Счастливый поцелуй - Линзи Стивенс

— Не надо было расстраиваться из-за меня, — тихо произнесла Джасмин.

— А все не станет, как я хочу, только потому, что я так хочу. Жизнь научила меня этому, — с сожалением закончил он. — Но я все равно расстроился, когда вы с Кейлом поссорились. Я старый дурак с романтическими иллюзиями. Мне безумно хотелось видеть вас вместе. И когда вы расстались, я пережил одно из самых крупных разочарований в моей жизни.

— Дедушка, мне в самом деле не хочется говорить об этом. — Джасмин вскочила.

— Сиди, сиди. — Джеймс Макканн взмахнул тощей, напоминавшей клешню рукой, и Джасмин опустилась обратно в кресло. — Знаешь, ты должна потакать мне. Я старый, больной человек.

Джасмин с трудом улыбнулась:

— Тебе это не кажется ударом ниже пояса?

Ее дед пожал плечами.

— Я вряд ли чем побрезгую, чтобы добиться своего. Это дозволено человеку в моем положении. Видишь ли, милая, я хочу рассказать тебе, как много Кейл Крейген для меня сделал. Тогда, пять лет назад, ты так поспешно уехала… Я с тобой даже ни о чем не поговорил.

— Дедушка, — взмолилась Джасмин.

Но старик не унимался — он продолжал, как будто не слышал ее:

— Дай мне высказаться, и мы к этому больше не вернемся. Когда я женился на матери Кейла, ему было около двадцати лет. Он пришел по объявлению о найме на работу и первым делом сказал мне, что он студент и что ему нужна работа, чтобы оплачивать обучение в университете. Большинство людей решили бы, что я рискую, что зря стараюсь. Потрачу время, обучу его профессии, а там он получит диплом и уволится. Я смотрел на это иначе. Уже тогда я заметил его способности. Он с самого начала хорошо работал и более чем оправдал мои надежды.

Позже я узнал, что его родители развелись, когда он был еще мальчишкой, а так как его отец повторно женился, юный Кейл считал, что Лорелла, его мать, осталась на его попечении. Однажды он привел ее в офис, где мы отмечали Рождество…

Джеймс Макканн с улыбкой на лице вспоминал прошлое, и в эту минуту Джасмин поняла: что бы ни говорила ее мать, дед был глубоко привязан к своей молодой супруге.

— В тот миг, когда я познакомился с Лореллой, — с улыбкой рассказывал дедушка, — весь мир для меня изменился. Она вернула мне смысл жизни. Джасмин, я любил твою бабушку, никогда не сомневайся в этом, и я до сих пор ее не забыл. Но я оставался вдовцом без малого десять лет, и мне было одиноко. Насколько одиноко, я понял, только когда Лорелла вошла в мою жизнь.

Джеймс Макканн устало вздохнул.

— Я рассказываю все это, Джасмин, потому что хочу сообщить тебе, что в прошлом году я принял Кейла в равные партнеры своего предприятия. Это самое малое, что я мог для Кейла сделать. Он добросовестно работал и заслужил положение партнера. Если бы не он, компания лопнула бы, когда у меня был сердечный приступ.

Джасмин подалась вперед в кресле.

— Не беспокойся, дедушка. Я все понимаю, и мне… нам это безразлично. Я знаю, что папа совершенно не интересовался тем, что заботило тебя.

Джеймс внимательно посмотрел на нее и кивнул.

— Меня радуют твои слова. Я боялся, что твоя мама, возможно… ну, подумает, что я изменяю памяти Ричарда. И, судя по всему, Рик не скоро повзрослеет и займется чем-либо всерьез. Но если он захочет связать себя с фирмой «Макканн и Крейген», то получит такую возможность.

Джасмин остановила взгляд на своих руках. Если бы дедушка только знал, насколько безответственно ведет себя Рик, то, вероятно, не так великодушно был бы настроен к своему единственному внуку.

— И ты тоже, Джасмин, имеешь такую возможность — когда бы ни захотела этого.

Джасмин подняла глаза и встретила ровный взгляд своего деда. Она задавалась вопросом: что же именно или кого дед ей предлагает? Но она не успела ничего уточнить у него, потому что в эту минуту в гостиную торопливым шагом вошла ее мать с подносом в руках, и Джасмин встала, чтобы принять у нее поднос.

Пока они обменивались пустыми словами, наливали и раздавали чашки, пока пили чай вместе с присоединившейся к ним Лореллой, Джеймс явно успел устать. Лорелла мгновенно пресекла его, вероятно, привычный протест и увела старика отдыхать.

— Я, пожалуй, тоже прилягу, — сказала Джасмин после того, как помогла матери убрать посуду в моечную машину. — Мы от самого Сиднея на колесах, и долгое путешествие, кажется, измотало меня.

Она вернулась к себе в комнату и кончила распаковывать рюкзак. Потом сняла кроссовки, легла на кровать и дала телу расслабиться.

Над ней висела, как балдахин, сетка от комаров. Джасмин чувствовала себя уютно в знакомой комнате: те же выцветшие обои бледно-лимонного цвета, пожелтевший потолок, украшенный лепниной с центральной розеткой, массивная мебель из кедра. Лежала она на большой латунной кровати, отделанной фарфоровыми вставками с теми же букетиками лимонных цветочков. Если бы воображение повиновалось Джасмин, она могла бы шагнуть отсюда в мир давно минувших дней.

Но настоящее не отпускало ее. Мучительный вопрос не давал покоя ее уставшему уму. Зачем она сюда вернулась? Зачем вернулась в дни праздника к источнику своей боли? Впрочем, Джасмин знала, что не хочет правдиво отвечать себе на этот вопрос. Поддаваясь ложно понятому инстинкту самосохранения, она изо всех сил старалась развеять тревогу.

Она приехала, чтобы не позволить Рику просить денег у дедушки и тем расстроить его. Еще ей хотелось увидеться с тяжелобольным дедушкой. Вот почему она приехала.

А еще — чтобы снова увидеть Кейла Крейгена и доказать себе, что ее чувство к нему прошло.

Джасмин крепко зажмурила глаза и постаралась избавиться от его образа, но проиграла: мужественное и такое привлекательное лицо стояло перед ее мысленным взором. Она, казалось, была бессильна прогнать этот образ. И снова острая боль пронзила ей грудь.

Она поняла, что Кейл по-прежнему притягателен для нее, что ее по-прежнему влечет к нему, а значит, неважно, почему она вернулась в Брисбен. Они оба здесь, и она и Кейл, и жгучее пламя бушует в ней. Она подозревала, что чувство не совсем угасло и в сердце Кейла.

От этой мысли все в ней перевернулось. Она знала: рассудок здесь ни при чем, это реагировала ее плоть, не бунтовавшая так целых пять лет.

Всего несколько часов назад она снова увидела Кейла, и, призналась она себе, в те первые мгновения Земля завращалась для нее быстрее. Так случалось каждый раз, когда он неожиданно встречался ей. Небо над головой становилось голубее, трава и деревья — зеленее. Все выступало резче, ярче, как будто попадало в фокус.

Джасмин и сейчас пугала его притягательная сила, повергавшая ее в смятение с их первой встречи. С самой первой встречи. В мыслях Джасмин неумолимо тянуло в прошлое.