Отец подруги - Лили Ред

— Наконец-то, а то я уже думала тебя вытаскивать оттуда за волосы, — смеется она. — Ты как? Тебе не плохо?

— Нет, — прислушиваюсь к своему телу и чувствую лишь легкость. — Мне хорошо. За последние дни, наверное, мне впервые хорошо, — улыбаюсь и смотрю на Карину.

— Это здорово. Понимаешь, тут такое дело… — меня напрягает то, как начинает подруга. — Мне отец сказал о том, чтобы предупредила тебя о парнях. Тут никого не должно быть. И если ты живешь у нас, то должна приходить не позже десяти домой…

Я вижу, что ей неловко об этом говорить. Но прекрасно понимаю. Это его дом, его правила, а тут я…

— Расслабься. Я все понимаю и принимаю. Так что буду сегодня в десять, — улыбаюсь подруге.

Даже претензии Андрея о том, когда я должна приходить мне не испортят настрой.

— А я бы возмутилась, — говорит подруга и берет расческу.

Она обходит меня и снимает полотенце. Вначале распыляет спрей по волосам, а затем начинает расчесывать.

— Почему? Это же хорошо — забота родного человека. Он волнуется и переживает за тебя. Да и нормальный человек после десяти не будет шататься. А…

— А как же клуб? Тусовки? Молодость нужна для этого! Чтобы пить, веселиться, приходить к утру домой, спать пару часов и идти в универ, — подруга начинает расчесывать мои волосы, у нее очень сконцентрированное лицо, что даже смешно. Потому что говорит она такие веселые вещи… Я улыбаюсь и она переводит взгляд на меня. — Что?

— Может кому-то и нужно, — тыкаю в ее отражение. — Тебе. Например. А я в этом не вижу никакого веселья. Да можно сходить и потанцевать, но для общения клуб не годиться. Это лучше в кафе посидеть, где не так громко музыка бьет. Или сходить в театр, музей. Знаешь как много интересного помимо пьянок и кутежа? Ты за целый день набегаешься так, что единственное желание будет прийти домой в десять и отрубиться.

Она щурит глаза и кладет расческу и берет фен.

— Вот отец такой же: музеи, театры, выставки… Вы словно два сапога одной пары. Точно, нас с тобой подменили и Это ты наверное его дочь! Но уж точно не я…

Она включает фен и ее больше не слышно, а у меня глаза на лоб лезут. Карина никогда меня не простит, если я буду крутить интриги с ее отцом. Я вижу ее отношения к нему. И мне она доверяет, как сестре. А я полностью ее подвожу.

Плохая из меня подруга.

Как только Карина заканчивает сушить меня, она достает плойку и подкручивает мне кончики волос. И только потом отворачивается от зеркала и начинает наносить макияж.

— Манцуров тебя точно сожрет на свидание. Ты прикинь, сама хочу тебя поцеловать. Вот настолько ты красивая, — говорит Каринка и улыбается.

— Фу, так нельзя…

— Это ты себя не видела, как увидишь, сама к зеркалу захочешь припасть и…

— Не продолжай, — перекрикиваю ее и она звонко начинает смеяться.

Мы включаем музыку и вокруг время словно исчезает. Мы смеемся и радуемся обычным вещам. А я впервые чувствую себя дома. Это такое странное чувство уюта вперемешку с безопасностью, что не могу не поблагодарить Бога, за то, что он столкнул нас с Кариной.

— Так. Ты готова. Теперь платье, вот эти колготки и сапоги. Такси вызову и можно ехать, а то время уже шесть, а тебе ехать часа полтора до туда.

Я надеваю колготки. Сверху вязаное белое платье, которое облегает меня, как вторая кожа и черные сапоги на каблуке.

— Не пугайся. Он очень устойчивый, — расслабляет меня подруга и я делаю шаг к зеркалу.

В отражение смотрит на меня, как минимум принцесса. Это невероятно. Макияж, который подчеркивает глаза и выделяет, но словно ничего на глазах нет. Прическа, будто у меня кудряшки от природы. И… мне хочется плакать. Я бы такое никогда не стала покупать. Не практично, да и скорее всего дорого.

Нужно устроиться на работу…

— Это круто, спасибо, — говорю Карине и она дает мне черные полушубок свой.

— В пуховике нельзя с ним. Вот так будет отлично, — накидывает на меня и достает еще белый пуховый платок. Он очень красивый и не смотрится бабушкиным. Она красиво вяжет его на моей голове, а затем застегивает, как маленькую девочку. — Ты у меня принцесса. Если Манцуров будет грубить, то звони, я отца заставлю он заберет тебя.

— Не надо, — быстро тараторю и подруга усмехается.

— Если бы я тебя не знала, то подумала, что между вами что-то есть, пошли вниз.

Смеется она, а у меня камень в горле застревает. Не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Мы спускаемся и на пороге стоит Андрей. Он застегивает часы на руке и поворачивается к нам. Он мажет равнодушно по моей внешности и в его глазах виден только холод. Такой, который в душу забирается и остужает…тушит пожар внутри, одним махом!.

— Карина тебе должна была передать, — строго, словно я его подчиненная говорит он. И не скажешь, что только недавно ломился ко мне в душ. Не скажешь, что целовал так, что ноги подкашивались. И уж точно сейчас не скажешь, что между нами что-то есть. Только лед! Холод! Тьма!

— Да, — голос предательски вздрагивает и я прокашливаюсь. — Передала. Не позже десяти, — уверенно отвечаю и поднимаю подбородок.

Раз так, значит так!

И это правильно!

— Могу подбросить, тебе куда? — спрашивает Андрей и мурашки бегут по телу.

— Я на такси. Спасиб…

— Блин, Амель. Тут такси отменило поездку. Опять пишет: поиск водителя…

— Я в машине, поехали, — говорит Андрей и выходит за дверь.

— Поезжай. Деньги сэкономишь. А я тебя буду тут ждать. — Я киваю и выхожу следом. Андрей недалеко ушел, и я спускаюсь по ступеням к нему. Но, Каринка не успокаивается. — развлекись там. За меня! Да прибудет с тобой любовь!

А я не могу оторвать взгляд, на секунду мне кажется, что спина Андрея напрягается и кулак сжимается. Это видно отчетливо. Значит ему не плевать? Или плевать…

Так.

Остается еще двенадцать дней и он уедет.

Меня не простит Карина.

Я буду плакать и страдать. С ним нельзя оставаться вместе. И поддаваться его обаянию.

Только вот почему-то в груди растекается тепло. У него что-то ко мне есть…

Глава 17

Я подхожу к его машине и хочу открыть заднюю дверь, но она не поддается. Сердце убегает в пятки, но стоять как дуре возле машины — стремно. Да и возвращаться в дом и ждать такси. Даже Карина