Микенский цикл - Валентинов Андрей

Очевидно, это понимал и богоравный Арейфоой. На котел, ожидающий меня, ему, конечно, наплевать, но собственной шкурой жрец явно дорожит. Будь я на его месте – то есть получи приказ подготовить переворот с такими мизерными шансами, то, без сомнения, избрал бы второй из предложенных вариантов: труп царевича при всех царских регалиях находят у ворот, возмущенный народ рвет на части убийцу-ванакта, а на престол – против всякого желания, конечно, – восходит благородный старец Арейфоой. Все это представилось мне настолько реально, что я невольно поежился. Вспомнилась сказка, слышанная в Баб-Или о том, как великий Хаммураби, узнав о заговоре, велел усадить претендента на престол при всех регалиях, поклонился ему, а затем приказал прирезать, поскольку тот уже осуществил свою мечту: побывать на троне. Нечто подобное ожидало и меня, и нельзя сказать, что перспектива умереть в золоченом плаще, драгоценном шлеме и с царским перстнем на распухшем пальце сильно утешала.

Стук я услыхал не сразу – настолько он был тих. Только после того, как неизвестный ударил сильнее, я вскочил и резко повернулся. Стучали в дверь.

Я поспешил подойти поближе.

– Царевич! – послышался еле различимый шепот. – Царевич Клеотер!

Менее всего хотелось отзываться на это имя. Но ночной гость оказался настойчив:

– Царевич! Если ты здесь, ответь, во имя богов!

– Я здесь, – молчать не имело смысла. – Кто ты?

Внезапно мне показалось, что я слышу смех. Через мгновенье я понял, что не ошибся – у моего собеседника оказалось странное чувство юмора.

– Это пока не важно, – наконец, отозвался он. – Тебе обещали помощь, не забыл? Ты ведь встретил у калитки юную деву, прекрасную как Эос?

Я не знал, кто – или что – такое Эос, но согласился – точнее описать юродивую старуху трудно.

– Я видел деву. Ее красота сравнима лишь с твоим остроумием, почтеннейший.

Вновь послышался смешок.

– Лучше сравни ее красоту с честностью жреца Арейфооя, о царевич!

Тут уж стало не до смеха.

– Ты поможешь мне? – поинтересовался я без особой надежды. – Там, кажется, нет замка, только засов...

– Ты наблюдателен, царевич, но увы... Здесь нет замка, однако за поворотом стоит стража. Но я уже помог тебе. Мои люди сообщили всем, кто ждет сына ванакта Главка, что ты здесь. У богоравного Арейфооя связаны руки.

Придумано было неплохо. Как бы соглашаясь со мной, неизвестный вновь хихикнул.

– Увы, царевич, Арейфоой мудр. В этот миг он раздумывает, не выдать ли тебя и всех остальных ванакту. Весы колеблются, Клеотер. Сейчас он не сможет покинуть храм, но уже утром будет во дворце. За твою голову заплатят щедро.

Я хотел спросить: «И что же делать?», но сдержался.

– Боги на твоей стороне, царевич, – голос за дверью внезапно стал совсем иным – густым и тяжелым. – Когда взойдешь на престол – не забудь тех, кто помог тебе.

– Не забуду, – охотно согласился я, мысленно добавив: «Если будет, кому помнить.»

– Не забудь, – повторил неизвестный. Его тон стал прежним, и я услыхал знакомое хихиканье. – Дам тебе три совета, как в сказках. Во-первых, надень панцирь. Во-вторых, думай только о престоле, о богоравном Арейфоое позаботятся другие. И в-третьих – верь только Мантосу, сыну Корона. Его отец погиб за твоего отца. Прощай, и да поможет тебе Дий, Отец богов!

Я ждал, что мой гость хихикнет напоследок, но на этот раз он был серьезен...

Постояв еще немного у дверей, я вновь уселся на скамью, но, не выдержав, вскочил и начал расхаживать из угла в угол. Легче не стало, но я почувствовал смутную надежду. Богоравный Арейфоой не всесилен и не всеведущ. Что ж, советы я запомнил твердо – все три.

...И еще одна мелочь почему-то застряла в памяти. Арейфоой, жрец грозного Поседайона, называл Дия Владыкой Ясного неба. Для моего собеседника Дий был Отцом богов. Кажется, боги Ахиявы, как и люди, никак не могли договориться.

За мной пришли где-то через час. На пороге появился богоравный Арейфоой, первым делом кивнувший в сторону лежащих на скамье царских реликвий. Я не стал спорить и начал не спеша надевать цепь.

