Перелом (СИ) - Львов Вадим Клещ

Вторая гренадерская дивизия, получившая серебряные полковые трубы за участие во взятии Юхнова, в самом дебюте грандиозной операции «Суворов», остальные два месяца, была во втором эшелоне 4 армии, пока в конце декабре весь 22 армейский корпус был передан в состав 11 армии наступающей на центральном участке Западного фронта, с целью форсировать Днепр и захватить плацдарм на его левом берегу. Несмотря на морозы и снегопады, перемежающиеся с оттепелями, превращающие заснеженные поля в грязевые ванны, где вязли даже гусеничные «драгуны», танки и артиллерийские тягачи — 11 армия всеми своими силами продолжала рваться вперед за механизированными корпусами генералов Ланевского и Каткова, идущих в авангарде и обходными маневрами, разрушавшими фланги и тылы 16 армии генерала Пауля Хильберта.

Днепр, уже маячил впереди, когда бронекавалерия, с разгону налетела на укрепления линии «Арминий». Надо отдать должное нашим довоенным теоретикам и особенно боевитым практикам подвижной войны, в составе каждого механизированного корпуса было двадцать батальонов мотопехоты на девять танковых эскадронов, не считая инженерных и артиллерийских подразделений. Такое сочетание давало возможность, прогрызать полевую оборону собственными силами, не давая противнику закрыть прорыв. Но, не в этот раз. Сказалась нехватка саперов и сплошные минные поля, установленные германцами. Поэтому ввязавшись в бои, на «Линии Арминий», танкисты потеряли темп преследования и позволили генералу Хильберту создать на Днепре достаточно серьезную оборону. Прорывать которую, придется уже гренадерам из 22 корпуса.

— Лейтенант! Ротный командир Котт, позвал Сухарева откинув, сделанный из одеяла полог, закрывавший вход в импровизированный блиндаж. На самом деле это всего лишь, подвал обувного магазина на улице Белогвардейской, в полуверсте о разрушенного фрицами моста через Днепр.

— Чего стоишь, как не родной? Проходи…

В подвале,было как в любом блиндаже или доте этой войны — душно и накурено. Бывает два типа духоты — зимняя и летняя. К зимней прилагается влажность и холод, к летней-жара…

— Сколько у тебя людей во взводе в строю?

— Со мной –двадцать три… Оба бронетранспортёра- на ходу…

— Ты пулемет «холека» починил?

— Да. Пружина лопнула, заменили.

— Сегодня пополнение через Днепр перекинут. Тебе- шесть человек полагается.

— Жаль. Рассчитывал на большее. Мне еще, перекресток брать.

— Здесь, все комбат решает. Развел руками старший лейтенант…Куда скажет туда и отправим.

Батальон, где служил бывший доброволец-охотник, а теперь взводный командир, Сухарев, пять дней назад в составе Восьмого Литовского гренадерского полка ночью переправившись по наведенному понтонному мосту с ходу ворвалась в Шклов, но дальше, дело не пошло. Немцы артиллерийским и минометным огнем разбили переправу и потом неоднократно пытались скинуть батальон в Днепр. Пока это не получилось, исключительно благодаря огневой поддержки дивизионной артиллерийский бригады (1). Пушкари работали отменно, раз за разом сметая контратакующих немцев. Было приятно видеть, что немчура, такая обученная и высокомерная раз за разом откатывалась, засыпая улицы и дворы городка своими трупами и битой техникой.

«Здесь вам не Франция,колбасники» с каким-то злым удовлетворением, подумал Сухарь.

Война, жестокая и кровавая, совсем не похожая на его наивные и романтические юношеские мечтания, и дворовое рыцарство, когда он записался охотником в гренадеры вместе с компанией футбольных хулиганов, таких же мальчишек из богатых и образованных московских семей, решивших «поиграть в войну» назло унылым и скучным предкам. Теперь, все эти мальчишки, «парни с нашего двора» по спартаковской «торсиде», давно мертвы и в лучшем случае с честью похоронены. А не сожраны крысами или закопаны неопознанными в братской могиле,присыпанные сверху негашеной известью… Брошенный, после трехмесячной муштры прямо в жуткую мясорубку киевских городских боев, где на заваленных обломками зданий, с изуродованными каштанами улицах, решалась судьба войны. Решалась в подземельях метрополитена, кишащих крысами подвалах где серые твари пожирали трупы мертвых горожан и паутине канализационных, зловонных коллекторов. Его прежний мир, где он, в клубной кепочке на арендованном отцом жеребце, играл в поло в одной команде с сыном городского головы, Аркашей Собиновым, где он исполняя старинные романсы на гитаре угождая, престарелым и высокопоставленным гостям родителей — исчез навсегда. Особенно после того, как он, уже получив нож-грабендольх в бок, забил здоровенного немецкого унтера обломком кирпича, когда потерял в рукопашной свалке свой «кольт». Какое уж тут к черту, поло, господа⁉.

