Второе пришествие землян (сборник) - Николай Немытов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы не знаете, где ваши дети?! – голос перешел на визг.
– И че? Щас запустят эту, – он взмахнул руками, – и вернутся.
– Вернутся?! А если они там сгорели?!
– Типун тебе на язык, мадам!
Трясущимися руками гостья принялась листать смарт-косметичку, входя в сеть, выискивая нужную карту и сигнал сына.
– Беспризорные дети, – приговаривала она. – Дикость какая-то. Уму непостижимо. Беспризорники.
– На Петровских скалах они, – сказал отец Максима. – Тут и без навигатора понятно – ракета с той стороны взлетела.
– Такси! Такси!
Слова о беспризорниках не понравились маме Максима. Она вскочила с места следом за сестрами:
– Подождите! Я с вами!
– Не сходи с ума, – шепнул ей супруг, поймав за руку. – Максим уже взрослый, обидится, шо мы за ним бегаем.
– А если эту дуру придется держать? Глянь, как ярится. Я уж за сына боюсь, да и Валентиныча, может, защищать придется.
Муж почесал подбородок – мудрая женщина:
– И я с вами!
Программа была простенькой: разогнать спутник до первой космической, а потом, сделав виток вокруг планеты, включить самоликвидацию. Нанообшивка рассыплется в пыль и сгорит в плотных слоях атмосферы.
Визуализацию выключили через двадцать минут после выхода на орбиту. Встретили рассвет: голубая полоса по краю планеты расползлась в стороны, и яркая вспышка – Солнце! – ударила в глаза, окрашивая поверхность Земли в перламутр. А еще послушали космический голос.
– Слышите? – тихонько произнесла Танька. – Такое впечатление, что на нашей планете вовсе нет суши. Планета Океан.
В эфире, словно глубоко под водой, ухало, гудело, перекликалось голосом китов.
– Пошла запись, – откликнулся Илюшка. – Отключаем визуализацию через… Пять! Четыре!..
И стало темно, звуки исчезли.
– Ну, что ж, – Валентиныч улыбнулся. – Поздравляю! Программа успешно выполнена: у нас теперь есть своя ракета-носитель.
Покрытые пылью и сажей «космонавты» стояли перед ним в шеренгу, держа в руках визуалки, словно шлемы первопроходцев. Только лица белели в сумраке ночи. Земля вокруг стартового стола парила. Автоогнетушители еще плевались пеной, гася мелкие язычки огня в траве.
– Как, астронавт? – обратилась Танька к брату. – Понравилось?
Тот смущенно пожал плечами:
– Круто. Только… – Он совсем скис и виновато произнес: – Я нашим родителям позвонил.
– И что? – не поняла сестра.
– Да нас весь город видел! – отмахнулся Максим. – Чи не тайна.
Свет фар двух элмобилей ослепил ребят. Хлопнули дверки салонов.
– Эдик! Эдик! – истошно завопила женщина.
– Все значительно хуже, – пробормотал Илюшка, высматривая среди взрослых своих родителей, и вздохнул с облегчением: не приехали.
Эдик втянул голову в плечи, словно ожидая удара. Женщина в вечернем платье подбежала к нему, упала на колени, обняла. Следом подошли родители Максима, Танькина мама и двое патрульных полицейских.
– Вы-то чего? – недовольно произнес Сим.
– Я тебе сейчас покажу «чего», – мать хлопнула сына ладошкой по плечу. – Ты как с родителями разговариваешь? Я тебе таких «чего» покажу – мало не покажется.
– Цыц, женщина! – заступился за Максима отец и к сыну: – Мы так… На попутке. Посмотреть, – он протянул руку, – поздравить.
Обнял Максима:
– Молодец, сын. Горжусь.
Сим покосился на Илюшку, взглянул на Таньку – девчонка восторженно рассказывала матери о полете, пока та вытирала перепачканные уши дочери.
– Тебя всю надо в ванну, – наконец сдалась женщина, – целиком, – и поцеловала в чистый лоб.
– Арестуйте этого человека! – мама Эдика указала на Дмитрия Валентиновича. – Он похитил моего сына! Он едва не убил детей! Арестуйте!
Патрульные подошли к учителю, козырнули.
– Здесь небольшое недоразумение, – спокойно произнес наставник. – Мы из малой академии наук. Работаем совместно с заводом беспилотных аппаратов и малой ракетной техники.
Лейтенант кивнул:
– Завод «Фиолент». Знаем, – открыл «газетку», сверил данные на Дмитрия Валентиновича, пролистал разрешение на запуск.
– Педофил! Маньяк! – не унималась мать Эдика, и второму патрульному, сержанту, пришлось преградить ей путь.
– Спокойно, гражданочка! Товарищ преподаватель может подать на вас иск за публичное оскорбление.
Женщина задохнулась от возмущения:
– И-иск? На меня? Вы знаете, с кем разговариваете? Я иностранка! Я свободный гражданин иностранного государства!
