Хранитель Дикого вереска (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова

— Благодарю Вас. Держать подменный облик очень сложно, много сил отнимает. Кстати, меня зовут Верена, я решила сильно имя не менять, чтобы не запутаться ненароком.

Леди улыбнулась, доставая из шкафчика чашки и (вот чудо из чудес!) исходящий ароматным парком чайник, словно только их и ждавший.

— А я по-прежнему Абигайл.

Верена звонко хихикнула, тут же испуганно зажала ладошкой рот и покосилась на дверь, не слышал ли кто.

— Не волнуйся, мне кажется, нас не смогут подслушать, даже если захотят.

Девушка удивлённо округлила глаза:

— Почему?

Абигайл улыбнулась, глядя на крошечное огненное пёрышко, лежащее на глубокой миске рассыпчатого с кусочками шоколада печенья:

— Интуиция.

Первую чашку чая дамы пили молча, наслаждаясь терпковатой горечью настоявшегося напитка и дивным вкусом печенья, в котором воздушную сладость теста как нельзя лучше подчёркивал глубокий вкус шоколада с едва ощутимым привкусом то ли хвои, то ли ещё чего-то такого же необычного, но при этом знакомого.

«Да это же вереск!» — Абигайл вздрогнула от осенившей её догадки и едва чай на платье не вывернула, пришлось сделать вид, что обожглась, чтобы не вызывать у Верены лишних вопросов.

Вкус дикого вереска и крошечное огненное пёрышко… Нет, непременно нужно узнать, кто такой этот незнакомец с огненными крыльями, а то вдруг, он тёмный демон, охотящийся за душами? Угу, и от нечего делать подкармливающий их печеньем. Леди доела печенье и задумчиво откинулась на спинку стула, машинально покачивая чашку в руках, отчего чаинки на дне непрестанно кружились в завораживающем танце.

— Мама говорит, что по чаинкам можно узнать будущее, — Верена улыбнулась, но тут же погрустнела, по щеке скользнула крошечная слезинка, — точнее, говорила. Она погибла… И отец тоже… У меня вообще никого, кроме брата не осталось… И если он откажется брать меня под свою защиту, меня ждёт государственный приют для магов, — девушка жёстко усмехнулась, — если я до него доживу, разумеется, я же богатая наследница, такие в одиночку на свете не заживаются.

У Абигайл мороз пробежал по коже, едва она вспомнила наследничков своего супруга, удушающий ошейник на горле и железные кольца, удерживающие руки и ноги. Да уж, Верене не позавидуешь, не удивительно, что она ложный облик приняла и опрометью к брату за защитой бросилась. Она-то сама, Абигайл, не так ли поступила, не сбежала ли в Академию, от всех своих прав на наследство отказавшись, лишь бы жизнь сохранить?

— Расскажи мне о своём брате.

Верена со стуком поставила чашку на блюдце.

— Беда в том, что я о нём ничего толком не знаю. Когда я первый раз увидела его портрет и спросила о нём у мамы, она страшно побледнела и сказала, что это наш дальний предок. Мне стало ещё интереснее, я вообще люблю историю, особенно нашей семьи, но отец, когда я пристала к нему с расспросами, отругал меня и приказал слугам запереть вход в заброшенное крыло. А тем же вечером я нечаянно услышала разговор родителей, они ссорились. Мама плакала и говорила, что нельзя лишать девочку брата, а отец кричал, что не собирается признавать сыном ублюдка и вообще, ей бы следовало уже давно выкинуть из головы всю это гадость и быть благодарной за то, что он её простил, а не затравил как шлюху собаками.

Абигайл резко выдохнула, чашечка в её руке звякнула, излишне резко соприкоснувшись с блюдцем. Конечно, измена, как её не называй и не оправдывай, это всё равно предательство, но в чём же виноват ребёнок, появившийся на свет в результате пусть и незаконной, пусть и внебрачной, но всё-таки любви?! Леди вздохнула, укрощая закипевшую в крови магию, мягко погладила Верену по руке:

— Мне очень жаль.

Девушка отважно улыбнулась, пряча излишне блестящие глаза под слипшимися от слёз длинными, резко загибающимися вверх, ресницами:

— Ну, меня жалеть не стоит, у меня-то, как раз, и папа, и мама были. И они меня оба любили, это я точно знаю. А вот мой брат… После подслушанной ссоры родителей я о нём больше не спрашивала, не хотела маму огорчать и папу злить, но думаю, что его вырастил его отец. И я точно знаю, что он учится на факультете Стражей, мама мне тихонечко об этом рассказала незадолго до той поездки.

— Какой поездки?

Верена горестно шмыгнула носом:

— Мои родители в эту зиму отправились в путешествие, мама убедила-таки отца показать ей Страну Вечных Льдов. Меня они хотели взять с собой, но за два дня до отъезда мне приснился страшный сон, жуткий кошмар, от которого у меня началась нервная лихорадка. Папа твердил, что холодный воздух и новые впечатления быстро поставят меня на ноги, но мамочка и слушать ничего не желала, она приказала мне оставаться дома, сама бы тоже не поехала, да не посмела огорчить отца, он и так последнее время был весьма сердит и раздражался по любому поводу. Вот так вот я и осталась дома, родители уехали без меня, а через пять дней я знала, что на горную тропу, по которой они ехали, сошла лавина. Не уцелел никто.

Девушка шмыгнула покрасневшим носом, вытерла заструившиеся по щекам слёзы и севшим голосом закончила:

— После похорон родителей меня стали одолевать многочисленные родственники, жаждущие стать моим опекунами. Сначала я даже радовалась такому вниманию, всё-таки не одна, люди рядом, вроде бы как родные и любящие, а потом со мной всё чаще стали происходить разные опасные неприятности: то ступенька высокой лестницы прямо под ногой льдом покроется, то в прорубь во время катания на коньках бухнусь, то мостик над быстрой рекой сломается. И всё вроде бы как случайно, не виноват никто, свидетелей тоже никаких…

Верена истерически хихикнула.

— Представляю, как бесились родственнички от моей невероятной живучести! Это у меня от мамы, она магией жизни обладала, ещё шутила, что её дети могут даже напополам разделиться и всё равно живыми будут, её-де магии и любви и на это хватит. Одним словом, дотянула я худо-бедно до конца лета и поняла, что проще всего мне в Межрасовой Академии Магии спрятаться, заодно и с братом тут познакомлюсь, присмотрюсь к нему, а если окажется, что он человек очень даже неплохой, то я попрошу его стать моим официальным опекуном. Родственникам я сказала, что в Обитель Светлых Душ направляюсь, за родителей усопших молиться, уехала тайком, в компании верных слуг, они магическую клятву дали, что погоню уведут от меня как можно дальше, никому даже под пытками не скажут, где именно я спряталась.

Девушка замолчала, устало откинувшись на спинку стула.