Золотые рыбки снова в продаже - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И я вам их не дала, – ответила Ираида. – Так признавайтесь, на какие такие шиши-барыши вы провели капитальный ремонт здания?
– Но вы же знаете, – прошептала библиотекарша. – Это золотая рыбка... А на второе желание мы детишкам обновки сообразили.
– А третье? – рявкнула Ираида.
– Третье мы обдумываем.
– Пожалуй, мы проведем компьютеризацию старших классов, – предложил директор. Он уже не замечал, что стоит перед городским начальством на коленях. Он надеялся, что теперь-то недоразумение рассеется.
– Сначала вы пойдете под суд, – сказала Ираида. – Потому что у вас нет документов, финансовой отчетности и даже планов проведения работ. Вы будете о своих якобы золотых рыбках нашему народному суду очки втирать. Золотых рыбок не бывает.
– Но вы же знаете, – сказала библиотекарша, – вы сами у меня рыбку просили.
– Молчать!
– А средства уже три раза выделялись, но куда-то делись, – сказал директор.
– Клевета! Увести арестованных!
Но даже могучим молодцам это сразу не удалось, потому что воспитанники детдома преградили дорогу власти и начали кричать, плакать и даже угрожать.
Волшебник с трудом удерживал Удалова.
Ираида подняла руку, призывая к молчанию.
– Поступило предложение от моего помощника господина Поликарпова, – произнесла она. – Пускай он его озвучит. Мы ведь гуманисты!
– По предложению Ираиды Тихоновны вы немедленно передаете в ее личное пользование так называемую золотую рыбку, а мы с ней соглашаемся забыть о ваших преступлениях.
Тут дети принялись кричать, что им обещаны компьютеры и без компьютеров им не на чем играть и раскладывать пасьянс.
– Дети хотят учиться, – сказал директор.
Но к его изумлению дети закричали, что они вовсе не хотят учиться и никогда не будут больше учиться, что нет у них к этому охоты...
– Вот именно, – произнес Минц, которому такие детские крики весьма не нравились. – Дети нашей страны потеряли страсть к знаниям!
– Нет, – отрезала библиотекарша, – никакой рыбки вы не получите!
– Тогда вы отправитесь прямиком в тюрьму, которая давно по вам плачет, – заявила Ираида. – В вашем распоряжении три минуты, чтобы принять решение.
– Можно потрачу желание? – спросил Удалов. – Так хочется!
– Не жалко? – блеснул черным глазом волшебник.
– Не все вам, волшебникам, побеждать в спорах.
– Давай, – сказал Минц, у которого рыбки не было, но равнодушным к событиям он, конечно же, не оставался. – Дерзай, Корнелий!
Удалов приоткрыл клапан верхнего кармана, в котором таилась баночка с заветной рыбкой, и быстро пошептался с ней.
– Будет сделано, – ответила рыбка и захихикала. Ведь у рыбок есть элементы свободы воли и своеобразное чувство юмора.
Близко поднеся часы к глазам, Ираида уставилась на циферблат.
Она не заметила, как рядом тормознула машина на воздушной подушке. Из машины вышел стройный офицер Фельдъегерской службы, красавец мужчина, он помог встать на ноги библиотекарше и директору, отряхнул им коленки белой перчаткой и вручил директору пакет с сургучной печатью.
– Это еще что такое! – не разобравшись, рявкнула Ираида. – Да я вас!..
И осеклась, напоровшись на официальный взгляд фельдъегеря.
И фельдъегерь сказал:
– Во исполнение государственной программы заботы о сиротках, Президент Федерации выделил ассигнования на капитальный ремонт Гуслярского детского дома № 1. И лично просит вас, Ираида Тихоновна, не мешать этому благородному делу.
После этого фельдъегерь протянул Ираиде другой пакет и добавил:
– Вам же вручается повестка в суд ввиду возбуждения против вас уголовного дела по разбазариванию средств на ремонт детского дома.
Дети кричали и прыгали, потому что поняли: им купят компьютеры для детских игр.
Фельдъегерь уехал, и куда-то исчезла Ираида Тихоновна.
На что волшебник сказал:
– Ничего хорошего из этого не получится.
– Почему? – возмутился Удалов.
– Потому что Ираида Тихоновна, как и положено, фигура непотопляемая. Ей и три президента не страшны. Отбрешется, откупится, оправдается, но детскому дому этого не простит. Подберется к нему и сменит нелюбимых сотрудников.
– Ну, это мы еще посмотрим! – возразил Удалов. – Пока что ремонт есть, компьютеры будут, справедливость восторжествовала!
– Ну, что это за справедливость, – вздохнул волшебник, – если для ее торжества нужны золотые рыбки?
