Трактат об умении жить для молодых поколений (Революция повседневной жизни) - Рауль Ванейгем

Абсолютной конфронтации так никогда и не произошло, и не без причины. У последнего боя были лишь фальстарты. Всё нужно начать сначала. Единственное оправдание истории в том, что она поможет нам.

*

Под процессом снижения давления, антагонизмы, непримиримые вначале, стареют бок о бок, затвердевают в своём формальном противостоянии, теряют свою вещественность, нейтрализуются, перетекают друг в друга. Большевик с ножом в зубах, кто узнает его в гагаринизме чокнутой Москвы? По милости экуменического чуда, девиз «пролетарии всех стран соединяйтесь!» сегодня цементирует союз всех начальников. Трогательная сцена. Общая часть в антагонизмах, эмбрион власти, который радикальная борьба вырвала бы с корнем, разросся, примиряя враждующих братьев.

Так просто? Не совсем. Фарс утратил бы свою компетентность. На международной сцене, дряхлые капитализм и антикапитализм, обогащают зрелище своей галантностью. Чтобы зрители дрожали при мысли о их несогласии, чтобы они топали ногами от радости, когда мир снисходит на переплетённые народы! Интерес ослабевает? К берлинской стене добавляется кирпич; отвратительный Мао скрежещет зубами, хор маленьких китайцев славит свою родину, семью и труд. Залатанное таким образом, старое манихейство следует своим путём. Идеологичесое зрелище увеличивает, для того, чтобы обновиться, виды обезвреженных антагонизмов: вы за или против Бриджитт Бардо, Джонни Холлидея, «Ситроэнов 3 СВ», молодёжи, национализации, спагетти, стариков, ООН, мини–юбок, поп–арта, термоядерной войны, автостопа? Нет таких людей, к которым в какой–то момент дня не обращалась бы афиша, новости, стереотипы, призывая занять ту или иную сторону по отношению к префабрикованным деталям, которые тщательно скрывают все источники повседневной созидательности. В руках власти, этого ледяного фетиша, крупицы антагонизмов формируют магнетическое кольцо, обязанное дерегулировать индивидуальные ориентиры, абстрагировать каждого от самого себя и изменять контуры силы.

Снижение давления в общем является ни чем иным как манипуляцией антагонизмов властью. Конфликт двух сил обретает свой смысл в введении третьей. Пока существует только лишь два полюса, и тот, и другой аннулируют друг друга, поскольку обретают свою ценность друг в друге. Невозможно отдать предпочтение и мы входим в царство терпимости и относительности, настолько дорогих буржуазии. Насколько же понятен интерес апостольской иерархии к манихейству и тринитаризму! В беспощадном противостоянии Бога и Сатаны, что осталось бы от клерикальной власти? Ничего, это доказали милленарные кризисы. Вот почему мирская рука осуществляет священную службу, вот почему горели костры для мистиков Бога или дьявола, для тех отважных теологов, которые осмеливались усомниться в принципе «три в одном». Только временные повелители христианства могли трактовать разницу между повелителем Добра и повелителем Зла. Они были великими посредниками, через которых в обязательном порядке осуществлялся выбор одного или другого лагеря; они контролировали распределение спасения и проклятия, и этот контроль был для них важнее, чем сами спасение и проклятие. На земле, они объявляли себя безаппеляционными судьями, так как они решили, что в потустороннем мире будут судимы по законам, изобретённым ими.

Христианский миф обезвредил жестокий манихейский конфликт предложив верующим возможность индивидуального спасения. Это была брешь пробитая Шелудивым из Назарета. Человек избежал жестокой конфронтации, которая неминуемо вела к уничтожению ценностей, к нигилизму. Но благодаря тому же удару, он утратил шанс вновь отвоевать самого себя посредством всеобщего восстания, шанс занять своё место во вселенной, изгнав оттуда богов и их супервайзеров. Поэтому, движение понижения давления словно бы обладает основополагающей функцией сковать самую неодолимую волю человека, волю быть самим собой безраздельно.