– Прекрати, мама! – воскликнул Эдик. – Перестань!
Женщина замерла с открытым ртом.
– Никто меня не похищал. Я сам пошел с ребятами и Таней.
– Молчи, сынок, молчи, – мать прикрыла ему рот ладонью. – Ты в шоке, я понимаю.
– Я летал вместе со всеми, – признался Эдик, отстраняясь. – Я вновь летал в космос!
– Нет-нет. Мы же с тобой все решили: космос не твое, – гладя сына по плечам, уговаривала женщина. – Мы же договаривались, помнишь?
Она обернулась к лейтенанту:
– Вот видите! Видите, до чего довели Эдуарда эти беспризорники!
– Давайте обойдемся без оскорблений, – попросил ее патрульный. – Как вижу, у этих детей есть родители. А документы на запуск в порядке, – он вновь козырнул учителю. – Извините, Дмитрий Валентинович.
– Ничего-ничего. Я понимаю.
– А если вы, мамаша, так боитесь за своего сына – держите его при себе, – заявил лейтенант.
Женщина удивленно взглянула на полицейского:
– И вы не предпримете никаких мер?
– А какие тут меры? – Лейтенант снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб (в июле ночи жарки). – Можно только пожелать удачных стартов.
– Моего сына подвергли опасности, его сбили с толку какими-то дурацкими идеями о космосе! – она в отчаянье сжала кулаки. – Знаете, сколько пришлось ходить к психоаналитику, чтобы выбить из его головы эту блажь – космические полеты?
– Не надо, мама! – Эдик испуганно взглянул на сестру.
Танька стояла, прижав руки к груди, с ужасом глядя на происходящее.
– Нет! Я знаю, что нужно моему сыну! – Женщина вытащила из сумочки предмет похожий на «непроливайку», направила его на Эдика.
– Не делай этого, мама! Не надо! Я буду юристом! Я сделаю все, что ты захочешь!
Предмет тихо пискнул в руках матери – Эдик замер, поник, руки безвольно повисли вдоль тела. Мать, наоборот, воспрянула духом, поправила сбившееся платье.
– Я знаю, что нужно моему сыну, – твердо повторила она. – Он не будет расти беспризорником. Ко мне!
Эдик подчинился – безвольной куклой подошел, позволил взять себя за руку.
– Завтра ты забудешь, – она взмахнула носовым платочком, которым только что вытирала потекшую тушь, – весь этот бред.
– О, Господи, – выдохнула мать Максима, когда такси с иностранными гостями укатило прочь. – Вы видели, как она его… выключила? – Женщина поцеловала сына в макушку, взлохматила вихры. – Уж лучше ты у меня будешь лоботрясом.
– Я буду космонавтом, мам, – не вырываясь из ее объятий, ответил Максим.
Женщина вздохнула:
– Да хоть сантехником. Ты уроки сделал?
Наталья Кушнир
Реконкиста
Он стоял на ребре открытого люка, глядя на свои оранжевые ботинки с серебристым кантом. Аккуратно запаянные по шву, чтобы обеспечить полную герметичность. Стоял, не решаясь сделать шаг вперед. А когда наконец решился – ноги встретили пустоту. Он нелепо взмахнул руками. Тьма и холод окружили его со всех сторон, тонкий скафандр не продержался и минуты. Он отчаянно рванул забрало шлема, нелогично пытаясь получить хоть немного воздуха, но никакого забрала перед лицом не оказалось.
– Герман? Что стряслось? Ты во сне стонал, – Рина коснулась его плеча.
– Ммм, – он щелкнул пальцами, включая светильник над кроватью, недоуменно посмотрел на подушку, потом на руку. Рина поднялась на локте, щурясь на лампу.
– Воды принести?
Он прижал к носу салфетку, покачал головой:
– Да пустяки, Рина, руками доразмахивался, сейчас все пройдет.
– Дрался во сне, да? – улыбнулась она. – Даже и там борешься за справедливость.
– Вроде того, – рассказывать жене про сон не было ни малейшей охоты. Скажет ведь – «опять эти твои фантазии». Нет уж, пусть сама придумает, что там ему приснилось.
– А может, льда? – Рина поднялась было, чтоб пойти на кухню, но Герман покачал головой:
– Все в порядке, спи давай. Прости, что напугал.
– Да все хорошо. Ты и сам попробуй еще поспать, рано совсем. Хоть тебе завтра и не на работу, – зевнула Рина, убедившись, что Герман и правда уже сам справился со злополучной травмой. Он хмыкнул, завернулся в одеяло и закрыл глаза.
За утренним кофе Герман, как всегда, листал на планшете «USA Today». Английский давно не пригождался, но рабочие инструменты надо держать в порядке. Когда-то столько сил угрохал на язык – совместная работа обязывала. И сам зубрил, и уроки брал, а все не получалось. Пока Рина не появилась. Только-только начала работать, и тут же поставили сопровождать экипаж. У Германа это был первый полет. А для станции – один из завершающих. До сих пор жалко.