Миссионер - Александр Петров

– Скромнее надо жить, господа, – с набитым омлетом ртом пыталась возмутиться Алена.

– А мне нравится! – прозвенела Иришка, вылизывая остатки домашнего йогурта из вазочки.

– Кофе, чай: зеленый, черный, красный? Может, сыра? У меня «Адыгейский», брынза, «Эмменталь»… – не унималась хозяйка.

После завтрака Юрий провел брата в свой кабинет. Никто, кроме хозяина, входить сюда не имел права. Даже уборку помещения делал он сам. Кабинет представлял собой просторную комнату, оснащенную компьютерами, телефонами, факсами; стены заставлены стеллажами с книгами на все случаи жизни, украшены картинами, в углу тихо журчал струями фонтанчик; имелись здесь и телевизионная видеодвойка с музыкальным центром.

Андрей сел в удобное кожаное кресло напротив хозяина и спросил:

– Ну, и что ты думаешь о последних событиях?

– На этот раз я сумел избежать покушения… чудом. Если бы не заметил блеск окуляров бинокля, если бы не профессионализм охраны… Но самое печальное то, что я испытал настоящий страх.

– Ты знаешь, я сначала думал смолчать… – задумчиво протянул Андрей. – Ну, помня наш последний бестолковый разговор. Но, во-первых, возможны рецидивы, во-вторых, мало ли где я могу оказаться, в-третьих, стрессы заставляют смотреть на привычные вещи трезвее, что ли. Поэтому решил все же рассказать тебе кое-что. Только прошу выслушать до конца.

Неприятности, беды, болезни человеку даются для того, чтобы в своей суете он не забывал о том, что есть силы, которые реально правят этим миром.

Человек создан Богом. Создан для того, чтобы быть царем тварного мира. Чтобы воссоединять мир тварный с Богом. После грехопадения Адама человек повредился в своей природе, в него вошел грех, а вместе с ним и смерть. Каждый человек рождается для того, чтобы пройти путь искушений, победить в себе падшего Адама и соединиться со своим Творцом.

Если он поддается искушениям, то он входит в союз с сатаной и увлекается этим изобретателем лжи и мучений в место мучений – преисподнюю, в ад. Если человек ощущает в себе грех и необходимость от него избавиться (ну, скажем, как чистоплотный ощущает грязь на теле, желая ее смыть), то Господь помогает ему в этом.

Ничего не происходит само по себе, как уверяют атеисты. Причиной всему – эта постоянная борьба за человеческую душу сил добра и зла. И человек сам выбирает в каждом отдельном случае: делать добро или зло. Сам выбирает при этом, какие силы будут ему содействовать: ангелы или бесы.

Конечно, нужно научиться отличать грех от добродетели. Часто мы считаем, что делаем добро, а получаем в итоге зло. Как их различать? Тут необходимо знать первоисточник зла. Это гордыня.

Это она ангела света Люцифера превратила в сатану. Все остальные грехи – производные от нее. Каждому надо знать смертные грехи: гордость, блуд, сребролюбие, гнев, чревоугодие, уныние, зависть. Противостоят этому злу смирение, нестяжание, целомудрие, кротость, воздержание, доброжелательство, упование.

Когда Иисус Христос сказал Своим ученикам о том, насколько труден путь в Царство Небесное, они приуныли, и тогда услышали поистине слова Бога: то, что человеку невозможно, то возможно Богу. То есть просите, молите, кайтесь – и вам простятся ваши грехи, и будет открыт путь в Царство Небесное.

Теперь о несчастиях. Конечно, с точки зрения человека, его беды – это плохо. Мы их боимся, мы от них спасаемся. Но так устроено в этом мире, что любое несчастие Господь направляет на наше спасение, нам на пользу.

И тут опять перед тобой выбор: или ты против обидчиков выставляешь свою агрессию, свое зло и тем самым содействуешь его увеличению и своему уничтожению. Или благодаришь Господа за испытание, за напоминание о том, что все, понимаешь – все! – происходит для твоей пользы, во твое спасение, и делаешь то, что и должен делать: обращаешься к Его защите с покаянной молитвой о прощении своих грехов. И если это на твое благо, ты получишь и прощение, и защиту, а уж как это устроится: блеском окуляров бинокля, правильными действиями охраны или еще как – это уже все будет во власти Бога.

Нехорошо говорить об этом, знаю, но делаю это лишь для твоего вразумления, для безопасности твоей и твоих девчонок, для твоего спасения, наконец! Молился я за тебя, по моей просьбе молились за тебя монахи монастыря, и это – вот что ты должен знать точно – спасло тебя и твою семью от смерти.

В следующий раз меня может не быть рядом. Тогда уж ты, брат, сам все это будешь делать. Как? Я тебе подскажу.

