Конан и клан стариков - Андрей Арсланович Мансуров

— Можно. Но тогда тебе не было бы так интересно и весело! А сейчас ты — весь в гуще битвы не на жизнь, а на смерть! То есть — всё, как ты и привык!

Конан подумал, что его партнёр не так уж и неправ: ему действительно было…

Замечательно!!!

Верный меч в руке, мерзкая злобная тварь напротив: что может быть лучше, чем своими руками убить порождение чёрного волшебства?! Тем более, он уже придумал, как это сделать!

С громким киммерийским кличем Конан вдруг подскочил прямо к груди мерзкого чудища, и рубанул… По правой лапе! И здесь меч легко дошёл до кости! И пусть лапа и не перерубилась, но кровь, чёрная и шипящая, хлынула рекой, и боль, похоже, была страшной! И когда монстр раззявил клюв в оглушительном рёве, чуть подавшись назад, и невольно перенеся вес на целую лапу, киммериец со всего маху вонзил длинный меч снизу вверх в отверстую глотку! Направляя меч прямо в мозг!

Сработало.

Потому что грифон закатил глаза, и грохнулся к ногам варвара — почти как упал Гропах к ногам отца Фаи. Конан едва удержал меч — тот чуть не вырвало из его руки. Вытирая верное оружие о шерсть на загривке чудища, Конан буркнул:

— Твоя правда. Они вовсе не так беззащитны, как я, по наивности, посчитал!

— Не волнуйся Конан. — появившись из-за косяка, горбун ухмылялся, — Остальные — куда слабее! И, скорее, попробуют тебя обмануть, чем вступить в прямую схватку!

— Это как — обмануть?

— Ну, скажем, показав тебе очаровательную деву. Или груду сокровищ. Или… Да мало ли! В любом случае я пойду с тобой, и объясню — что настоящее, а что, как вот этот грифон — только кажется настоящим.

Грифон между тем прямо на глазах стал меняться! Тело уменьшилось, хвост исчез, лапы превратились в руки и ноги, и вот уже перед Конаном лежит самого обычного вида старик, с огромной лужей крови у распоротого рта и почти отрубленной у локтя рукой…

— Этот тот самый. Который приходил ко мне!

— Да, Конан. А звали его Ёрмунг. Ёрмунг ненасытный.

— Что, ему всего было мало?

— Нет, не в том смысле. Он всегда на наших трапезах жрал больше всех! И последним вставал из-за стола. Обглодав всё, что можно было обглодать.

— Ну, теперь-то он, думаю, насытился.

— Да. Навсегда. Но я бы посоветовал отрубить ему голову. На всякий случай.

Конан хмыкнул. Пожалуй, маг прав. Именно таким способом порождения чёрного волшебства и его приспешники «усмиряются» навсегда!

Голову Конан оставил лежать в углу комнаты: позже нужно будет сжечь её.

Второй маг уже успел покинуть свои апартаменты, и скрыться в неизвестном направлении. Предусмотрительно, конечно, но от внутреннего взора Бенепасса не спрятаться:

— Погоди минуту — долго смотреть мысленным взором тяжело даже для меня. Так. Есть! Он побежал к своему ближайшему другу. И это не удивительно: ты так шумел, что теперь только глухой не знает, что ты на свободе. И горишь жаждой справедливого мщенья!

Конан посмотрел на идущего рядом старика. Его «оригинальное» чувство юмора уже начинало сидеть у него в печёнках. Но Бенепасс не смутился:

— Не на меня смотри. Лучше готовься! Сейчас они всей толпой выбегут из-за угла! А, кстати! Вот твой лук и колчан. Стрел я досыпал! И они даже со стальными, бронебойными, наконечниками!

Прямо перед лицом Конана вдруг возник повисший в воздухе лук, и колчан, полный стрел! Но порадоваться варвар особо не успел: едва он закинул колчан за спину, и наложил первую стрелу на тетиву, как из-за угла коридора выбежало…

Позже Конан и сам затруднился бы сказать, что это за твари выскочили ему навстречу. Запомнилась только картина сплошных зубов-когтистых-лап-броневых-чешуй-костистых-гребней-рогатых-уродливых-морд…

И в эту массу мельтешащих и клацающих орудий убийства он посылал и посылал стрелы, радуясь, что их запас кажется неисчерпаемым!

Остановить продвижение по коридору набегавших монстров удалось: похоже, броня у их шкур была — не чета той, грифоновской. Ну, или отец Фаи действительно позаботился о наконечниках. Да и мешали чудища друг другу развернуться в узком коридоре во всю «красу» и силу!

Минуты через две однако стрелы кончились, и Конан, зарычав, выхватил запасные кинжалы. Метнул их, разумеется, метко. Затем выхватил и метнул — свои. А затем пришлось и взяться за верный меч!

К этому времени ему реально противостоять могло только три чудища: одно напоминало чудовищного крокодила, второе — гигантского птеродактиля, а третье — обычного медведя. Ну, если можно считать «обычным» медведя весом под тонну, и с пастью, в которую запросто вошёл бы табурет…

Первым Конан разделался с птеродактилем — тот очень неосмотрительно подлетел, радуясь (наивная скотина!) что колчан опустел, и надеясь укусить варвара за обнажённое плечо. Или горло. И Конану удалось отрубить настырную башку с метровыми челюстями, усеянными крупными загнутыми зубами, от шерстистого тела с перепончатыми крыльями! Голова, всё ещё косившаяся на него возмущёнными буркалами, и клацавшая челюстями, но уже не могущая гнусно и оглушительно орать, отлетела шагов на десять!

Крокодил никуда не спешил. Медленно и величаво, переставляя, как на параде, кривые когтистые лапы, он подошёл к киммерийцу. Однако тот не стал дожидаться последнего броска начавшего раскачиваться, примеряясь, чудища: первым, с киммерийским кличем, вскочил тому на загривок, и вонзил стальной зуб в основание черепа!

Снова сработало. Монстр оказался если не мёртв, то парализован! А правильно: с перебитым позвоночником не много навоюешь!

Медведь удивил Конана.

Он, как и предупреждал Бенепасс, превратился вдруг в ослепительно прекрасную женщину! К тому же ещё и обнажённую, и закрывавшую наиболее пикантные места своего тела лишь пышными смоляно-чёрными длинными волосами. Однако и так… Посмотреть было на что!

Конан остановился. Женщина молчала, но уж так ему строила глазки, и двигала разными округлыми частями тела — мёртвого соблазнила бы!

Позади Конана раздался щелчок. Пальцами. Девушка вдруг превратилась в того, кем и была на самом деле: скрюченного артритом старика, пытавшегося двигать своими старыми и закостеневшими частями тела… Поняв, что его раскрыли, старик, впрочем, не спасовал: выхватив кинжал, висевший на поясе, ринулся — если это можно так назвать! — на варвара!

Укоротив злобного старикашку на голову, Конан отёр меч о его же чёрную тунику.

— Рано ты его вытер. — Бенепасс покачал головой, — Нужно бы и этим поотрубать головы! Как вон: летучему ящеру!

Конан не нашёл причины отказывать. Тем более, что получить удар в спину от кого-нибудь очухавшегося, или коварно прикинувшегося мёртвым, не хотелось бы!

Только когда они вышли во двор,