Стоит ли верить сердцу - Элисон Келли

За обедом Джина болтала с четырьмя сорванцами, наблюдала за младенцем, разбрасывающим еду вокруг себя, удивлялась искусству Снэйка глотать не жуя. Она ответила на поток не слишком вежливых вопросов девочек, не смогла удержаться от смеха, услышав весьма рискованную шутку старшей. И все-таки почувствовала себя комфортней, когда дети, отдав должное пирогу, вылезли наконец из-за стола.

- Так почему вы не уехали на ревизию с остальными? - спросила она Снэйка, когда Линн вышла на кухню со стопкой грязных тарелок и огромных размеров чайником.

- Дело в том, что я механик, а не пастух, - ответил он. - Не такой я дурак, чтобы скакать на спине дикого животного.

- Снэйк - механик фермы в Даунсе, - объяснила вернувшаяся Линн, наполняя чашку Джины. - Он просто помогает здесь, пока Пэриш не найдет кого-нибудь на постоянную работу.

- А-а. - Джина, привыкшая к итальянскому кофе, с опаской изучала содержимое своей чашки. Чай был настолько черным, что казался густым. Запах вроде был ничего, но на вкус, вероятно, он сродни дегтю. И только воспоминание о здешнем молоке удержало ее от просьбы заменить чай чем-нибудь другим. - На всех фермах здесь постоянные механики? - опять спросила она, не решаясь попробовать напиток.

- На большинстве, - ответил Снэйк. - Рискованно, во избежание падежа, держать скот без воды. Поэтому есть насосы в усадьбе, генератор на станции и прочие средства... чтобы быть наготове.

- Понятно. А кто же следит за всем этим в Даунсе, пока вы здесь?

- Я оставил там ученика, который через несколько месяцев получит диплом, я думаю, он справится.

Джина кивнула, потом храбро отхлебнула из чашки, проглотила и потянулась к сахарнице. Вскоре Джина была полностью просвещена.

Она узнала, например, что Данфорд-Даунс считался среди владельцев скота образцом, что там персонал из восьми человек, включая хозяина, нового менеджера станции, его жену и трех рингеров, нанятых на время ревизии. Что, когда ревизия закончится, Пэришу придется искать постоянных работников для Мелагры, потому что сейчас все работают здесь временно.

- А как вы с Расти? - спросила Джина. Останетесь?

- Выбор небольшой, - улыбнулась Линн. - Сейчас Расти волнуют планы Пэриша насчет Мелагры. Вообще-то до сих пор мы оставались на одном месте всего несколько сезонов, так что пока всё это догадки и предположения.

Джина в душе пожалела женщину, вынужденную менять местожительство исключительно по прихоти мужчины, и особенно ее детей, лишенных постоянной крыши над головой и живущих в условиях коммуны. Она очень хорошо знала, как это трудно. Впрочем, у детей Хар-рингтонов была мать, доступная им все двадцать четыре часа в сутки, и отец, который, исключая дни ревизии, каждый вечер приходил домой.

Вскоре опять с шумом появились дети. Билли завопил, и кто-то из детей предложил ему заткнуться - в общем, все как всегда. Снэйк поблагодарил Линн за обед и объявил, что пойдет домой немного отдохнуть. Джина тоже не против была бы уйти, но, в отличие от Снэйка, совесть не позволила ей оставить усталую хозяйку наедине с грязной посудой.

Линн пошла укладывать троих младших спать, а Джина попробовала подлизаться к двум старшим, чтобы они помогли вымыть посуду. Но любой профсоюз мог бы гордиться такой сплоченностью - они заявили, что домашней работе нет конца, и продолжили спор о каком-то телевизионном шоу, которое собирались посмотреть.

- Извините, но ма всегда говорит, что на первом месте уроки, - заявила младшая из двоих.

- Ага, - поддакнула вторая, - хорошее образование - платформа будущего.

Верно, конечно, но не споткнитесь на этом, девочки, подумала Джина, когда девчонки выбежали из комнаты. Она никогда не была сторонницей того, что дети должны брать на себя обязанности родителей или что девушек нужно готовить исключительно для домашней жизни, но девочки Харрингтонов показались ей особенно черствыми к матери, у которой была такая трудная жизнь. Несмотря на остатки былой красоты, Линн выглядела очень изможденной. Джине это было знакомо - такой же была ее мать.

Она погрузила руки в мыльную воду и с тоской вспомнила посудомоечную машину на своей кухне.

Вскоре ее и появившуюся Линн испугал хриплый мужской голос.

- Я приму! Я приму! - заспешила Линн к небольшому столику в углу комнаты, где располагалась радиостанция. Схватив трубку, она радостно защебетала, и не нужно было быть гением, чтобы понять: вызывает Расти. Предоставив ей поговорить без свидетелей, хотя громкий голос Линн и не предполагал никаких тайн, Джина вернулась к мытью посуды.

