Нечаянная страсть - Дженис Лэйден

– Как я понимаю, виконт Роан, в ваших руках расписки моего отца. Вы, несомненно, знаете, что нам не удастся собрать сумму, которую, он вам задолжал. Мы разорены, милорд, и Уикемское аббатство – ваше. – Морайя говорила твердо и взвешенно.

«Где ее гнев, где горечь? – удивлялся Роан. – И, черт побери, почему она вообще лезет в это дело? Это касается меня и ее отца!» Роан не хотел обсуждать такие проблемы с женщиной. Довольно и того, что сам факт ее существования так поразил его. Одно дело – разорить профессионального игрока, по слухам, имевшего малолетних дочерей. И совсем другое – встретиться с молодой женщиной, невинной жертвой пагубных пристрастий своего отца, а также и его, Роана, коварства. «Нет, – сказал он себе, – не время предаваться глупым сантиментам». Он желал разорить всех Лэндонов – будь то мужчины или женщины. Разве они не погубили его мать, не разрушили его семью?

– Да, полагаю, что это вполне возможно, – наконец, проговорил Роан. – Ваш отец в высшей степени… неосмотрительный игрок, – добавил он с деланным безразличием.

– Мне известно, что представляет собой мой отец, милорд, – холодно возразила Морайя, стараясь сохранить спокойствие. Роан не должен догадываться, каково ей думать об утрате Уикема и выслушивать злобные слова об отце, пусть даже и совершившем ошибки. Морайя стиснула пальцы, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и тут с яростью заметила, что его глаза снова задержались на ее груди. Тесная одежда едва сходилась на ней, и девушка чуть не прикрыла грудь руками. Нет, она не доставит Роану удовольствия, не покажет, что его взгляд приводит ее в замешательство. Смятенная Морайя покраснела, и уже не в первый раз.

Этот невыносимый человек рассматривал ее беззастенчиво и оскорбительно. Но таких поразительных глаз она никогда еще не видела. Их цвет был то холодным, как зимнее небо, то теплым, напоминающим спокойное море. Сейчас эти темно-голубые глаза смущали девушку, вызывая какое-то странное ощущение внизу живота.

Роан смотрел на Морайю так насмешливо, словно заметил, какое произвел на нее впечатление. Скрестив ноги, он откинулся на спинку кресла.

– Продолжайте, мисс Лэндон, прошу вас. Вы остановились на том, что знаете… э-э… каков ваш отец.

Почему Морайю не покидало ощущение, будто он мысленно раздевает ее? Раз-другой она видела, как мужчины таким же оценивающим взглядом посматривали на горничных в сельской гостинице. «Как он смеет! Этот человек невероятно груб и бесцеремонен! Он и его высокомерный дворецкий, несомненно, стоят друг друга», – подумала Морайя.

– Да, я знаю, каков он, милорд, – проговорила она. – Но вы-то этого не знаете. Вы считаете его мотом. Но он, кроме того, очень заботливый и любящий отец.

Виконт окаменел. Он потерял своего любящего отца в возрасте восьми лет.

– И ваш отец проявляет свою любовь, проигрывая в карты решительно все, вплоть до крыши над головой? – язвительно спросил Роан.

Морайя побледнела. Ее охватила горечь от грубой бестактности его слов, но она не опустила глаз. Девушка решила, что не позволит ему ни запугать, ни разозлить себя, ибо это разрушило бы ее планы. Впрочем, она редко теряла контроль над собой, а уж ему и подавно не доставит такого удовольствия. Стиснув пальцы еще крепче, Морайя твердо сказала:

– Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать действия отца или минувшие события. Что случилось, то случилось. Теперь я обязана смотреть в будущее.

Помимо его воли Роана восхитило спокойствие Морайи в ситуации, грозившей ей катастрофой. Знакомые ему женщины наверняка бились бы в истерике. Но он напомнил себе о том, что должен свести счеты с Лэндонами.

– Не понимаю, какое отношение ко мне имеет все это, – сухо заметил виконт.

Словно не слыша его, Морайя продолжала:

– Если бы дело касалось только меня, я бы к вам не пришла. Просто приняла бы происшедшее как неизбежное и уехала бы отсюда. Но я вынуждена думать о сестре, об отце…

– Ваш отец навлек на вас это несчастье! – с негодованием воскликнул Роан.

Проклятие! Неужели он считает необходимым напоминать ей об этом?

– Отец не способен ничего предпринять. Он, как смертельно раненный человек, может только кричать от боли! – возразила она с невольной горячностью.

Глаза Роана выразили удивление, и Морайя тут же взяла себя в руки.

– Я, разумеется, найду себе место. В этом нет ничего сложного. Но моя сестра Тэсс… ей всего шестнадцать лет, поймите. Если я уеду, сестре придется заботиться об отце. А он… О, он… у меня есть основания предполагать, что он хочет лишить себя жизни. – Морайя закончила фразу почти шепотом и на мгновение опустила взгляд. Нет, она не станет унижаться перед ним, говорить, что не вынесет смерти отца и потери Уикема. Девушка глубоко вздохнула и посмотрела на Роана, готовая выслушать саркастическую отповедь.

Виконт содрогнулся. Этого он не ожидал. Но, возможно, она преувеличивает, женщины весьма склонны к этому. Он снова напустил на себя высокомерное безразличие.

– О-о? – с усмешкой протянул он.

Этот тон убедил Морайю, что виконту нет никакого дела до ее проблем. «Да есть ли у него вообще человеческие чувства?» – подумала она, удержавшись, однако, от язвительных слов и заставив себя высказать то, с чем отправилась к Роану:

– Вот именно. Но разве вы, сидя с ним за ломберным столом, хотели, чтобы он лишил себя жизни? Нет, в это я никогда не поверю. Поэтому и пришла просить вас согласиться… не отложите ли вы оформление своих прав на Уикем? Тем временем мы успеем продать все ценное, что у нас осталось, и расплатиться с вами. А остальное, если этих денег не хватит я… я выплатила бы вам постепенно из своего жалованья.

Застигнутый врасплох этой просьбой, виконт растерялся. Конечно, он не желал смерти ее отцу, добиваясь лишь восстановления справедливости – око за око. Но что делать теперь? Неужели ей неизвестно, что долг чести должен быть немедленно оплачен? Это очень щекотливый вопрос для обеих сторон, независимо от обстоятельств и последствий. И почему ему приходится обсуждать все это с женщиной? Так не делается! Роан поднялся и подошел к камину. В это тёплое августовское утро там не развели огонь. Виконт пригладил волосы и, облокотясь на каминную доску, задумчиво посмотрел на собеседницу. Морайя внимательно следила за ним. Когда Роан обернулся к ней, она заметила, что глубоко посаженные голубые глаза пристальной очень холодно смотрят на нее. Его губы тронула ухмылка. «Он был бы очень красив, – подумала девушка, – если бы не эта неизменная усмешка, из-за которой возле его губ и глаз появляются морщинки». Роан выглядел старше своих двадцати семи или двадцати восьми лет – Морайя приблизительно знала его возраст. Она задержала взгляд на его волевом квадратном подбородке, потом посмотрела на волосы. «Прическа как у Брута. О да, он был бы настоящим красавцем…»