Хозяйка Карнаэла - Ева Никольская

С каких это пор обычно уравновешенный и рассудительный Хранитель превратился в «собаку на сене»? С момента активации Заветного Дара? Или после проведенного Эрой ритуала? А, может, гораздо раньше? Просто не было повода всплыть на поверхность той части его характера, которая мирно дремала до появления одной кудрявой девицы, пробудившей в нем не только благородного рыцаря, но и жестокого собственника. Райс был прав: венчание на Земле прежде всего являлось успокоительным средством для уязвленного самолюбия Арацельса, а уже потом возможностью помочь девушке избавиться от власти демона. Да и избавление это слишком уж спорно. Жена, не жена… какая разница Лу, когда Сила его бурлит в ее крови, диктуя свои условия. Сила, из-за которой Арэ приказано убить.

Спаситель хренов! Женился… чтобы она пошла за ним на верную смерть. Глупая романтичная дурочка и взрослый идиот, решивший сыграть… во что? Не важно! Малышка сама сделала выбор. Обратной дороги нет. А значит, не следует и беспокоиться о том, чего уже не изменить. Теперь не имеет смысла придумывать варианты уклонения от брачного обряда, которого не будет по умолчанию. Поиск лазеек в законах Карнаэла тоже не актуален. Потому что Катю уже не надо отправлять в шестой мир, она больше никогда туда не вернется…

Очередная улыбка на лице мужчины обнажила белоснежные клыки. В ней не было и намека на раскаянье. Предвкушение, азарт и безумие оголодавшего хищника промелькнули в жестком изгибе губ. Он мотнул головой, откидывая назад упавшие на лоб волосы. Пальцы его разжались, по телу прокатилась расслабляющая волна. Скоро все встанет на свои места и больше не придется мучиться от споров с самим собой. Осталась всего пара десятков шагов до двери каэры, а потом в путь.

Седьмой мир, один из лесов Саргона… алая листва, алый рассвет, алая кровь на руках Арэ…

Очередное видение отвлекло мужчину от размышлений и заставило поторопиться. Собственнические инстинкты болезненно взвыли, поддерживая всколыхнувшееся беспокойство. Каскад малоприятных эмоций Кати вызывал в нем настороженность и будил плохие предчувствия.

Тоска, опустошенность, обреченность и вдруг… надежда. А за ней стена отрешенности, умеренного интереса и холодного расчета.

Да что с ней происходит там? Вокруг ведь безопасно и даже дружелюбно. Первый Хранитель готов был поклясться в этом. В чем тогда дело? Обещанная Эрой ломка и потеря личности, что ли? Арацельс толкнул дверь ногой и вошел в каэру, не обратив внимания на то, как со стены к нему скользнул тонкий золотистый волосок и спрятался за отворотом сапога. Одно мужчина решил для себя наверняка: никто не смеет распоряжаться судьбой его женщины.

Никто, кроме него!

Легкий отпечаток чужого присутствия все еще царил в тщательно убранном помещении. Ни еды на столе, ни кувшина с вином, разбавленным снотворным, не было. Хозяин осмотрелся и, будто зверь на охоте, потянул носом воздух.

Мэл… Похоже, Арэ пятого Хранителя — Фабиана сегодня ночевала в его покоях. Она и навела порядок утром. В том, что Катя перед своим ночным выходом отнесла оставшиеся продукты в хранилище, о местоположении которого не имела ни малейшего понятия, он сильно сомневался. Да и съесть она все, включая упаковку и посуду, вряд ли смогла бы. Зато черноволосая эйри позаботилась о чистоте, оставив после себя лишь легкий след присущего ей аромата. Хозяйственная и заботливая сестрица, жаль, что она так редко смеется в последние годы. Ему не хватало ее искренней улыбки.

Быстрым шагом мужчина пересек комнату и склонился над раскрытой тетрадью, оставшейся лежать на пустой столешнице. Она хранила отпечаток совсем другой женщины. Той, что листала исписанные страницы и читала его старые стихи… той, что сейчас была далеко и одновременно близко… той, которой несколько минут назад Эра подписала смертный приговор. Рука непроизвольно потянулась к Заветному Дару, но не успели пальцы толком лечь на страницу, как их больно обожгло.

— Я тебе! — прошипел бывший владелец тетради, обдав своенравную вещицу ледяным дыханием. — Хочешшшь к хозяйке, не сссмей сопротивляться!

Угроза, видимо, подействовала, так как страницы приобрели нормальную температуру и прекратили жалить кожу. Пробежавшись по первым строчкам стиха, Арацельс грустно улыбнулся, с губ его слетело имя Лили, а в глазах промелькнула привычная печаль. Пальцы поддели стопку страниц, решительно перелистнув их. Затем еще немного и еще, пока не появилось последнее четверостишье его закованного в рамки рифмы дневника.

Ты подожди еще немного,

Я заберу тебя домой.

Длинна подземная дорога…

Но я иду. И я… с тобой!

Зрачки Хранителя удивленно расширились, когда он узнал стихи, которые не записывал своей рукой, лишь однажды сложил их для той, кого хотел спасти. Но почерк был его, и цвет чернил, и фразы. Задумчиво проведя пальцем по темным строчкам, их автор посмотрел на соседнюю страницу. Пока еще пустую, без единого намека на текст. Мысли в голове его потекли в привычном русле, перед внутренним взором заиграли странные образы, отражая состояние мужчины, а в ушах зазвучала такая знакомая музыка слов. Строка, другая… и то, что наболело, вылилось в очередной стих, отпечатавшись черными буквами на чистом листе.

В глазах твоих ночной костер,

Упрям твой нрав, язык остер.

Ты рождена, чтобы любить,

Мечтать, творить и просто жить.

Но у судьбы другой расклад.

Все происходит невпопад…

Вокруг бушует море лжи.

Ты человек еще? Скажи.

На поле между двух огней

Ты пешка для шальных ферзей,

Двух демонических фигур:

Она — змея, он — самодур.

Тебя «съедят» или спасут,

А может, в жертву принесут…

Не важно, что. Не важно, как.

Но будет все совсем не так,

Как кто-нибудь из нас хотел.

Я шел к тебе, но не успел

Понять, заметить, прекратить,

И то, что есть, предотвратить.

Я сожалею? Нет, прости!

Узлом сплетаются пути.

Теперь мы связаны с тобой.

И пусть сейчас ты не со мной,

Я все равно тебя найду.

Прости, Катенок, я приду.

Мы скоро встретиться должны.

Зачем враги тебе нужны,

Когда не лучше и друзья?

И среди них, похоже, я.

Ирония в словах и грусть.

Не человек ты? Ну и пусть.

Оставим глупость этих дум.

Приходит мне одно на ум:

Что розам свойственны шипы.

А людям свойственны мечты.

Есть тьма, с ней конфликтует свет.

И невозможно жить без бед.

А значит, время нас рассудит.

Я не скажу, что дальше будет.

Я маг, Хранитель… не пророк.