– А я полагаю, – завершил очередную порцию споров Минц, – что ничего от этого не изменилось. В конце концов, все равно ремонт бы сделали и компьютеры купили. А Ираида как была на своем сытном месте, так и осталась...
И они отправились дальше, завершая путешествие по городу, в котором ажиотаж по поводу золотых рыбок уже утихал.
Посреди сквера у Параскевы Пятницы бил фонтан. Только не водяной, а пивной. Кто хотел, подходил и черпал ведрами. Вокруг фонтана ходила чья-то невеста в белом платье и спрашивала, не видел ли кто Васю. А Васю не видели. Он ушел играть в футбол.
Громадный, страшного вида червь, лежавший в кустах, открывал и закрывал пасть, словно ему нечем было дышать.
– Пришелец? – предположил Удалов. – В «Бреме» такого нету.
Из пасти чудовища с трудом вывалился Никодим в кожаном костюме, попорченном желудочным соком чудовища. Он прильнул губами к морде червя.
– Ах, вот кто во всем виноват! – закричал Удалов. – Вы – инопланетянин?
– Отстаньте, – попросил Никодим, – я еще переживаю сладость свидания с супругой и детьми.
– Вы резидент? – еще строже спросил Удалов.
– Да отстаньте, туземец!
– Вы решили погубить Землю? Планету, которая дала вам хлеб и кров?
– Она все равно погибнет, – отмахнулся Никодим. – Население ее настолько примитивно и эгоистично, что ему и жить не следует. И чем скорее это случится, тем скорее я вернусь домой.
– А зачем этот червяк вас кушал? – спросил волшебник.
– Это не червяк, – откликнулся Никодим. – Это моя жена. Я ее вызвал сюда на свидание.
– Личное желание? – спросил Удалов.
– Да!
– И ваше начальство об этом предупреждено?
– Это вас не касается.
– Зато вас касается. Если вы сейчас же не отмените те безобразные желания, которые приказали выполнить золотым рыбкам, мы будем вынуждены информировать ваш Центр.
– Ха-ха-ха! – засмеялся Никодим, но не очень уверенно.
– Боюсь, что там у вас строгие правила для предателей.
– Я не предатель. Я вашу Землю лишил чувства плотской любви, я лишил подрастающее поколение стремления учиться! Я выполнил задание на все триста процентов.
– Может быть, вы нас и погубите, – заметил волшебник, – но мне кажется, что все три желания у вас истрачены. А как вы намерены возвращать домой супругу?
– Как? – растерялся Никодим.
Оказывается, даже крупные агенты могут совершать ошибки.
– И ваша жена останется здесь в качестве вещественного доказательства вашего преступления! – сказал профессор Минц.
Никодим только тряс головой и ничего не мог придумать в ответ.
А Минц продолжал:
– К тому же вреден ей воздух нашей планеты. Вам это известно?
– Это так? – обернулся Никодим к жене.
– Я задыхаюсь, – ответила она на одном из космических языков.
– Что делать? – заплакал Никодим. – Помогите мне! Я улечу и никогда больше не вернусь сюда.
– Что делать? – волшебник обернулся к Удалову.
– Но у меня только два желания осталось, – сказал Удалов.
– Решай. Твои желания или судьба планеты, – заметил Ходжа Эскалибур.
И Удалов сказал рыбке:
– Чтобы и следа от Никодима и всей его вредной деятельности на нашей планете не осталось.
Лопнул пузырь воздуха.
Исчез агент, и его семья исчезла.
А девушка в белом, которая бегала вокруг пивного фонтана, закричала:
– О, мой возлюбленный! Груди мои полны страсти! Пальцы ждут прикосновения!
С другой стороны площади, так и не переодевшись снова в черный костюм, в футбольной форме мчался с распростертыми руками ее жених Вася.
– И дети наши будут учить теорию относительности, – заметил Удалов.
Они пошли обратно, на Пушкинскую.
Когда вошли во двор, Минц спросил:
– Корнелий, а что ты будешь делать с последним своим желанием?
– Надо будет какой-нибудь пустячок завести, – улыбнулся Корнелий Иванович.
– Отдай желание Ксении, – посоветовал Минц.
– Вряд ли это приведет к добру, – заметил волшебник. – Если надо что-нибудь купить или сделать, то лучше за свои деньги, в крайнем случае меня попросишь. Но к рыбкам, умоляю, не обращайся, пойми: себе дороже.
Удалов отмахнулся от слов волшебника, но не пропустил их мимо ушей. Он и сам побаивался возможных последствий. Мало ли что пожелает Ксения – чувства ее бывают необузданны.
– Лучше потрать желание на себя, – предложил Минц. – Все равно это не изменит твоей жизни.
Удалов пожал плечами. Он не мог придумать ничего достойного.