В расположении его гренадерского взвода было тихо и только хрустя свежим снежком и кирпичной крошкой, прогуливался, стоящий в карауле рядовой Подвойский. Бывший его денщик, ныне уже опытный, провоевавший целых два месяца, гренадер. Половина взвода уже уехала в госпиталь или в могилу, но два тяжелых бронетранспортера «драгун», два станковых автоматических гранатомёта «Улитка» (1) и двадцать два бойца в данный момент, силища. У немцев, наверняка дела еще хуже. Кто бы что говорил, Сухарь, сам лично видел окоченелые трупы в пятнистом «фельдграу» вдоль дорог, где застыли бесконечные колонны горелых и раздавленных нашими танками, автомашин. А полевые кладбища с крестами, на которых чернели выжженные буквы готическим шрифтом? Россия истекала кровью, но немцы тоже и в этой войне, победит тот, у кого больше людей и ресурсов, кто будет беспощаднее пускать миллионы рекрутов в фронтовую мясорубку, не жалея и не раскаиваясь в содеянном. Так что, исход войны у Васи Сухарева уже не вызывал сомнений. Немцы в ней –точно не победят. У них народа в три раза меньше…Это не считая Туркестана, да Кавказа…А если с ними считать- то все четыре. Вызывало сомнение лишь то, доживет л сам Вася Сухарев –до победы. Хотя сам Сергей Федорович Филиппов, командир его батальона в Киевской битве, называл Сухаря –везучим. А Сергей Федорович, слов на ветер не бросал. Настоящий офицер, как в классической литературе. Уравновешенный, строгий, справедливый. Главное грамотный, солдат лишней муштрой не изнурял и за людей считал, не за бессловесный скот…Да, за раздолбайство, наказывал жестоко, мог лично, с одного удара пару зубов вышибить, но унтерам руки не позволял без дела распускать. Всегда говорил, что чей-то просчет –это солдатская кровь. Причем, не профессиональный военный, академий не заканчивал, из вольноопределяющихся. Однако все довоенные конфликты прошел и в Галиции, и на Балканах, причем -охотником. Одним словом, золото, а не офицер. Сергей Филипповича, сейчас в штурмовую пехоту из гренадеров перевели. Кому-то в штабе корпуса или даже фронта он крепко на мозоль наступил…Наши замшелые генералы кого хочешь со свету сживут, если им поперек что сказать или сделать…

Хотя говорят, что Верховный, военную верхушку трясет постоянно, убирая лампасных полудурков и заменяя их отличившимися фронтовиками. Вот наш бывший комдив, Гвоздилов –теперь целым корпусом командует. Наш полковник Огнев, тоже вот -вот на повышение пойдет. На генеральскую должность. Жаль, достойный командир, хотя до Филиппова ему далеко…

Взвод Сухаря, занимал полуразрушенный трехэтажный дом в центре расположения роты, обустроившись на цокольном этаже и загнав технику в дворик с перекрученными взрывом детскими качелями. Куда делись жители из брошенных и разграбленных квартир, Сухарю думать не хотелось, скорее всего выселены и депортированы оккупационной администрацией. В доме, германцами, был обустроен взводный «шверпункт», штурмуя который, Василий –потерял пятерых… Теперь на полуразрушенных верхних этажах, лежали превращенные огнем 37 миллиметровок в фарш немецкие солдаты числом наверно десять или около того…рассматривать их останки, разорванные на части, и разбросанные по помещениям Сухареву не очень-то и хотелось. Хорошо, что мороз, околели мертвяки и не воняют. А то еще бы хоронить фрицев пришлось.