Большая книга приключений охотников за тайнами - Анастасия Дробина

– Главное – где его взяла Тереза и куда везла? – Натэла присела на диванный валик, поджав под себя ноги. – Мне кажется, это все-таки не ее вещь. Вы помните, что девочка была заплакана? А как только я заговорила о Маме Бриджит – совсем испугалась! Сбежала так быстро, что даже забыла рюкзак!

– Может быть, она его нарочно бросила? – предположил Атаманов. – Может, избавиться хотела?

– Когда хотят избавиться – бросают в реку с моста. Или в мусорный бак! – пожала плечами Натэла. – А не таскают тяжеленный рюкзак за собой по электричкам!

– Интересно, знала она или нет, что у Барона внутри? – задумчиво спросила Белка. – И про то, что вторая часть отпилена?

– В любом случае – нужно найти эту Терезу! – важно заявила Юлька. – Через Барона не вышло – нужно, значит, через книжку! Как-то же она ей в руки попала? Пашка, ну что там у тебя с Вадимом Аскольским, нашел?

– Думаю, что вот этот. – Пашка отодвинулся от компьютера и устало потер пальцами глаза. – Я его набирал со словами «Куба», «Бразилия», «макумба», «кандомбле», «Барон Самди», «Институт иностранных языков»… ну, и кое-что нарисовалось. Смотрите сюда. Это его собственный сайт.

Все сгрудились вокруг экрана. И тут же над компьютером взметнулся восхищенный девичий вздох:

– Ой, какой краси-и-ивый!..

– Девицы, ему уже под сорок, и для вас он древний дед! – постным голосом сообщил Пашка. – Королева моя, а ты что на него смотришь такими глазами?!

– Полторецкий, почему я не имею права посмотреть на красивого человека?! Да, и в самом деле хорош… – Соня улыбнулась, глядя на экран. – Думаю, женщины на него вешаются гроздьями до сих пор!

С монитора на них смотрело смуглое, немного жестковатое, с резкими чертами лицо темноволосого мужчины в перепачканной красками футболке. Серые глаза слегка щурились из-под густых бровей. Через скулу тянулся едва заметный шрам.

– На разведчика похож… – сладко вздохнула Белка. – На этого… Джеймса Бонда, вот! Прямо в боевике снимать можно… Паш, посмотри, а жена у него есть?

– Гринберг, у него жена умерла десять лет назад! – напомнил Батон.

– Ой! Сто раз мог еще жениться! Лапочка такая!

– Не вижу никакой жены… – Пашка всматривался в строчки текста. – Ага, слушайте! Кажется, это то, что нам надо! «Вадим Аскольский окончил Московский институт иностранных языков и лингвистики, специализируясь на бразильской литературе. Известен как переводчик художественных текстов и искусствоведческих статей. Также широко знаменит своими полотнами и скульптурами на тему бразильской макумбы. Ему принадлежит скульптурная группа «Жены Шанго» и полотно «Гнев богини Янсан», которое было куплено послом Бразилии для своей резиденции на Кубе. Критикой весьма доброжелательно отмечены выставки Вадима Аскольского в Бразильском культурном центре. Его картины характеризуют яркие и контрастные тона, напоминающие африканский «наив», цельные образы богов и богинь, эмоциональный колорит и любовь к жизни во всех ее гранях».

– Действительно! – восхитилась Соня, рассматривая сменяющиеся на мониторе фотографии картин Аскольского. Яркие сочетания белого и зеленого, красного и черного, желтого и голубого радовали глаз. Африканские лица улыбались и плакали, великолепные женщины поднимались из морской пены. Черные атлеты в ритуальных одеждах вздымали мечи. Обнаженная жрица бежала под полной луной, прижимая к себе ребенка… На эти таинственные, полные жизни и силы картины хотелось смотреть снова и снова.

– Я искал Барона Самди и Маму Бриджит, но не нашел. Хотя может быть, что на сайте их просто нет. Выходит, что этот Вадим Аскольский не только переводчик, но и художник. И скульптор! Хотя ни Строгановки, ни Суриковского не оканчивал. Зуб даю, что нашего Барончика делал он! Вполне в его стиле…

– Посмотрите, опять фотография! – воскликнула Соня. – Полторецкий, останови! Вот! «Вадим Аскольский работает с натурщицей».

На фотографии Аскольский был снят со спины, а почти весь кадр занимала черная женщина, стоящая перед художником на низком табурете и завернутая в простыню. Волосы ее были завязаны в высокий узел. С замкнутого, сумрачного лица смотрели чуть раскосые светлые глаза.

– Красивая… – прошептала Соня. – Но какая-то… отталкивающая. Очень неприятный взгляд. Но фигура прекрасная, нечего сказать, – настоящая натурщица! Там не написано, кто она?

– Нет. Какая-нибудь студентка из института Лумумбы… Хотя для студентки старовата. Да бог с ней! Зато!!! – Пашка выдержал театральную паузу и щелкнул мышью, открывая следующую страницу. – Вуаля! Встречайте! Наша Тереза!

