких подобных штучек и гадких сюрпризов, демонныхи победили Гейгерру и наказали ее.

Теперь она жила в запертом отдаленном куске междумирья. Ни выйти, ни выглянуть без разрешения Аскольда или кого-то из его подручных.

Ни связаться с кем-либо.

Одна. На века.

Понадобилась эндерам – они приходили. И Гейгерра уже даже этому радовалась.

В последний раз чуть не вприпрыжку бежала навстречу Аскольду.

Полная изоляция, одиночество – то, что ломает всех. Без исключения.

Ты можешь жить в уединении. Но ты все равно чувствуешь, что рядом мир: большой и живой. Друзья, знакомые, просто соседи.

Вышел за пределы кокона своего мира и спокойствия – и на тебе – общайся, сколько захочешь.

А тут…

Тюрьма, без решеток и стен.

Хортон был сейчас страшен, опасен и безжалостен.

Туристы Мадлены, наверное, обмочились бы, встретив сейчас демонныха. Или рухнули бы в обморок.

Ррасхетова бездна! Даже сейчас, даже здесь в мыслях, эмоциях и язвительных шутках Хортона над самим собой, была только она.

Везде она.

Хортон вспомнил Аскольда, когда тот считал, что навсегда потерял свою женщину.

Тогда он запирался с братьями в подвале своего замка и дрался почти до смерти. Один раз повелителя спасли только чудом. Чудом, которое звали Велена Мерешникова, а ныне – Велена Энберская…

Она стала гибелью Аскольда и его спасением. А ведь тогда даже Хортон всерьез испугался, что начальник и соратник не выживет.

Аскольд – правитель, и не мог позволить себе убивать собственный народ…

А Хортон… Он мог.

Легко. И без лишних раздумий.

Ломать пополам, отрывать головы, как в битве. Прыгнуть порталом куда-нибудь в провинцию, где еще время от времени тлели очаги восстания. Помнили бывших правителей. И в основном – не простые демонныхи. Те-то очень обрадовались новому повелителю. Аскольда любили в Дергоште и уважали. Но вот родственники погибших повелителей провинций – те еще помнили, как хорошо им жилось раньше. Когда по первому щелчку они получали все: от лучших женщин до лучшей еды. От лучших манкорлиев для связи и слежения до любого самого глупого каприза. И им вовсе не нравилось, что теперь перед ними не лебезят, не заискивают, не заглядывают в глаза. В общем, не пытаются угодить всеми возможными способами…

Вот они сдуру, наверняка, пошли бы на конфликт с Хортоном. А там и до хорошей драки недалеко. Это вам не Земля, где все решает полиция, связи, деньги… В Дергоште мало иметь связи или родство с высшими мира сего. Мало «купаться в золоте», фигурально выражаясь. Мало иметь под рукой армию и телохранителей – полиции на родине пожирателя не существовало, как таковой.

Здесь каждый должен уметь сам постоять за себя.

Мужчина – при помощи грубой силы и магии. Женщина – выбрав себе самого мощного и непобедимого спутника жизни.

И если ты на это не способен – ты не мужчина и никто не станет тебя уважать.

Никто тебе не поможет. Потому что власть в Дергоште всегда подразумевала силу. И всегда правитель оказывался самым мощным, самым магически одаренным. Способным любому на раз доказать – где его место. А на два, при необходимости – его родственникам, что пора подготовить коллективные похороны. И, на три уже – поставить на место в любом интеллектуальном поединке. Начиная от проверки знаний о мире и науках и заканчивая банальными тестами на сообразительность.

В Дергоште не Земля. Там всем плевать как у тебя подвешен язык и сколько обещаний ты можешь надавать избирателям. Плевать, насколько хорош ты в дебатах!

Там ты должен быть лучшим из лучших! И ежедневно иметь возможность это доказать!

Несколько раз Хортона уже почти уносило в дальние провинции.

Портал сам выскакивал на ладонь из кармана, рвался в бой, как и тот, кто им владел.

Хортон почти обезумел от слов Мадлены. Почти растерял все свои самые выдающиеся, по мнению других демонныхов качества. Выдержку: в бою, в жизни, в болезни. Рассудительность: способность жесткой уздой разума повелевать ненужными эмоциями…

Спокойствие: в любой патовой ситуации, в перепалке и даже когда люди оскорбляли пожирателя и его расу.

А земляне на слова порой не скупились. Кто-то яростно злился, болел тоской и отчаянием из-за того, что сделали ему демоны еще до того, как Аскольд пришел к власти. На эмоциях терял последние крохи самосохранения. А кто-то трусливо прятался за договором с Дергоштом.

Что сдержало Хортона от кровавой расправы? Он и сам толком не знал.

Но очень сильно подозревал, что Мадлена.

Одна мысль о том, что она подумает, что скажет, узнав, что он натворил… А скрыть от нее это демон просто не смог бы… Солгать ей у него вряд ли вышло бы…

И вот эта мысль остановила. К ногам Хортона словно глыбы привесили. Он больше не мог сделать ни шагу. А потом яростно зарычал, запрокинул голову, выпуская эмоции в небо.

Остался в междумирье и продолжал крушить одно здание за другим. Казалось – они слишком непрочные, чтобы пожирателю удалось сбросил пар.

Однако спустя несколько часов Хортон ощутил слабый земной толчок…

Впрочем, учитывая, что пожирателя слегка подкинуло над землей… Не такой уж и слабый для того, кто меньше весит и менее силен… Вполне даже ощутимый толчок.

Расхетова бездна! Это уже что-то новенькое… И определенно нечто весьма угрожающее…

В междумирье случалось всякое. Восстания разных там полукровок. О Гейгерре лучше и не вспоминать. Бунты тех же земных преступников, которым внезапно захотелось побряцать мускулами, деньгами и связями. Тоже те еще адреналинщики. Впрочем, демоны их быстро в бараний рог скручивали, как выражалась Велена Энберская.

Здесь прокатывались магические грозы и вихри.

Они не особенно беспокоили местных. Поставил защиту – и живи себе.

Однако выходить за магический купол, щит, который оберегал от ненастья, не стоило никому. Даже средним демонныхам.

Могло просто выжечь изнутри или внезапно разорвать на части.

А то пришпилить к земле и прокатиться словно асфальтоукладчиком.

Что угодно могло случиться.

И хорошо еще, если лишишься конечности, а не жизни. Уже надо радоваться!

Однако землетрясений в междумирье никогда не случалось.

Ни разу за все время его существования.

Это Хортон знал точно. Потому что пережил превращение бреши, что соединяла Землю с Дергоштом в это странное и загадочное место.

Пожиратель напрягся. Замер, прислушиваясь к окружению.