Наследник Седьмой Марки - Виталий Сергеевич Останин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Монах приблизился к испытуемым, прикоснулся пальцем к самому крупному камню в диадеме Яна, пустив в него капельку виты. Юноша напрягся, ожидая чего угодно, хоть разряда электрического тока, но вместо этого отключился.
Повиснув в безбрежном океане Великого Ничто, молодой человек с удивленным восхищением смотрел, как вокруг вспыхивают фигуры божественной геометрии. Те самые, что стали основой для создания конструктов. Прекрасные и совершенные творения разума, многократно превосходящего человеческий. Прямые и изогнутые линии, четкие узлы и пересечения, неожиданные построения, смысла которых он не мог уяснить.
Он словно наблюдал за тем, как Бог создает мир. И чувствовал себя крохотной букашкой, которой зачем-то позволили это увидеть. На его глазах альфа неуловимо изменилась, превратившись в тету, которая, в свою очередь, стала омегой[7]. Затем символы замелькали с такой скоростью, что уже не представлялось возможным понять, что происходит.
А потом яркая вспышка стерла все начертания, и Ян как бы ослеп. Это не напугало его, напротив, погрузило в состояние священного восторга, а в глубине души юноши появилось ощущение, что он вот-вот поймет что-то очень важное. Не смысл жизни и замысел Творца, но, определенно, нечто не менее грандиозное.
Состояние это длилось недолго. Или вечно — трудно оперировать понятием «время» там, где оно закольцовано само в себя. Но так или иначе, свет пропал, в ничего не видящих глазах Яна появилась начертание лямбды[8], после чего он вновь оказался на стуле.
— Интересно, — услышал юноша голос отца Варфоломея. — Такой скачок всего за один год? Молодой человек, вы принимали усиливающие клеть эликсиры?
Оглушенный погружением, Ян не сразу понял, что обращается монах к нему. Потребовалось не меньше минуты, чтобы окончательно прийти в себя и отрицательно покачать головой.
— У нас нет столько денег, святой отец… — хрипло добавил он.
Усиливающие эликсиры и правда стоили каких-то запредельных денег. Десять тысяч за самый слабенький — кем нужно быть, чтобы развивать дар с их помощью? Явно не Эссеном!
— Ну да, ну да… — рассеянно пробормотал богатырь. — Конечно же. А событие-триггер? Хотя что я говорю. Детишки же из Пограничной Стражи, небось, родители их начали водить за Пелену еще… Ах, ну конечно! Отец! Удивительно, конечно, но вполне объяснимо.
Ян из сказанного им не понял практически ничего, да и не вслушивался, если уж совсем честно. Вместо этого он, повернув голову, смотрел на сестру, сидящую на соседнем стуле. Которая только сейчас стала приходить в себя.
— Ты как? — неслышно, одними губами спросил он у нее.
Та покачала головой, мол, все в порядке. Но сделала при этом такую мордашку, будто ее сейчас стошнит. Строить рожицы София умела — Яну стоило большого труда не рассмеяться.
— Да, молодой человек. У вас есть все причины радоваться, — по-своему истолковал его улыбку отец Варфоломей. — Подробности я расскажу позже, когда вы с сестрой немного придете в себя, но уже сейчас могу с уверенность сообщить вам, что с момента последнего тестирования ваш ранг изрядно вырос. По объему виты и структуре клети вы находитесь на уровне Младшего Командора. Практика, конечно, покажет иной уровень контроля, но это дело такое — подтянете. Главное, что рубеж вы прошли, точнее, даже два сразу. Не небывальщина, конечно, но явление достаточно неординарное.
Ян округлил глаза. Перепрыгнуть через ранг? За год? Это вообще возможно? Подойти к семнадцати годам к рангу, лишь на один отстающему от отцовского? Он и не мечтал о таком.
— А у Софии? — спросил он, все еще переваривая новую информацию.
— Ну а с вашей сестрой, молодой человек, все вполне ясно. У нее есть очень хорошие предпосылки для развития в святого воина Церкви.
Глава 4. Гимнасий
Вот так довольно многообещающе начавшийся день завершился самым паскудным из всех возможных вариантов, которые юный наследник рода мог себе вообразить. Софию, потомка рода с трехвековой историей борьбы с силами Ада, после тестирования в Экзархате и обнаружения в ней редкого потенциала пригласили для обучения в Лицей.
У Эссенов с Патриархатом отношения были далеки от безоблачных. Церковников всегда злило, что имперские бароны, получившие в лен пограничные Марки и стоящие на страже рода человеческого, находятся не в их юрисдикции, а под крылом напрочь мирской организации под названием Имперская Канцелярия. К тому же охотники высочайшим императорским рескриптом были освобождены от уплаты церковной десятины. Не сказать, что Патриархат терял на Стражах много денег, но сам факт…
Эссены платили святошам той же монетой. Следили за сохранностью имущества, но сами его содержать отказывались. Попов, направленных в Седьмую Марку, привечали, но на службы их не ходили. Однажды, лет пятьдесят назад, даже отбили у кучки агрессивно настроенных крестьян, ведомых священником-фанатиком, ведьму. Которая оказалась обычной девчонкой-травницей, а не закладной с изъеденной скверной душой, но весьма красивой и уж больно неуступчивой к знакам внимания духовного лица.
То есть дружбы между церковниками и имперскими баронами не было. Но и на войну их отношения, конечно же, не тянули. Так, вооруженный нейтралитет и всегдашняя готовность поставить друг другу подножку. И тут вдруг потенциальный святой воин. В семье, где их отродясь не рождалось.
Святые воины в иерархии одаренных всегда стояли особняком и рангами не измерялись. Как измерить того, чья сила заемная. Вот перед тобой маг в ранге Командора, все с ним ясно, предел его очевиден, а скорость создания конструктов и их сила измерена и взвешена. А вот он же взывает к святым заступникам, а то и напрямую к Спасителю, и с рук его сходит огонь, способный спалить несколько городских кварталов.
Поэтому святых воинов отдавали Церкви. Если Львовский Гимнасий готовил боевых магов для армии Третьего Рима (ну, и еще немного чиновников с дипломатами, но тоже преимущественно для военной службы), то Лицей, находящийся под патронатом Православного Патриархата, взращивал