Тут спрыгнул с подоконника даже Атаманов. И вместе со всеми изумленно воззрился на фотографию Вадима Аскольского в обнимку со смеющейся Терезой.

– Она? Точно она! – довольно сказал Пашка, откидываясь в кресле. – И вот подпись: «Вадим Аскольский с дочерью»! Ну, королева моя, что скажешь? Я гений?!

– Ты безнадежный пижон, – машинально ответила Соня.

– Так, значит, Терезка – дочь художника Аскольского?! – завопила Полундра. – Вот это да!!! Вот это да!!! Правильно, у нее же мать была африканка! А отец белый! А сама она – мулатка! Все сходится!!!

– Скорее всего мать ее была не африканка, а черная бразильянка, – задумчиво сказала Соня, вытесняя из-за компьютера опешившего Пашку и усаживаясь перед экраном сама. – Тереза изучает португальский язык, занимается капоэйрой, играет в пьесе Жоржи Амаду… Это все Бразилия, а не Африка!

– Но ведь библиотекарша в институте сказала, что мать Терезы была из Африки! – напомнила Белка.

– Библиотекарша могла забыть или вовсе не знать! Чернокожая – значит, африканка, все почему-то так думают! А в Бразилии черных людей – половина населения! И на Кубе, и в Америке! Более того… – загадочно улыбаясь, Соня закрыла сайт Вадима Аскольского, пробежалась пальцами по клавишам, и на мониторе загорелись красочные, искрящиеся буквы: «Бразильский культурный центр в Москве! События и мероприятия декабря!»

– Сейчас найду, – бормотала она, не замечая удивленных взглядов ребят. – Так… «Курсы бразильского португальского»… Выставка «Бразильские художники в Москве»… «Творческий вечер Эсмералды Альварес»… «Концерт «Огни Сан-Паулу»… Ага, вот! «Новогодний спектакль молодежной театральной студии – «Тереза Батиста, уставшая воевать»! По мотивам произведений Жоржи Амаду! Спектакль идет на португальском языке! В роли Терезы Батисты, а также Янсан, богини битвы, – Тереза Аскольская!»

– Сонька, ну как ты додумалась?! – восхищался Пашка, когда все уже сидели за столом и дружно уминали Натэлин грибной пирог. – Ты же еще не знала, что Тереза – дочь Вадима Аскольского? На него мы с дедом всего час назад вышли! А ты, значит, вместо того чтобы зубрить свою теорию композиции, висела в Интернете? Шелупонь, и эта девушка еще меня ругает за легкомыслие! Где справедливость?!

– С кем поведешься, от того и наберешься, Полторецкий! – парировала Соня. – А «висела в Интернете» я ровно две минуты – в отличие от тебя! Понимаешь, я вчера так и не смогла понять, зачем было Терезе вас обманывать со своей школой. Мы ведь выяснили, что никакой школы иностранных языков с изучением португальского на Таганке нет! И Дома культуры тоже не нашли. Тем не менее Тереза вас приглашала на свой спектакль! К чему ей было выдумывать такое? И я просто наудачу забила в поисковик «Таганка, спектакль, декабрь, Жоржи Амаду». И сразу высветился Бразильский культурный центр! А дальше было совсем просто…

– Богиня дедукции! – провозгласил Пашка и сунулся к Соне с поцелуем. Та отмахнулась от него куском пирога:

– С ума сошел! Дети кругом!

– Твои дети давно уже сами… – обиделся было Пашка, но его перебил трубный вопль Полундры:

– Все, парни, расследование закончено! Завтра едем в тот культурный центр, возвращаем Барона и знакомим Терезку как следует с нашим Андрюхой! Он как раз и похудеть за это время успел! Немножко… Батон, выплюнь пирог немедленно, в нем калорий через край!!!

– Юлька, Юлька, не пори горячку! – чуть не поперхнулся Пашка. – Батон, жуй спокойно, такими пирогами не плюются! Что шоколадка наша нашлась – это, конечно, здорово, но… Предположим, вернем мы ей Самди и шарфик. Тереза нам скажет спасибо, мило улыбнется, она девочка воспитанная… И – адьос, команданте! Больше мы ее никогда не увидим! А вот я бы сначала выяснил состав жидкости. Ну, той самой, из Барона. В колбочке. Очень мне интересно – знала Тереза про нее или нет? И если не знала, то почему такая перепуганная была? А вдруг там в самом деле яд? Соня, а что ты ахаешь? Думаешь, не может быть? И потом, если Барона в самом деле сделал отец Терезы – откуда она его тогда волокла? Ведь шоколадка наша не из Москвы, а в Москву ехала! Она же села в Апрелевке, правильно? И везла ценную статуэтку с ядом в башке! А в шарфе у нее торчало билонго, про которое она скорее всего не знала! Но догадывалась, поскольку была на грани нервного срыва! Нет, что-то тут еще нечисто…