Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 2 - Негри Антонио

Таким образом, между капитализмом и насильственными мерами, которые применяются на территории колоний, существует объективная взаимосвязь. Более того, коренной обитатель колоний не остается одинок в борьбе против угнетателя. Он получает политическую и дипломатическую помощь от прогрессивно настроенных государств и людей. Но есть явление куда более значительное, нежели все остальные это конкуренция, т.е. безжалостная война, которую ведут друг против друга финансовые группировки. У Берлинской конференции было достаточно сил для того, чтобы разорвать Африку на кусочки и разделить ее на три-четыре части, над которыми развевались бы имперские флаги. В данный момент важно не то, что такой-то африканский регион находится под суверенитетом Франции или Бельгии. На первый план выходит соблюдение правила о ненарушении сфер экономического влияния. В наши дни уже не ведут репрессивные войны против отдельных повстанцев. Все становится мягче, крови проливается меньше. Ликвидация режима Фиделя Кастро пройдет довольно мирно[5]. Они прилагают все силы, чтобы задушить Гвинею, они расправляются с Моссадыком[6]. Так что опасающиеся насилия лидеры националистических партий ошибаются, когда воображают, будто колониализм собирается «вырезать всех нас под корень». Конечно, военное командование пока будет продолжать играть своими оловянными солдатиками, которым столько же лет, сколько прошло со времени завоевания. Но вышестоящий финансовый интерес вскоре покажет им, где находится истина.

Именно поэтому в адрес благоразумных местных политических лидеров выдвигаются просьбы излагать требования в самой ясной форме. Их призывают спокойно, без лишних эмоций, вместе с противоположной стороной, т.е. вместе с колонизаторами, искать решение, которое будет учитывать интересы обеих сторон. Мы видим, что если за дело берется национально-освободительный реформизм, зачастую напоминающий пародию на тред-юнионизм, он будет действовать исключительно мирными средствами, используя забастовки на немногих промышленных предприятиях, основанных в городах, прибегая к массовым демонстрациям с громким чествованием лидеров или бойкотируя закупки импортных автобусов и других товаров. Все перечисленные средства призваны для того, чтобы убить двух зайцев: с одной стороны, заставить колониализм двигаться в нужном направлении, а с другой — позволить людям выплеснуть энергию. Эта пассивная практика, лечение сном, прописанное народу, иногда может быть успешной. Таким образом, и без стола переговоров рождается политическая избирательность, которая позволяет г-ну М'ба, президенту республики Габон, прибывшему в Париж с официальным визитом, со всей серьезностью заявлять: «Габон — независимая страна, но между Габоном и Францией ничего не изменилось; все сохраняется на своих местах». Действительно, единственным изменением можно считать лишь тот факт, что г-н М'ба стал Президентом Габонской республики и его принял сам Президент Франции.

При усмирении местного населения колониальная буржуазия берет себе в помощницы и старую добрую религию. Поэтому организуется показательное изучение мученичества, в пример ставятся многочисленные святые, которые подставляли левую щеку, получив удар по правой, прощали все случаи посягательства на их права и которых безнаказанно презирали и оскорбляли. С другой стороны, местные элиты стран-колоний, эти освобожденные рабы, становясь во главе освободительного движения, неизбежно заканчивают тем, что развязывают псевдоконфликт. Они используют рабское состояние своих братьев, чтобы пристыдить эксплуататоров или обеспечить идеологическую основу в виде привлекательного гуманизма для финансовых конкурентов своих угнетателей. По правде сказать, они никогда не выступали с реальным призывом перед вышеупомянутыми рабами, они никогда не собирали этих рабов вместе, объединяя их конкретной целью. Напротив, в решающий момент (для местных элит это будет момент наибольшей нерешительности) они представят опасную «массовую мобилизацию» как смертоносное оружие, которое, словно по мановению волшебной палочки, обеспечит «кончину колониального режима». Разумеется, в сердцевине политических партий и среди их лидеров нужно уметь находить настоящих революционеров, которые сознательно поворачиваются спиной к фарсу под названием «национальная независимость». Требуется совсем немного времени, чтобы их настойчивые вопросы, их энергия и гнев начали затруднять работу партийной машины. Данные элементы постепенно изолируются, а затем просто выметаются прочь за ненадобностью. В этот момент, словно под действием диалектических обстоятельств, они оказываются под прицелом колониальной полиции. В городах подлинным патриотам, похожим на пожароопасные головешки, оставаться небезопасно, бывшие сторонники их избегают, лидеры партий отвергают, так что они ищут пристанища в деревнях. И здесь они поймут (и это понимание приведет их в замешательство), что крестьянские массы хотят, чтобы им тотчас же ответили на вопрос, ответ на который пришельцы из города еще не приготовили: «Когда же мы начнем?»