Когда Андрей говорил, брат молчал, задумчиво оглаживая пухлой пятерней большую загорелую лысину. Хорошо молчал. Не было с его стороны желания оборвать брата и снова объявить все это бредом. Значит, проняло. Значит, не зря.

Юрий засел за дела, а Андрей спустился по винтовой резной лестнице вниз. На кухне все еще убиралась Лида. Что-то в ее облике остановило его и настойчиво заставило войти.

– Сестричка, с тобой можно поговорить?

– Конечно, Андрюш, я тебе всегда рада, – откликнулась она, продолжая округлыми плавными движениями вытирать полотенцем посуду.

– Я вот смотрю на тебя и чувствую, что в тебе что-то изменилось. Будто у тебя появилась какая-то внутренняя радость, которую ты почему-то хочешь скрыть.

– Радость? – остановилась Лида и замерла. Потом медленно повернулась к собеседнику и, не поднимая улыбчивых глаз, задумчиво с полу-улыбкой напевно произнесла: – Да, ты прав. Это, действительно, радость. Только вот ко времени ли? Столько проблем…

– Хочешь, мы съездим в гости к моим знакомым? – неожиданно для себя предложил он. – Очень хорошая семья. Тебе будет интересно. Давай в понедельник вечером. Ты не против?

– Ладно, давай попробуем. Почему-то думается, что твои затеи только на пользу… Утром позвони, договоримся на вечер.

Андрей вышел на веранду и увидел, как Алена с Иришкой собирают малину. Тетушка рассказывала племяннице какую-то занимательную историю, а Иришка заслушалась и вместо корзинки отправляла ягоды в распахнутый ротик.

Андрей подошел к ним. Присел на корточки перед племянницей. Она взвизгнула и обвила тоненькими ручками его крепкую шею. От Иришки сладко пахло малиной и чем-то еще детским, молочным. Хрупкий, нежный, слабенький человеческий детеныш… Кажется, вот дунет ветер посильней – и сломает его. Ан нет! Есть кому защитить, кому отвести беду и зло. Чем слабее человек – тем сильнее он против зла! Хорошо обученные дяди с лучшим оружием гибнут один за другим. Они входят в группу наивысшего риска и максимальной смертности. А вот такой нежный комочек жизни – последний, кого достанет зло в этом мире. «Сила Моя совершается в немощи».

Андрей распрямился – и девочка со звонким смехом повисла на большом и сильном дяде. Вот тут шалунов и «застукала» матушка и позвала дочку домой.

Иришка, надув губки, понуро пошлепала к маме. Алена отставила корзинку и предложила Андрею прогуляться. Ох, знал он, к чему обычно приводят такие променады, но с потаенным вздохом согласился.

Их путь пролегал мимо зеркала озера в просторный сосновый бор. Кто-то уже тщательно пошарил грибные места, оставив аккуратные пеньки срезанных грибов.

Некоторое время они шли молча. Алена все порывалась что-то сказать, набирала воздух в легкие, поднимала на него глаза, но… снова выдыхала и молча шла рядом. Андрей глядел по сторонам, удивлялся своему петляющему в поисках грибов азартному взгляду, слышал эти дыхательные упражнения, но помогать ей не торопился.

– Андрей, я всю ночь не спала, – жалобно пропищала она, наконец. – И поняла, что люблю тебя, вот…

– Я тоже тебя люблю.

– Правда!.. – воскликнула она, но осеклась – слишком буднично это было сказано. И что-то не заключает ее в объятья, не запечатлевает страстного поцелуя на ее устах. Идет себе дальше и глазами рыщет по сухим иголкам и комлям. Вслух же сказала: – Что-то не очень-то верится.

– Почему?

– Ну, как-то не заметно… – потерянно сообщила она, а в голове звенела обида: ну, не буду же я тебе про объятья и поцелуи говорить, чурбан ты, деревянный по пояс… Вслух: – Я ночью несколько раз порывалась пойти к тебе.

– Я знаю. И знаю, что прийти ко мне ты не могла, даже если бы очень захотела.

– Это почему же? – дернула она плечиком.

– Потому что я обращался за помощью именно к тем силам, которые не отпускают.

– Ты издеваешься?

– Совсем нет. Сейчас поясню. У любого мужчины перед Богом только одна жена. Если у меня с этой одной семьи не получилось, то я в этом и виновен. Или я сумею вернуть ее – или буду жить безбрачно. Таково мое решение. А тебя, тем не менее, люблю. Как сестру. Поверь, это выше того, чего хочешь ты. Мы постоянно путаем любовь с похотью. Вот ты сейчас проверь себя. Я объяснил тебе, что со мной никаких телесных отношений не будет. И сколько после этого в тебе осталось этой твоей любви?

– Нисколько, – буркнула Алена и отвернулась.

– А я тебя люблю еще больше. Потому что теперь ты имеешь на меня обиду, зло, и мне нужно будет больше стараться, чтобы сохранить к тебе прежнее доброе отношение.