Неспящие - Барбара Морриган

Тори называл таких людей патриотами: их манера держаться заставляла думать, что у них в заднице скрывается как минимум флагшток с пурпурным полотном. Настоящей гордости имперца недостаточно, чтобы держать такую осанку, а вот палка в жопе очень даже способствует.

Тори наблюдал за северянином исподлобья. Он старался не сводить с него глаз в надежде раскрыть его мрачную тайну. Но Абео, как назло, устроился на диване среди стареющих врачей и с вежливой улыбкой поддерживал светскую беседу, не спеша рвать на себе рубашку и каяться в содеянном. Пунш понемногу делал своё дело, и вот горячее сердце Тори наконец взяло верх над разумом. Как можно просто сидеть и смотреть на человека, который может оказаться убийцей твоего отца? А тот без зазрения совести прохлаждается в твоей гостиной и ест пироги, приготовленные твоей мамой?!

– Э! – гаркнул Тори, уронив тяжёлую ладонь на спинку дивана.

Мужчины вздрогнули и резко обернулись. Над ними возвышалась фигура Тори, до побелевших костяшек сжимающего обивку на спинке.

– Уважаемые, – добавил он, опомнившись, – можно я поговорю с… этим?

Присутствующие немного сконфузились от его формулировок, но с лёгким сердцем проводили нового товарища, посчитав их с Виатором старыми друзьями. Разве может сын не полюбить верного протеже своего отца?

– Всё хорошо? – с искренним участием поинтересовался Абео.

– А у тебя всё хорошо? – многозначительно парировал Тори.

– Насколько это возможно, – тоскливо вздохнул бореец. – Эйра Тэо был мне очень дорог. Хотя кому я рассказываю… Моей утрате не сравниться с твоей.

– Ещё бы, – хмыкнул Тори, восторжествовав. Абео ни в чём не превзойти Виатора Рэсиса. Никогда!

– Так о чём ты хотел поговорить?

– Я знаю, что ты сделал. – Тори приблизился к Абео настолько, что от волнения на лбу северянина выступили капли пота.

– О ч-чём ты говоришь? – непонимающе промямлил он.

– Не притворяйся. Это ведь ты, да?!

– Виатор, я не поним…

Договорить Абео не успел. Грубые пальцы Тори уже вцепились в его рубашку с расшитым воротом. За этим последовал резкий толчок в грудь, отчего северянин впечатался спиной в комод позади себя. Один из подсвечников с грохотом рухнул на пол, заставив всех присутствующих обернуться на звук.

– Тори, в чём дело?! – взволнованно воскликнула мать, бросившись разнимать сына и побледневшего гостя, испуганно уставившегося на него.

– Это он, – прорычал Тори, испепеляя северянина взглядом. – Папа умер из-за него!

Вырвавшись из захвата, Абео спрятался за спиной эйри Рэсис, пока разъярённый двухметровый сынишка покойного не успел отправить и его на тот свет.

– Ты что такое говоришь?! – прошептала мама, поправляя вздыбившийся воротник рубашки Тори.

– Не вмешивайся, – ответил он, дыхнув на неё парами пунша. – Я преподам ему урок.

– Дорогой, я понимаю, ты расстроен, – вздохнула она. Её усталые потухшие глаза были полны мольбы. – Но нам предстоит тяжёлый день. Нужно почтить папу как подобает. Давай не будем рубить сплеча? Если вы с Абео что-то не поделили, поговорите об этом после церемонии. Хорошо?

– Но…

– К тому же он завтра уезжает. Давай не будем портить впечатление о нашем доме.

Тори хотел возразить, но мама быстро скрылась в толпе, и он с недовольным видом рухнул обратно в кресло.

Следующие бокалы пунша он не считал и пил до тех пор, пока фигуры гостей перед глазами не превратились в разноцветных призраков. Всю оставшуюся церемонию Тори пропустил мимо ушей. Он тоскливо сверлил взглядом отцовский портрет, улыбавшийся ему из рамки. Даже после смерти папочка умудрился спутать карты, не дав сыну жить спокойно.

Когда большинство гостей разъехалось, самые близкие остались на ночную молитву, которая продолжалась до рассвета. Тори же ввалился в спальню и растянулся на кровати. Спина приятно заныла от мягкости матраса: неделя сна на полу давала о себе знать. Веки казались свинцовыми, но Тори выжидал. Наконец дверь приоткрылась, и в комнате показался Абео. Он неловко застыл в дверях, не зная, как себя вести. Заметив его, Виатор оживился и сел на постели, сверля бедного молодого человека суровым взглядом.

– Теперь нам никто не помешает.

– Виатор, я всё ещё не понимаю, о чём ты говоришь…

– Тори.

– Что?

– Называй меня Тори. Я же просил. – Высокорослый и пьяный в стельку, он выглядел угрожающе.

– Да, конечно, извини…

– Ты убил его?

– Кого? – И без того острое лицо Абео вытянулось.

– Отца.

– Я… Боги… – Он сполз по стене, округлив голубые глаза. – Тори, да как ты вообще мог такое подумать? Эйра Тэо был мне как о…

Он запнулся.

– Как отец? – усмехнулся Тори – Как мило.

– Это действительно так. Мы столько лет работали вместе, он знал обо мне всё. Как бы я посмел?

– Тогда о ком он говорил в письме?

– Ах, письмо… – Абео покосился на свою сумку. Тори даже на секунду представил, что сейчас доходяга рискнёт отчитать его за то, что тот рылся в его вещах. Но Абео продолжил как ни в чём не бывало: – На самом деле я рад, что ты его нашёл.

– Рад? – Тори опешил.

– Честно говоря, я прибыл сюда именно из-за него. Но не знал, как тебе рассказать.

Тори окончательно растерялся.

В результате долгого разговора и череды не самых приятных открытий выяснилось, что письмо действительно было адресовано Абео. И да, как в нём и упоминалось, Тэо не успел поделиться со своим любимцем всеми деталями ситуации, в которой оказался. Абео было известно лишь то, что это связано с исследованиями эгерума. Тэо оказался как никогда близко к разгадке и всё это время вёл переписку с какой-то женщиной.

– Вот же старый пёс, – на лице Тори мелькнула сальная ухмылка.

– Насколько я понял, она была из вольных, – продолжил Абео.

Тори не смог скрыть удивления. Когда вышел Указ об эгерах, мир начал жить по совсем иным, новым законам. И их нарушение каралось очень жестоко. Все больные эгерумом, вне зависимости от пола, возраста и социального статуса, обязаны были проживать на Храмовом Острове и не имели права покидать его под страхом смерти. Это считалось важным как для безопасности других жителей Аструма, которых они могли бы заразить, так и для их собственной. Простые люди не слишком-то задумывались о природе эпидемий и о том, что болезнь поражает таких же, как они. Увидев в доме по соседству человека с чёрными глазами, какой-нибудь крестьянин из западных провинций в лучшем случае сразу же донёс бы на него. А в худшем – тихо поджёг бы его дом следующей ночью, чтобы зараза наверняка не разошлась дальше. Хотя её распространение до сих пор оставалось загадкой. Тот же Тэо много лет работал с неспящими, как их принято стало называть в