Асфодель, цветок забвения - Евгения Перлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сама обняла его и сказала:
– Пойдем, я познакомлю тебя с Лазуриной. И расскажу кое-что по дороге.
– Пойдем лучше на море, я на море ехал, – возразил Мика.
– Сначала со мной, а потом море. Я так долго ждала, ну пожалуйста, – попросила Элли.
– Ладно, – нехотя согласился Мика, – пошли.
– Нужно спеть песню Лазурины. Она ее специально для меня… для нас придумала.
Элли взяла его за руку и тихо запела:
Фата Моргана, дали
Нам освети,
Чтобы мы не теряли
В небе пути.
Фата Моргана, знаю,
Будешь добра,
Мы гуляем по краю
Ночь до утра.
Думаешь, это снится,
Но ты не спишь,
В небе летает птица,
Наш белый стриж.
Дальше слова стали шумом, у Мики закружилась голова, и он словно провалился в яму, а потом резко взмыл вверх. Ему показалось, что он стал легким, как пух. Мыслей не было, и несколько секунд вокруг была тьма, он висел в ней, словно в невесомости, а потом вдруг увидел, что снова стоит рядом с Элли, но не у моря, а в их комнате.
– Слышишь? – спросила она.
Он слышал. Мелодия, похожая одновременно на пение птицы и шум дождя, лилась откуда-то с улицы. Элли взяла его за руку и повела к балкону. Штора из поблескивающей в свете луны органзы взлетела к потолку и повисла на невидимом крючке. Широкая лестница, по которой могли подняться двое, начиналась с пола балкона, ступени были в точности, как говорила Элли, – прозрачные, и в каждой была будто встроенная лампочка: они светились изнутри. Ступени пели. Элли и Мика, не сговариваясь, встали на первую, желтую.
И тут откуда-то выпорхнул белый стриж.
– Стри-и-и! Стрии-и-и-и! – поздоровался он, кружа над детьми.
– Элли, это же наш стриж, которого мы вылечили, – удивился Мика, – помнишь? Только почему он белый?!
– Да, наш стриж, я тебе хотела рассказать, но ты тогда не слушал, – ответила Элли и вздохнула: – Я тебе его перо принесла, а ты сломал.
– Это было сто лет назад, ладно тебе, – Мика протянул руки, и стриж опустился к нему в ладони.
– Он белый, потому что живет теперь в Городе Снегов, там все белые, и он такой стал, – объяснила Элли. – Он не смог догнать своих, когда они полетели в теплые края. И его подобрала Лазурина. С ней он и остался. А в тот день он предупредить меня хотел о чем-то плохом – о том, что колдун рядом. Вот, перо потерял, я нашла. Помнишь тот день, когда ты упал?
– Стри-и-и, тири-и-и-и-и-и! – стриж взмыл в небо, зовя детей за собой.
Элли прошептала:
Брат, не надо бояться,
Триста шагов
Будем мы подниматься
В Город Снегов.
– Я не боюсь, Элли. Почему триста? Ты считала? – усомнился Мика.
– Считала. Потому что страшно смотреть вниз, а когда считаешь, не думаешь о плохом, – ответила она, – но сейчас мне уже не страшно, так что я просто иду.
– Ладно, пошли, – заторопился Мика. Ему не терпелось увидеть то, о чем столько раз рассказывала Элли.
Они стали подниматься по лестнице, и ступени тонули в облаках, подсвечивая их. Стриж то кружил над их головами, то исчезал. Они поднимались все выше и выше. Потом облака расступились, и впереди раскинулось огромное поле с пушистой белой травой и серебряными цветами, точь-в-точь как рассказывала Элли. Вдалеке было что-то зыбкое, похожее на город, над которым шапкой стояли облака. Мика и Элли направились к нему и шли, пока не оказались у высокой стены, сделанной из непрозрачного белого стекла.
– Стучи, – Элли кивком показала на блестящую серебряную дверь.
Мика потянулся, чтобы достать большое витое кольцо, и оно обожгло его пальцы ледяным холодом.
– Уф! – воскликнул он, отдернув руку. Задышал на пальцы, отогревая.
– Стучи, – повторила Элли, – не то проторчим тут всю ночь.
Мика еще подышал на ладонь и решительно схватился за ручку. Там-бам – глухо отозвалась дверь, а Мика взвыл от боли, затряс вмиг замерзшей по локоть рукой.
– Молодец, – похвалила Элли, – теперь подождем. Нас услышали.
– Откуда ты знаешь? Может, тебе тоже постучать? – поинтересовался Мика.
– Так я ведь часто бываю тут, – напомнила Элли, – точно тебе говорю, услышали. Одного раза достаточно. Я когда первый раз пришла, долбилась-долбилась, руки отморозила, а мне объяснили потом, что все слышно сразу.
– Ясно, – усмехнулся брат, – ладно, подождем.
И он присел было на приступок у стены, но тут же отпрянул.
– Тут все ледяное, что ли?!
– Не все, – ответила Элли, – это просто первый уровень защиты.
– Сколько их вообще? – спросил Мика.
– Я знаю три, но их больше, – Элли смотрела вверх, – там второй уровень, облака. Они всегда над Городом должны быть.
– Зачем? – удивился Мика.
– Затем, что если будет яркое солнце над Городом, жители ослепнут, – объяснила Элли, – они белые-белые. Им нельзя на солнце долго быть, обгорят и зрение потеряют. И Город сам по себе разрушится и исчезнет, а с ним все его жители. Лазурина так говорила.
– Ночью же нет солнца. Ночью-то зачем облака?! – заметил Мика. – Они никогда звезды не видят?
– Нет, не видят, – ответила Элли, – но некоторые выходят за пределы Города по разным делам и тогда видят звезды. А над Городом всегда облака. Так надежнее. Ведь если кто-то захочет причинить жителям вред, он найдет способ включить яркий свет и ночью.
– Понятно, – согласился Мика. – А еще какая защита есть, подземная? В смысле подоблачная?
– Ага, – кивнула Элли, – смотри!
Ворота становились бледнее, бледнее, пока совсем не исчезли, и открылся Город, переливающийся и мигающий, словно наполненный тысячами светлячков. Так казалось из-за искрящихся крапин белого камня, которым были облицованы дома. За домами виднелись высокие башни с серебристыми шпилями.
Мика с удивлением смотрел на Элли: вместо ночной сорочки на ней было платье из легкой ткани, похожей на штору в их детской. В волосах – крошечные белые цветы. На ногах – красные атласные балетки.
– На себя посмотри, – улыбнулась Элли, перехватив взгляд брата.
Мика опустил взгляд и увидел светло-коричневые замшевые брюки вместо пижамных штанов. Вместо футболки – белый пиджак. И обувь под стать: мягкие бархатные ботинки.
– Ты прямо юный принц, – довольно произнесла Элли и повела его по гладкой мраморной брусчатке сквозь узкие переулки между домами.
Шаги звучали шелестом крафтовой бумаги в
