Не совсем леди - Лоретта Чейз

Для других его приход тоже не остался незамеченным: все повернули головы в его сторону, и на большинстве лиц, особенно женских, отразилось нечто большее, чем обычное любопытство. Глаза у женщин заблестели, губы приоткрылись, щеки покрылись румянцем.

В таинственном мерцании свечей Карсингтон показался Шарлотте прекрасным златокудрым греческим богом, спустившимся с небес к простым смертным.

Прекрасный Аполлон! Это был именно он, вне всяких сомнений: весь в золотых лучах, сверкающий золотом. Как все боги, он был гораздо выше ростом, чем все смертные.

«И никакой он не бог!» – сердито напомнила себе Шарлотта. Просто обычный мужчина, да к тому же, если интуиция ей подсказывает верно, еще и заурядная и отвратительная его разновидность.

Распутник…

Человек, который разрушил ее жизнь, тоже был распутником. Самым главным уроком, который Шарлотта усвоила из своего горького опыта, было умение безошибочно распознавать этот тип представителей сильного пола. Такого мужчину она могла бы узнать с расстояния пятидесяти шагов.

Если бы Шарлотта не была так взвинчена после разговора с отцом, она с первой встречи приклеила бы мистеру Карсингтону ярлык распутника и мысленно положила его на соответствующую полочку в своей энциклопедии мужских типов. Однако у нее имелось время, чтобы спокойно подумать, и теперь, взяв себя в руки, она будет вести себя с ним, как он этого заслуживает.

Увидев Шарлотту, Карсингтон решительно направился к ней, отчего у нее учащенно забилось сердце; она даже чуть не сделала шаг назад, но тут услышала за спиной приветливый голос отца:

– Добро пожаловать, мистер Карсингтон! – Маркиз представил гостя своей жене, и Карсингтон грациозно поклонился. – Шарлотта, дорогая. – Маркиз обернулся к дочери. – Познакомься с нашим новым соседом, мистером Карсингтоном. Сэр, это моя дочь Шарлотта.

В душе Шарлотты бушевала буря. Ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не показывать своего волнения.

Карсингтон снова поклонился:

– Добрый вечер, леди Шарлотта.

– Добрый вечер, мистер Карсингтон. Наступила довольно неловкая пауза, и Карсингтон перевел взгляд на лорда Литби, затем снова взглянул на Шарлотту. На этот раз она уловила в его янтарных глазах такое же насмешливое выражение, которое было на его лице, когда он издевался над ее шляпкой.

– Как я помню, мы с вами уже встречались раньше, – произнес он вкрадчиво, словно это был их страшный секрет, которым они не должны ни с кем делиться.

По спине у Шарлотты побежали мурашки.

– Боюсь, вы ошибаетесь. – Шарлотта с вызовом посмотрела на него, и Дариус удивленно приподнял брови.

«Только попробуй сказать хоть слово о том, что случилось у пруда, – и я выцарапаю тебе глаза!» – подумала Шарлотта.

С лица Карсингтона исчезло насмешливое выражение, и он недоуменно захлопал ресницами, словно догадываясь, о чем она подумала. Затем его губы тронула едва заметная улыбка.

– Ошибаюсь? Разве?

Эти слова прозвучали так ласково, что душа Шарлотты готова была распуститься, словно лепестки цветка под лучами утреннего солнца, однако она поспешила напомнить себе, что таковы уж улыбки у всех распутников: этот сорт людей способен усыплять бдительность жертвы и делать женщин мягкими и податливыми.

– Вероятно, вам показалось, – быстро сказала она и бросила взгляд на отца.

– Тогда, возможно, у вас есть сестра-близнец, похожая на вас как две капли воды. – Дариус усмехнулся и окинул комнату выразительным взглядом.

– Нет, у меня нет сестры-близнеца.

– Странно…

– Ничего нет странного. Просто у меня действительно нет ни сестры, ни брата-близнеца, – с невозмутимым видом заметила Шарлотта. – И вообще близнецы не такое уж частое явление.

– Готов поклясться, что мы с вами встречались – всего несколько часов тому назад, возле пруда в Бичвуде, – продолжал настаивать Дариус. – На вас еще была довольно легкомысленная шляпка…

Он дразнил ее этой шляпкой как мальчишка, и на мгновение ей захотелось ему подыграть, но она тут же приструнила себя.

– Леди и джентльмен могут познакомиться только после того, как их должным образом представят друг другу – холодно проговорила Шарлотта. – Так как нас представили друг другу всего минуту назад, значит, мы с вами не могли видеться раньше.

– Но в этом нет никакой логики! – воскликнул Дариус.

– В этом и не должно быть никакой логики. Это общепринятое правило поведения, а правило может быть любым. Например, может быть правило, что правила поведения должны быть нелогичными.

Глаза Дариуса вспыхнули. Сначала Шарлотта решила, что в них появилось любопытство, и стала мысленно ругать себя за это: она меньше всего хотела возбуждать в нем интерес к своей персоне. Но затем его взгляд переместился с ее лица на шею и ниже, задержавшись чуть подольше на ее груди, а потом опустился к носкам ее шелковых туфелек. Когда Карсингтон вновь поднял глаза, Шарлотта не смогла скрыть волнение, и ее шея и плечи предательски покраснели.

Карсингтон с довольным видом наблюдал за ней; судя по всему, он ощущал себя хозяином положения.

В душе Шарлотты закипал гнев. Хоть один раз в жизни ей хотелось сделать что-то, а не стоять молча, терпя дерзость бессовестного нахала, откровенно рассматривающего ее. Однако леди должна делать вид, что не замечает, когда мужчина раздевает ее взглядом: ну разве это справедливо? Когда мужчину обижают, ему позволительно возмутиться, почувствовав себя задетым. Более того, окружающие ожидают от него такой реакции. Будь она мужчиной, обязательно поставила бы мистеру Карсингтону синяк под глазом или надавала ему по шее. Увы, она не мужчина и даже не может нанять кого-нибудь, чтобы он все это проделал вместо нее. Устроить сейчас сцену было бы по меньшей мере смешно, и к тому же губительно для репутации. Она не ребенок и сможет совладать со своими эмоциями. За ее спиной – восемь сезонов, и окружающие ждут от нее умения властвовать собой, умения разрешать трудные и неприятные ситуации с достоинством.

Но леди Шарлотта Хейуард была на редкость находчива. Даже в пылу гнева ее голова не переставала работать. За свою жизнь она имела дело со многими мужчинами и легко сумеет справиться с ситуацией.

Глава 3

«Ошибка, – думал Дариус. – Глупейшая, глупейшая ошибка!» Он поверить не мог в то, что совершил ее.

О девственницах не может быть и речи: старший брат Бенедикт внушал ему это с пятнадцати лет, вдалбливая эту мысль в его голову, при помощи кулаков требуя от него, чтобы Дариус запомнил это раз и навсегда.

Потом это правило прошло проверку логикой. Опыт подтвердил, что отношения с девственницами были напрасной тратой времени: они требовали большого труда, а вознаграждение не оправдывало затраченных усилий. Если девственница – дворянская дочка, цена мизерного количества удовольствия слишком велика – женитьба.