– Поскорее, царевич, – Арейфоой сделал нетерпеливый жест. – Тебя ждут.

«Живого» – мысленно добавил я, надевая шлем и застегивая фибулу плаща. За дверью топтались двое стражников, поглядывавшие на меня с плохо скрытым испугом. Жрец дал им знак, и мы пошли в сторону лестницы. Стража отстала, держась в отдалении.

– Мы, надеюсь, договорились? – Арейфоой вновь заговорил по-хеттийски, причем голос его звучал не столь уверенно, как раньше. – У тебя было время подумать, царевич.

– У тебя тоже, жрец, – спокойно заметил я и, понимая, что играть в эту игру все равно придется, вздохнул:

– Согласен.

Старик еле заметно улыбнулся, как мне показалось, с явным облегчением.

– Но почему меня? – не выдержал я, все еще надеясь, что этот бред каким-то чудом кончится, не начавшись. – Неужели нельзя найти кого-то более подходящего?

– Нет времени, – жрец нахмурился. – Мы должны выступить завтра ночью. К тому же ты вполне подходишь, царевич. Разве ты не заметил?

Я вначале не понял, что имелось в виду, но затем вспомнил странное поведение стражников.

– Боги пошутили, – Арейфоой улыбнулся, на этот раз зло и даже презрительно. – Бывший царский мушкенум очень похож на покойного Главка, ванакта микенского... Особенно в его шлеме и плаще.

Последняя фраза прозвучала откровенно издевательски, но я не отреагировал. Мы поднялись по лестнице, оказавшись в узком проходе, где было совершенно темно, лишь в самом конце горел небольшой светильник.

– Сейчас тебе предстоит встреча с сестрой, – старик заговорил быстро, по-ахейски глотая звуки. – Ее зовут Ктимена, она тебя никогда не видела, но заранее полюбила.

Жрец недобро рассмеялся, и мне стало жаль царевну.

– Она ничего не помнит – ни родителей, ни того, что случилось двадцать пять лет назад. Ктимена никогда не верила в смерть брата... то есть в твою смерть, царевич. В ее глазах ты герой, пришедший отомстить за отца и мать!

Я вспомнил Гелена и пожалел беднягу. Теперь руки, похоронившие царевича, будут обнимать его сестру.

– Запомнил? – жрец остановился, резко втянув воздух сквозь стиснутые зубы. – Повтори, что я сказал!

Это была ошибка. Со мною так не смел разговаривать никто – даже тысяцкий во время боя. Резко повернувшись, я взял Аpейфооя за горло. Послышался сдавленный хрип.

– Игра началась, жрец, – я постарался усмехнуться как можно обиднее, хотя в темноте это было излишне. – Отныне я – Клеотер, сын Главка, законный ванакт Микенский. Обращайся ко мне, как положено, или я придушу тебя, как изменника. О моей сестре говори почтительно. Понял?

Я разжал pуку. Старик резко выдохнул и что-то прошептал.

– Громче, жрец! Ты говоришь с ванактом!

– Я... все понял!

В хриплом голосе слышались ненависть и страх. До этого мгновения жрец презирал меня, теперь же стал ненавидеть.

– Повтори!

– Понял! – голос сорвался в визг.

– Понял, ванакт ! – подсказал я.

– Да. Я все понял, ванакт!

Я еле удержался, чтобы не придушить старого скорпиона на месте. Теперь я был твердо уверен, что мерзавец предаст – и меня, и всех остальных. Арейфоой слишком умен, чтобы поверить в успех, а мертвый «царевич» пригодится ему для торга с Ифимедеем. Но я отпустил мерзавца. Мы находились в самом сердце огромного храма, где Арейфоой был хозяином. К тому же мой смешливый знакомец обещал сам позаботиться о жреце, и я почему-то верил ему.

– А теперь веди. Пойдешь первым.

Жрец скользнул в приотворенную дверь, откуда лился неяркий теплый свет. Через какой-то миг он выглянул, жестом приглашая войти. Я без особых церемоний втолкнул его обратно, чтобы умный старик не исчез в темноте, и вошел сам.

ХЕ

«Она оказалась»

Она оказалась неожиданно высокой – чуть ниже меня – и очень худой. Длинные белокурые пряди выбивались из-под накидки. Лицо я разглядеть не успел, но поразили глаза – странные, полные боли. Так смотрит старуха. Похоже, царевна прожила свой недолгий век нелегко.