История Древней Греции в биографиях - Г. Штоль

Так как Аттика избавлена была от завоевания и насильственных переворотов, то государство скоро дошло до твердого порядка, под сенью которого граждане мотни спокойно заниматься мирными делами. Уже Тезей, по преданию, разделил население страны на три сословия, на эвпатридов (или благородных), геоморов (или земледельцев) и димиургов (или ремесленников). Эвпатриды, ионическое дворянство, смешанное с переселившимися благородными семействами, образовали государство в тесном смысле. Они разделялись на четыре ионические филы, или колена: гедеонты (или тедеонты), гоплиты, эгикореи и аргадеи, которые в свою очередь разделялись на 12 фратрий, 360 родов и 10800 семейств. Если это аттическое дворянство и не отделялось никогда так резко от остального народа, как в дорических государствах, то оно все-таки резко противостояло низшему народу, как особенное сословие, и могло ограничивать царскую власть.

По смерти Кодра афиняне, по преданию, объявили, что никто недостоин наследовать ему в царском достоинстве, и с тех пор они управлялись пожизненными архонтами из его рода.

Глава государства назывался с тех пор архонтом (правителем), а не царем, потому что у него отняты были первосвященнический сан и надзор за религиозными делами, – ограничение царского достоинства, благодаря которому дворянству удалось присвоить себе право вмешательства в дела правления. После правления 13 пожизненных архонтов, дворянство сделало шаг дальше (752 год до P. X.) и определило, чтобы с этого времени архонт назначался только на 10 лет. Первые 4 десятилетия архонты назначаемы были еще из царского рода Кодридов, но следовавшие за ними архонты были уже выбираемы из господствующих дворянских родов. С 682 года до P. X. единство высшей правительственной и судебной власти было совершенно уничтожено: вместо одного архонта стали выбирать девять архонтов, и то лишь на один год. С тех пор открылась возможность всем дворянским фамилиям принимать участие в высших правительственных должностях.

Первому архонту, эпониму, потому что от него получал название правительственный год, принадлежали: высший надзор над внутренним государственным управлением, судейское решение во всех семейных и наследственных делах, забота о несовершеннолетних и сиротах.

Второму архонту, василею (царю), принадлежали богослужебные отправления прежнего царя и надзор за общественной религиозной жизнью. Третьему архонту, полемарху (военачальнику) поручено было ведение военного дела и, по крайней мере в первое время, звание полководца.

В руках этих первых трех архонтов сосредоточены были самые существенные обязанности прежних царей. Остальные шесть архонтов назывались фесмофетами, законодателями; они образовали коллегию, которой принадлежала судейская власть во всех делах, не находившихся в ведении первых трех архонтов.

Таким образом, эвпатриды имели теперь в своих руках все правительственные и судебные отправления, иони скоро стали пользоваться преимуществами, которые давали им такое положение в государстве, исключительно для своих собственных интересов. Они творили произвольный суд, в интересе собственной партии, и угнетали народ. Они владели лучшими и наибольшими полями, в их руках была большая часть денег. Значительная часть низших классов, с маленьким поземельным владением, нее более и более бедневших под тяжелым гнетом, вошла в долги богатым эвпатридам и, вследствие жестокого долгового закона, теряла свою землю, даже свою личную свободу; только в лучшем случае должник мог остаться на своей земле, платя шестую часть своих доходов кредиторам. Число свободных собственников все более и более уменьшалось.

Часть народа все-таки сумела удержаться в самостоятельном положении. Недовольство парода существовавшими отношениями принудило, наконец, эвпатридов к уступчивости и заставило их ввести писаные законы для судей, вместо прежнего произвола. Архонту Дракону поручено было написать законы (624 год до P. X.). Законы Дракона удержали и освятили те же самые суровые обычаи, которых держались в своей практике эвпатриды, – эти законы, как выражались после, написаны были кровью. Каждое преступление – и большое и малое – должно было наказываться по этим законам смертью. Неудивительно поэтому, что народ, обманутый в своих надеждах, стал еще более недоволен, так что эвпатриды никогда не решались применять Драконовы законы во всем их объеме.

Этот внутренний раздор между дворянством и народом представлял большие опасности.

