Ядовитый сезон - Мара Резерфорд

ее дыхание было быстрым и сердитым. Она подождала пару минут, вышла из спальни и тихо спустилась по лестнице. Леэло открыла дверь в комнату Тейта и скользнула внутрь, согнувшись, чтобы не удариться головой о наклонный потолок. Тейт спал на матрасе на полу. Девушка встала на колени, приподняла одеяло и устроилась рядом с братом.

– Привет, – сонно пробормотал он.

– Прости, что разбудила.

Он повернулся к ней, его глаза блестели в темноте.

– Ты в порядке? Мама сказала, церемония прошла хорошо.

– В полном. Просто хотела увидеть тебя.

– Нам осталось мало времени, – прошептал Тейт.

Леэло сглотнула подступающий к горлу ком.

– Мы извлечем из него максимум пользы.

Брат долго молчал, и Леэло уже решила, что он заснул, но тут Тейт снова заговорил:

– Правда, что мы больше никогда не увидимся после моего ухода?

Леэло закусила губу, сдерживая рыдания. Ни молитвы, ни жертва не сработали. Интересно, подумала она, что нужно сделать, чтобы задобрить Лес? Стая птиц? Целый олень?

– Может, ты отправишь мне знак, что с тобой все в порядке, – сказала она. – Зимой, когда не нужно будет беспокоиться о пении.

– Какой знак? – спросил он, просияв.

– Костер на берегу. Там никто не разбивает лагерь, так я пойму, что это ты.

– Но как ты его увидишь?

– Буду приходить на берег, начиная с первой ночи зимы. Через час после захода солнца, чтобы видеть пламя. – Большинство островитян ненавидели зиму. Им нельзя было петь, а озеро не защищало от чужаков. Леэло тоже скучала по зелени, розовым оттенкам весны и лета, по огненно-яркой листве осени. Но временами начинала думать, что у зимы есть своя тихая красота. Дремлющий Лес был мягким и неподвижным под своей снежной мантией, животные надежно укрывались в берлогах. Зима была единственным сезоном на Эндле, не разъеденным ядом.

Она сжала руку брата.

– Я буду спокойна, зная, что ты в безопасности, Тейт.

Он опять долго молчал.

– Но я хочу, чтобы ты могла меня навещать.

Эндланцы никогда не покидают остров. Все об этом знают. Говорят, что корни обвивают им ноги, так что они не могут уйти, даже если захотят.

Да и зачем? Другие места столкнулись с войной, голодом, жестокими властителями и дикими зверями. А здесь жизнь течет мирно. Нет бездомных и угнетенных. Озеро защищало лучше любого правителя. Лес обеспечивал всем необходимым. И если цена – заточение, то так тому и быть. Во всяком случае, так сказала бы тетя Китти.

Леэло поцеловала брата в лоб и закрыла глаза. Сейдж сказала, что ее мама сильная, но Леэло так не думала. Тетя была жесткой и хрупкой, как птичьи косточки или растопка. А Леэло слишком хорошо знала, что хрупкие вещи не гнутся под давлением.

Они ломаются.

Глава восьмая

– Что за песню ты постоянно напеваешь? – спросила Стори у Ярена, пока они шли на рынок. Их старшая сестра, Саммер, отчаянно хотела пойти, вероятно надеясь увидеть своего плотника, но Головастик заболела, и кто-то должен был выполнять ее прихоти. Отец сделал бы это сам, но сегодня охотился на зайцев и дикую индейку. Головастик не стала бы слушаться Стори, а рассеянность Ярена делала его ужасной сиделкой.

Его взгляд метнулся к двойняшке. Он даже не осознавал, что поет. Прошло несколько недель с тех пор, как он ходил на озеро и видел девушку, и ему потребовалась невероятная сила воли, чтобы не возвращаться туда. Когда он вылавливал птенца из озера, то еще скептически относился к яду. Но после нескольких секунд в воде крошечный трупик превратился в скелет, развеяв любые сомнения. Но это не значит, что дело в магии. В природе было много ядовитого: ягоды, грибы, насекомые, растения… Так почему не озеро?

– Прости. Просто мелодия, которую никак не могу выбросить из головы.

Стори приложила руку ко лбу брата.

– Хм, лихорадки нет. Я подумала, что ты заболел, как сестра.

– Она даже не больна, – возразил Ярен, убирая ее руку. – Просто злится, что из-за возраста отец не пускает ее за покупками. Вот и решила наказать Саммер.

– Мне известны все ее приемы. А вот ты никогда не пел.

– Что я могу сказать, на меня действует свежий весенний воздух. – Он взглянул на Стори, проверяя, собирается ли она дальше его допрашивать.

Девушка пожала плечами:

– Ну в любом случае она красивая. Немного грустная, но красивая.

Они добрались до рынка. Он открывался в Бриклбери каждое воскресенье и служил местным жителям идеальным поводом собраться, поделиться историями и поторговать.

– Я его видел. Ростом с корову, это был он, – говорил седой старик, дико размахивая руками перед собирающейся толпой. – Должно быть, потомок гигантских волков, которые бродили по этим горам во времена наших дедов.

Пожилая женщина, продававшая вязаные пинетки, глубокомысленно кивнула:

– Я слышала эти истории. Между прочим, их не видели уже несколько десятилетий.

Стори бросила взгляд на Ярена, закатив глаза, и протиснулась сквозь толпу к небольшому стенду, где женщина продавала лекарства, некоторые действенные, а некоторые скорее убьют пациента, чем вылечат. Стори взяла маленькую зеленую бутылочку с надписью «Тоник от лихорадки» на этикетке.

– Какой состав? – спросила она продавщицу, наклоняя бутылек и изучая вязкость жидкости.

Пока женщина перечисляла ингредиенты, Ярен обвел взглядом рынок и тут же заметил Ларса. Молодой человек помахал рукой, его яркие волосы приветственно качнулись, прежде чем он вернулся к разговору с мясником. Тут была и Мегги, женщина с грозными бровями. Она посмотрела на Ярена, очевидно, все еще недовольная его словами о магии.

– Кого ищешь? – спросила Стори, протягивая продавщице монетку и засовывая в сумку коричневый бутылек без этикетки.

– А, никого конкретного, – ответил Ярен. Но тут же осознал, что искал девушку со светлыми волосами. Так глупо. Он знал, что эндланцы не покидают остров, волшебное озеро или нет.

Губы Стори изогнулись, словно она собиралась что-то сказать.

– Я надеялся купить мед, – добавил он. – Но не могу найти продавца.

Его маневр сработал. Мед продавала симпатичная молодая женщина, и на основании этого Стори сделала свои собственные выводы.

– Она приходит только раз в две недели, – сказала Стори, беря Ярена под руку.

– Как ты думаешь, почему местные жители так одержимы магией? – тихо спросил он, пока они шли по рынку. – Может, дело в разреженном горном воздухе? В лишнем свободном времени?

Она покачала головой.

– Не знаю. Но я чувствую нечто подобное, когда нахожусь в лесу. Он вовсе не похож на лес у нас дома.

Они переехали из города, расположенного более чем в двух неделях езды отсюда, когда Клаус, который знал маму Ярена еще девочкой, написал