Историческая встреча революционеров из городской среды с деревенскими обитателями будет рассмотрена позже. Теперь мы должны вернуться к политическим партиям, чтобы раскрыть природу их действий, которая носит все-таки прогрессивный характер. Выступая с речью, политические лидеры дают нации ее имя. Таким образом, требования местного населения обретают форму.

Однако здесь отсутствует строго очерченная тема, нет ни политической, ни социальной программы. Пока мы видим смутные контуры, эскизный набросок, где, тем не менее, присутствует национальный дух. Мы называем это «минимальными требованиями». Политики, которые произносят с трибуны речи и сочиняют статьи для национальных газет, заставляют народ мечтать о несбыточном. Они избегают рассуждать о реальной перестройке государства, но на самом деле вызывают в умах своих читателей и слушателей опасное брожение, провоцирующее их на радикальный переворот. Часто используется национальный язык или язык племени. Здесь вновь поощряются неосуществимые мечты, воображение мчится на волю из ослабленных пут колониального порядка. Иногда местные политики употребляют даже такие слова, как «мы, негры» или «мы, арабы», и эти противоречивые фразы в колониальную эпоху приобретают священное значение. Вожди национально-освободительного движения играют с огнем. Объяснение этому утверждению можно найти в замечании одного африканского лидера. Недавно он сказал, предупреждая группу молодых интеллигентов: «Хорошенько подумайте, прежде чем говорить с массами, потому что они загораются в мгновение ока». Это одна из ужасных проделок, которые судьба вытворяет в колониях.

Когда политический лидер выступает перед многолюдной аудиторией, мы можем сказать, что в эту минуту воздух буквально пропитан запахом крови. Довольно часто такой политик больше всего озабочен тем, как «устроить шоу». Ему важно лишь продемонстрировать силу, чтобы не возникало необходимости применять ее на практике. Но возникающее в ходе политических мероприятий беспокойство, нервное хождение взад-вперед, внимательное прослушивание выступлений, сам вид людей, собравшихся в одном месте и окруженных плотным полицейским кордоном, военные демонстрации, аресты, высылка вождей освободительного движения — весь этот шум и гам заставляет людей думать, что настал момент предпринять активные действия. Ситуация становится очень нестабильной, и политические партии удваивают усилия, призывая левых успокоиться и одновременно изучая состояние горизонта с правого фланга, чтобы уяснить себе либеральные намерения колонизатора.

Идентичным образом порабощенный народ находит применение некоторым эпизодам из повседневной жизни, т.е. использует их с целью поддержать свою постоянную готовность выступить против угнетателей и не дать угаснуть революционному рвению. Своеобразным кумиром становится, к примеру, ловкий гангстер, которого полиция не может найти днем с огнем, или тот, кто погибает, отстреливаясь в одиночку и успев захватить с собой на тот свет троих или пятерых полицейских. Или, может быть, тот, кто предпочтет покончить с собой, но не выдать сообщников. Своими поступками эти личности освещают людям дорогу, заставляют равняться на себя и становятся настоящими героями. Конечно, можно до хрипоты доказывать, что человек, гордо именуемый героем, просто-напросто вор, негодяй и последний мерзавец. Если проступок, в совершении которого его обвиняют колониальные органы правопорядка, направлен исключительно против личности колонизатора или принадлежащей ему собственности, то все предельно ясно и понятно. Механизм идентификации запускается автоматически.