Развязанные узлы - Галина Дмитриевна Гончарова

туда бы она сейчас и отправилась. Уселась рядом с башней, прильнула к грубым серым камням, погладила их...

Пришла к Моргане...

Все она понимала. И что прабабка втравила ее в эту историю. И что Адриенна сейчас, фактически, платит за чужие грехи. Но и сердиться на Моргану она не могла.

И на Филиппо Третьего - тоже...

Можно ли злиться на того, кто умирает?

Можно, конечно. Смерть ведь не сделает человека из сволочи, кто мерзавцем был - таким и уберется на тот свет. Только вот именно здесь и сейчас Адриенна не могла злиться. Не получалось...

В своем кабинете Филиппо Третий привычно опустился в кресло, кивнул молодым людям - мол, садитесь. Адриенна послушалась, Филиппо Четвертый отошел к стене и встал рядом с ней.

Не протест.

Но выражение... скорее, своей позиции. Или правильно сказать - позиции эданны Вилецци?

Филиппо Третий оценил.

- Сынок, ты не дашь мне несколько минут поговорить с невесткой? Наедине?

Его высочество скрипнул зубами - и согласился. И чего они так зубами скрипят? Может, тут двор заражен глистами? Адриенна решила на всякий случай выпить отвар... кто их знает?

Филиппо-младший вышел из кабинета в сад, а Адриенна посмотрела на короля.

- Ваше величество?

Филиппо Третий улыбнулся ей. А глаза были все такими же. Жесткими, холодными, внимательными.

- Вы и сами все поняли, Адриенна. Я умираю...

- Я вижу, ваше величество, - согласилась Риен. А чего тут удивляться?

К немалому ужасу власть имущих, иногда они осознают, что смертны. А иногда и внезапно смертны... и кишки у них такие же, и кровь идет... невероятное открытие, но факт!

- Не будете меня утешать, Риен?

- Нет, ва...

- Называйте просто Филиппо, Риен. Все же мы скоро будем одной семьей...

- Именно поэтому? - просто спросила Адриенна.

- Да. Я не знаю, как поступит мой сын после моей смерти, Риен. Может быть, он женится на вас. А может и нет. Эданна Вилецци... да вы и сами все понимаете.

- Ваш сын ее любит.

- Он - да. А вот она, - поморщился Филиппо Третий. - Ну да ладно. Я приказал отослать ее от двора. Наведываться сын к ней все равно будет, но какое-то время я вам дам. Вы сможете попробовать наладить отношения.

Адриенна скромно промолчала. Хотя вопрос: 'какого черта!?' у нее не то, что на языке крутился, он прямо-таки дорогу себе просверливало сквозь стиснутые зубы. Ее в это втянули, и она же должна стараться!?

Да она с огромным удовольствием уберется к себе, в СибЛевран... потому как его высочество, похоже, собирается опять дуться и страдать!

Вот что за люди!?

Есть - хочу. А есть - надо.

Они практически никогда не совпадают, так уж получается. Но люди умеют как-то примирять себя с хотелками, потому что живут в обществе.

Хочешь ты бриллианты?

Поди, заработай и купи!

Хочешь отнять? Тогда прости, есть законы... их надо соблюдать, а не хотеть или еще что-то...

Это правильно и логично. Но почему никто этого не объяснил его высочеству? Просто - почему!?

Кажется, все это было так явно написано на лице у даны,, что Филиппо Третий даже чуточку изумился.

- Дана, вы...

- Я сделаю то, что должна, ваше величество, - бесцветным тоном отозвалась Адриенна.

- Это выгодно и вам. Вы станете королевой...

Королевой...

Игрушкой на троне.

Куклой в жестоких руках...

Единственное, что держало Адриенну... да в гробу она видела ту власть! А его величество явно считал, что это перевешивает все остальное! Адриенна просто не хотела обрекать на муки и смерть своих собственных детей!

Она понимала, что пока не родится потомок, который будет нести в себе кровь обоих родов, она обречена. Увы... только вот к чему об этом знать Филиппо Третьему?

Адриенна поглядела ему прямо в глаза.

Змея и птица - кто сильнее?

Есть и такие птички, которые преотлично закусят даже самой ядовитой змеей. И не поперхнутся. Но и змея змее рознь...

- Ваше величество, нам не оставили выбора. Уже давно... я выполню свой долг. И надеюсь, его высочество тоже понимает, в чем он состоит.

А вот это уже не в бровь, а в глаз.

Понимает?

Да как бы сказать... понимает. Но не желает, не принимает, не хочет, не любит... и позволяет себе все это показывать. Хотя его величество регулярно прорабатывал отпрыска с песочком.

Видимо - не с тем. Или не так... упрямство у сына, увы, тоже фамильное. Эрвлиновское.

Филиппо третий вздохнул, прикрыл лицо руками.

- Вы меня ненавидите, Риен?

Адриенна прислушалась к себе.

Ненависти не было. Поэтому она качнула головой.

- Нет, ваше величество. Я не могу вас ненавидеть... не знаю, почему, но не могу. Хотя и стоило бы. Вы с моего рождения распланировали мою жизнь, вы все решили за меня, а я все равно не могу возненавидеть. Странно, правда?

- Нет, Риен. Когда-то колесо ненависти должно остановиться. Обязано. Или оно раздавит даже солнце.

- Может быть, ваше величество. Может быть...

- Может, вам на роду и написано закончить эту страшную вражду, Адриенна. Столько лет, столько смертей, столько людей...

Адриенна в герои совершенно не рвалась. Только вот... выбора снова не было.

- Ваше величество, я пойду, попробую поговорить с вашим сыном?

- Идите, Риен. И подумайте, что я могу подарить вам на свадьбу.

Адриенна подняла брови, и Филиппо улыбнулся.

- Я уверен, что вам не нужны бриллианты. Это слишком дешево для вас...

Девушке оставалось только вздохнуть. И неожиданно для себя...

- Ваше величество, мне жаль, что я выхожу замуж не за вас. Мы бы смогли понять друг друга.

И такой же неожиданный ответный взгляд темных глаз.

Лукавый... и искренний. На пороге смерти даже змеиные глаза иногда могут становиться человеческими.

- Вы не поверите, Адриенна, но сейчас я тоже об этом сожалею.

И девушка вышла из кабинета.

***

Дежа вю?

Адриенна просто не знала этого слова, не то обязательно употребила бы. Кажется, это было, это уже было... и даже взгляд все тот же, раздраженный, недовольный...

- Вы уже поговорили с моим отцом, дана?

Адриенна кивнула.

- Какие у вас планы на мой счет, ваше высочество?

- Планы... разве у меня могут быть планы? Готовьтесь к свадьбе, дана, вот и все...

- А потом?

- Потом вы будете мне рожать детей. Много...

Адриенна вздохнула.

- Ваше высочество, вы забыли. Если я забеременею до семнадцати лет, я