Впрочем, ей не удалось полностью отключиться от переговоров, что обнаружилось при упоминании имени Пэриша, Она бесстыдно напрягала слух, чтобы услышать, о чем говорит Расти, но из-за шумов в эфире слова его еле доносились. Работает Пэриш так, будто завтра не будет и все нужно было кончить еще вчера!

Линн засмеялась:

- Много проблем с ним, а, родной?

- С ним проблемы даже у его лошади!

Джина тут же представила себе Пэриша верхом на коне, в шляпе, низко надвинутой на глаза, с блестевшей на солнце, словно смазанной маслом, мускулатурой.

- Идиотка! - проворчала она, зацепив краем блюда за раковину и чуть не разбив его. Это же ревизия, черт возьми, а не картинка в журнале! Вряд ли он ездит там без рубашки! Не говоря уж о том, что если его тело и блестит, то от пота! А она ненавидит потных мужчин!

- Джина!

Она вздрогнула, услышав свое имя, и обернулась к Линн: -Что?

- Хотите поговорить с Пэришем?

- С Пэришем?

- Ну да.

- О чем?

Линн пожала плечами:

- Ну... о работе, которую вы для него делаете, или еще о чем-то...

- О, э... - В голове Джины было так же пусто, как на девственно-чистом жестком диске, зато пульс вел себя безответственно. - Он что, просит меня?

- Расти говорит, что нет, но, если хотите что-нибудь сказать, он может подойти.

Она отрицательно качнула головой. Зачем же ей хотеть его, если он не желает с ней разговаривать? К тому же через пять дней он вернется. Несколько вопросов могут и подождать. Пять дней - это недолго. Почти ничего. Всего сто двадцать часов. Ей еще много нужно сделать такого, что не требует обсуждения с ним. Вот уж кто ей нужен в последнюю очередь, так это Пэриш Данфорд!

Пыль и жара мешали говорить.

- Эй! Фаррелли! - проревел Пэриш молодому пастуху, работающему с парой лошадей. - Прервись, парням во дворе клеймения нужна передышка. - По правде говоря, Фаррелли был слабоват - пока малый подтаскивал для клеймения одного быка, Пэриш успевал подтащить двух. Перерыв дал бы Пэришу возможность поставить парня на другое дело, не раня его самолюбия. Рвения у малого хватало, но у Пэриша не было времени ждать, пока тот поднатореет в этой работе.

- Хочешь, Блю заменит его? - предложил Расти.

- Ага, иначе мы никогда не закончим.

- Я не это имел в виду, - сухо возразил Расти. - Послушай, зачем такая гонка? Что происходит? Мы хотим попасть в Книгу рекордов Гиннесса или что?

Пэриш уставился на друга:

- Я отвел на первую ревизию семь дней. Мы начали клеймение на день позже, чем надо. Я не хочу отставать.

Расти поднял брови:

- Семь дней? Ну, это хорошая новость! Такими темпами мы управимся и за три дня. - Понимающая улыбка играла на его губах. - Кто-нибудь может подумать, что ты рвешься домой.

- И ошибется.

Расти откинул голову и засмеялся:

- Ну, вол!

Нахлобучив шляпу, Пэриш повернул лошадь прочь, чтобы не пришлось врать еще.

В среду Джина обедала в одиночестве. Точнее, сидя за столом в кухне, размазывала еду по тарелке. Несколько раз она ловила себя на том, что вглядывается в молчащую рацию и твердит себе, что ей нужен терапевт.

- Откуда эта детская влюбленность, если всего пару недель тому назад я была вполне взрослой, к тому же достаточно интеллектуальной женщиной? И почему, черт побери, я сижу здесь и разговариваю сама с собой?

Ответ на оба эти вопроса один - Пэриш Дан-форд.

- Черт! Черт! Черт! - Она стукнула по столу. - Проклятье!

Джина подняла подпрыгнувшую тарелку с нетронутой едой и отнесла в раковину. Никакой логики в ее гневе не было, а уединенная, тихая Мелагра, естественно, помочь ей не могла.

По чему она скучала, так это по компакт-дискам с чудесными играми и записями тяжелого рока. Но это все осталось в ее комфортабельном, оборудованном кондиционерами пент-хаусе, а старинный радиоприемник, стоявший у Пэриша в гостиной, принимал только передачи западной станции.

Споласкивая посуду, Джина решила больше заниматься компьютером, но тут же отказалась от этой идеи: сегодня она делала одну ошибку за другой. Может, стало бы легче от прогулки по свежему воздуху, но тогда она может не услышать вызов радиостанции, если...

"Джина! - обратилась она сама к себе. - Он не собирается звонить. Раз не нашел повода позвонить за эти три дня, то не позвонит и сегодня!"

Она открыла буфет и схватила полупустую бутылку виски и стеклянный стакан. Типичное плебейство. Хрусталю не место в Мелагре.