Во всех конфликтах между одним лагерем и противоположным, в игру вступает неукротимая часть индивидуальных требований, часто принимая угрожающие размеры. На этом этапе можно говорить о третьей силе. Третья сила с индивидуальной точки зрения будет тем же, чем является и сила снижения давления с точки зрения власти. Благодаря этой спонтанной общей точке в каждой борьбе становятся радикальными восстания, выходят на свет фальшивые проблемы, угрожает ей в самой её структуре. Именно на неё намекал Брехт в одной из своих историй о г–не Кейнере: «Как в ответ на вопрос, заданный одному пролетарию, вызванному в суд, хочет ли он поклясться в религиозной или мирской форме, он ответил «Я не на работе»». Третья сила направлена не на изнашивание препятствий, но на их преодоление. Досрочно уничтоженная или интегрированная, она станвится, путём переключения силой снижения давления. Точно также, спасение души не является ни чем иным, как волей к жизни интегрированной мифом, опосредованной, лишённой своего реального содержания. Напротив, вечное требование полнокровной жизни объясняет ненависть по отношению к некоторым гностическим сектам или Братьям Свободного Духа. Во времена упадка христианства, борьба, которую вели Паскаль и иезуиты противопоставила необходимость реализации Бога в нигилистичном преобразовании мира и реформистской доктриной спасения и примирения с небесами. Наконец, освободившись от теологического балласта, третья сила выжила .чтобы вдохновить борьбу бабувистов против позолоченного миллиона, марксистский проект цельного человека, мачты Фурье, взрыв Коммуны, насилие анархистов.

 *

Индивидуализм, алкоголизм, коллективизм, активизм… разнообразие идеологий доказывает: существуют сотни способов быть на стороне власти. Есть лишь один способ быть радикальным. Стена, которая должна быть разрушена, необъятна, но в ней уже пробито столько брешей, что достаточно одного крика для того, чтобы увидеть как она рушится. Пусть выйдет наконец из туманов истории третья сила, та, что наполняла индивидуальными страстями восстания прошлого! Вскоре мы узнаем, что повседневная жизнь содержит в себе энергию способную двигать горами и покрывать расстояния. Длительная революция готова писать фактами действий анонимных или безвестных авторов, присоединяющихся к компании Сада, Фурье, Бабёфа, Маркса, Ласенера, Штирнера, Лотреамона, Леотье, Веана, Анри, Вильи, Сапаты, Махно, Коммунаров, повстанцев Гамбурга, Киля, Кронштадта, Астуриаса – всех тех, кто не закончил игру, вместе с нами, кто только начал эту великую игру, поставив на свободу.

Невозможность общения или Власть, как универсальный посредник

 Посредничество, в порядке власти, является фальсифицированной потребностью, в которой иллюзия законных средств, облечённая исключительно в рождённую посредничеством обобщённую волю, в наши дни разрослось и стало под вопрос из–за диктатуры потребляемого (VII), примата обмена над даром (VIII), кибернетизации (IX), правления количественного(X).

7 глава «Эра благополучия»

Современное Социальное государство с запозданием предоставляет гарантии выживания которые требовались лишённым слоям производительного общества прошлого (1). Богатство выживания подразумевает обнищание жизни (2). Власть приобретать является лицензией на приобретение власти, на то, чтобы стать предметом в порядке вещей. Угнетённые и угнетатели обладают тенденцией подпадать, хотя и на неравной скорости, под одну и ту же диктатуру: диктатуру потребляемого (3).

1

Лик благополучия исчез из литературы и искусства после того как он размножился на всех стенах и палисадах, предлагая каждому определённому прохожему универсальный образ в котором он должен был признать себя.

С Фольксвагеном нет больше проблем!

Живи без забот с Баламюром!

Этот человек со вкусом – мудрец. Он выбрал Мерседес Бенц.

Счастье больше не миф, радуйтесь, Адам Смит и Бентам Джереми! «Чем больше мы производим, тем лучше мы живём», написал гуманист Фурастье, в то время как ещё один гений, генерал Эйзенхауэр, отвечает эхом: «Чтобы спасти экономику, надо покупать, покупать, неважно что». Производство и потребление стали сосцами современного общества. Вскормленное таким образом, человечество растёт в силе и красоте: повышение уровня жизни, количества удобств, культура для всех, комфорт из грёз. На горизонте Хрущёвского доклада, наконец–то появляется сияющая и коммунистическая заря, через инаугурацию его царствия двумя декретами: об упразднении налогов и бесплатном транспорте. Да, золотой век уже в поле зрения, на расстоянии плевка.

В этой революции пропала одна великая вещь: пролетариат. Он испарился? Ушёл в подполье? Его выставили в музее? Спорят социологи. Пролетарий исчез в высоко индустриализированных странах, уверяют некоторые. Накопление холодильников, телевизоров, Дофинов, HLM, народных театров доказывает это. Другие, напротив, возмущаются, обличая эти ловкие пассы фокусника, указывая пальцем на прослойку рабочих, чья низкая зарплата и убогие условия неоспоримо напоминают XIX° век. «Отсталые секторы, огрызаются первые, проходят через процесс перепоглощения; будете ли вы отрицать, что экономическая эволюция развивается в сторону Швеции, Чехословакии, социального государства, а не в сторону Индии?»