Вследствие подобных отношений в соседних городах, Мегаре и Коринфе, Сибионе и Эпидавре, возникло господство тиранов; деятельные горожане, предводимые некоторыми мужественными людьми, свергли в этих городах тяжелое господство аристократии и поставили во главе государства своих предводителей. И в Аттике сделана была подобная попытка. Килон, знатный молодой человек из аттической дворянской фамилии, зять Феагена, тирана Мегары, одержавший победу на играх в Олимпии и проникнутый убеждением, что он призван к чему-то великому, решился воспользоваться запутанными отношениями своего отечества и основать для себя тираническое господство в Афинах. Его тесть обещал ему вооруженную помощь; в самых Афинах, обещая понизить долговые обязательства и разделить поля, он нашел среди народа решительных приверженцев. Дельфийский оракул обещал ему победу, если он приведет в исполнение свой план в великий праздник Зевса. Килон думал, что великий праздник Зевса есть именно тот праздник Олимпийского Зевса, на котором он приобрел себе такую большую славу; он поэтому решился воспользоваться временем Олимпийского праздника для приведения в исполнение своего плана, тем более что в этот день он мог, не возбуждая подозрения, собрать кругом себя своих многочисленных приверженцев, так как в этот день обычай дозволял ему торжественно проходить по улицам со своими друзьями в воспоминание своей Олимпийской победы. Он внезапно занял акрополь (кремль) (612 год до P. X.). Но праздник Олимпийского Зевса, который праздновали в своих стенах и афиняне, привлек в город много сельского народа; раздраженный преступным нарушением священного праздника, этот народ охотно пошел по требованию правительства и вместе с гражданами запер и осадил мятежников в кремле. Килон скоро пришел в сильное затруднение, вследствие недостатка съестных припасов иводы, и увидел неудачу своей попытки. Он должен был предпринять исполнение своего плана, как объясняли впоследствии изречение Дельфийского оракула, не в праздник Олимпийского Зевса, а в туземный праздник Зевса – во время Диасий. Он тайно убежал со своим братом и, вероятно, отправился в Мегару; оставшиеся, после того как некоторые из них уже умерли с голоду, поддались на убеждения архонта Мегакла – выйти из укрепления и стать перед судом. Но едва эти голодные люди, искавшие защиты у ступеней алтарей, поднялись со своих мест, они изменнически были убиты. Другие привязали себя длинными веревками к статуе Афины на акрополе, чтобы оставаться под защитой богини и вне укрепления; но и они были убиты у подошвы кремля, у алтарей Эриний. Утверждали, что веревки разорвались, потому что богиня не хотела взять под свою защиту таких преступников.

Восстание Килона сделалось источником несчастных последствий, давших повод Солону к решительной политической деятельности.

6. Солон Афинский

По отцу своему Экзекестиду Солон происходил из старинной царской фамилии Кодридов, а по матери находился в родстве с Писистратидами. В юности своей он приобрел богатое всестороннее образование, а частые путешествия, которые он предпринимал в качестве купца в своем зрелом возрасте, доставили ему знание людей и разнообразный жизненный опыт. В продолжение всей жизни страсть к знаниям была главной чертой его характера. «Не переставая учиться, я приближаюсь к старости», – говорит он в одном из своих стихотворений; говорят даже, что на самом смертном одре он просил окружающих говорить громче, для того чтобы он еще чему-нибудь мог научиться. За его высокое образование и практическую мудрость, выказанные им во всех житейских отношениях, в его стихотворениях, равно как и его политической деятельности, он считался лучшим из семи греческих мудрецов. Солон был истинно греческий характер: с чистым и кротким нравом, с доброжелательным, ясным и открытым для позволительных наслаждений жизни сердцем он соединял полноту силы и энергии, был постоянно деятелен на благо своему отечеству, которое он больше всего любил, которому служил с полным бескорыстием.

Первые известия о политической деятельности Солона относятся к 604 году до P. X, когда он побудил афинян к завоеванию потерянного Саламина. Внутренняя вражда партий, знати и народа, усилившаяся еще вследствие Килонова восстания, ослабила внешние силы Афин.

Государство до того опустилось, что небольшая Мегара, ставшая во враждебные отношения с афинянами, вероятно, вследствие подавления Килонова восстания, могла захватить у них остров Саламин. Все попытки к возвращению прекрасного острова были бесплодны, так что наконец, в сознании слабости, афиняне решились пожертвовать им, даже издали закон, по которому смертная казнь грозила каждому, кто только осмелится представить народному собранию устное или письменное предложение о возвращении Саламина. Стремительное юношество вскоре стало недовольно законом, но, ввиду смертной казни, никто не отваживался нарушить его. Тогда Солон решился преступить запрещение, сковывавшее благородные силы Афин, и освободить свое отечество от недостойного позора. При помощи друзей своих он стал распространять о себе в городе слухи, что он помешался и не должен быть выпускаем из дому. И вот однажды он внезапно выскочил из дому, в дорожной шляпе на голове, прошел поспешно по улицам на площадь и, когда собралось много народу, взошел на герольдов камень и произнес стихотворение, заранее сочиненное. Стихотворение, от которого до нас дошло только несколько строчек, начиналось стихами: