Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Увы, его собственная память бесполезна сейчас. Она выгорела от времени под лучами палящего солнца.

— Так значит, этот юноша был… выращен специально для ритуала?

— Всё верно, — с воодушевлением подтвердила Шеата. — Для него было великой честью принести себя в жертву ради вашего возвращения в мир. Он был рожден для этого. И он провёл всю свою жизнь в этих покоях, ни в чём не зная нужды. С раннего детства мы тщательно готовили его к миссии. Мы даже имени ему не дали, чтобы тело не привязывалось, не имело зацепок на другую личность и сразу признало вас истинным хозяином.

Красный Феникс потрясенно слушал. Мысли путались и мельтешили, не желая формироваться в единое мнение.

Шеата же явно гордилась проделанной работой. Очевидно, она входила в число ближайших сподвижников его ученика и принимала активное участие в подготовке и проведении сложнейшего темного ритуала.

— Зачем вам понадобилось делать это, спустя столько лет? — тихо спросил наконец Элирий.

Молодая женщина покачала головой.

— Вы можете решить, что это понадобилось именно сейчас, но это не так. Все долгие годы, минувшие после вашей смерти, Великий Иерофант не оставлял попыток вернуть вас, но всё было тщетно. Далеко не сразу мы поняли, что именно, как и когда нужно сделать, чтобы ритуал призыва души прошёл успешно.

Элирий почувствовал, как ноги его подгибаются.

— Хочешь сказать, что все эти триста пятьдесят девять лет подряд он призывал мою душу?

Черт побери, всё это уже здорово напоминает одержимость. Неужели после стольких лет учеником его по-прежнему движет жажда мести за давнишние мелочные обиды? Вот ведь ничтожество!.. Но чего еще ждать от неполноценных народов.

— Да, — Шеата сокрушенно покачала головой. — И уже почти потерял надежду, что однажды добьётся успеха. Говоря откровенно, мы ведь не сразу поверили, что это и вправду вы. Мы слишком привыкли к неудачам. Звезды должны были встать на небе ровно в ту же самую позицию, как в день и в час первого рождения вашей светлости. А это совпадение случается далеко не каждый год. Мы не сразу выяснили этот нюанс, как и то, что это условие обязательное, но недостаточное.

— То есть… — На миг воцарилась тишина. — То есть множество жертв с кровью наследников Лианора в жилах были возложены на алтарь и убиты в темном ритуале… зря?

Элирий тяжело свел брови, ощущая, как в груди зарождается глухое чувство гнева.

Шеата тоже нахмурилась. Она вовсе не хотела неловкими словами настраивать подопечного против своего господина. Как бы не вышло беды.

— Они погибли не зря, ведь в конечном итоге вы здесь, — попыталась оправдаться она. — Кроме того, неудачи — путь к успеху. Благодаря неудачным опытам его высокопреосвященство значительно продвинулся в понимании принципов Черной магии. Это было непросто, ведь у него не было никакой информации — как вам известно, Черная магия находилась под запретом в эпоху Второго Рассвета.

От таких сногсшибательных новостей силы окончательно оставили Красного Феникса. Видя, что юноша собирается вот-вот грохнуться в обморок, Шеата мигом подхватила его и, крепко сжав в объятиях, поволокла к ближайшему креслу. Осторожно сгрузив свою драгоценную ношу, она замерла, и Элирий почувствовал дрожь, вдруг прошедшую по сильному телу боевой жрицы.

Резво выпрямившись, Шеата отшатнулась от него, как от прокаженного, а в темном зеркале глаз отразилась чья-то статная фигура.

Глава 6

Феникс распускает хвост. Часть 2

ГЛАВА 6. Феникс распускает хвост. Часть 2

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон дождевой воды

Долгожданные дожди драгоценны как масло. День шестой от пробуждения

Бенну. Цитадель Волчье Логово

*киноварью*

Жесткий взгляд едва царапнул по приближенной, предостерегающий жест решительно пресек любые попытки объясниться или оправдаться. Дав Шеате знак немедленно исчезнуть, вошедший обратился к откинувшемуся на спинку кресла обессиленному юноше.

— Учитель?.. — осторожно окликнул он, будто по-прежнему не до конца веря своим глазам.

Чуть повернув голову на зов, Совершенный бросил краткий взгляд из-за плеча. Посетитель уверенно приблизился и встал прямо перед ним. Каждый шаг его был, как печать.

— Вы здесь… вы живы, — слова звучали насколько возможно мягко и почтительно, но металл в этом гортанном голосе сложно было скрыть полностью. Голос звенел, как клинок, хорошо знакомый со вкусом крови. И сам незваный гость, а точнее, хозяин здешних мест, выглядел как клинок… как человек, сознательно превративший себя в оружие.

Наконец-то Элирию представился случай внимательно рассмотреть своего ученика. Стоящий напротив был его воспитанником — и одновременно казался чужаком. Он знал ученика с отрочества — и словно бы видел впервые. Безродный звереныш, выкормыш южного племени Степных Волков… нет, того угловатого мальчишку из прошлого было не узнать.

Надо сказать, высоко титулованный гость производил впечатление: Красный Феникс немедленно отметил проскальзывающую в каждом движении скрытую силу. Ему была известна эта страшная текучая грация, свойственная прирожденным бойцам. Таковы были его личные Каратели когда-то, лучшие из лучших, и глаз Элирия был наметан на подобные вещи.

Без сомнений, храм Затмившегося Солнца был военизированным орденом.

Безошибочным внутренним чутьем Элирий всегда умел распознавать опасность, и в этот раз оно четко дало о себе знать. Вошедший был опасен, опасен как никто другой. Как видно, не зря вместо положенного по статусу духовного одеяния жрец облачен в легкий черненый доспех, а за поясом покачивается хищно изогнутый клинок — столь любимая степняками сабля-гаддарэ, в позолоченных ножнах, оклеенных черной кожей. Ножны богатые, парадные, а вот сам клинок определенно боевой — от него так и веет нечистой энергетикой смерти, тяжелым запахом крови.

Со смешанными чувствами Красный Феникс уставился на эти драгоценные ножны, скрывающие клинок необычной формы, тонкий, словно крылышко цикады. Коготь Дракона! Красивый, но неприятный клинок. На лезвии — сакральные узоры, насеченные черным серебром в час полного солнечного затмения. Он помнит всё это до странности отчетливо, так отчетливо, будто точно такой же клинок вошел однажды в его собственную плоть…

Элирий погрузился в странное оцепенение: что-то в нем отозвалось и тоскливо заныло где-то внутри грудной клетки, за шестым ребром. Один только взгляд на легендарное оружие обездвиживал и лишал воли: сияющему клинку бессознательно хотелось вручить себя. Так жертва желает оказаться на алтаре ради искупления грехов. Но это же всё не на самом деле? Какие-то причудливые игры разума, не справляющегося пока с наложением двух реальностей.

Столько лет минуло!.. Неужели ручной звереныш его так возмужал? Ученик сделался похож на человека крутого нрава, который в подвластных ему землях распоряжается даже дуновением ветра, карая и милуя по своему произволу. Только чувствительный рот несколько противоречил общему образу сурового воина, сообщая о характере сложном, импульсивном и вспыльчивом.

В их первую встречу, которую он так удачно вспомнил, волчонок был еще не до конца сформировавшимся подростком. Сейчас же рост Черного жреца превосходил, пожалуй, рост самого Элирия в те далекие годы.

Как вышло, что волчонок вырос и превратился в дракона, который одним крылом своим закрыл Красное Солнце? Кажется, своими собственными руками взрастил он зверя, крылатую черную тварь, которая может теперь разорвать его…

Чужие пальцы без разрешения коснулись запястья, ища пульс. От неожиданности Элирий резко отдернул руку, и Черный жрец застыл, раздосадованный собственной поспешностью.

— Мессир не позволит осмотреть его? — негромко, полным беспредельного терпения голосом обратился кочевник, с грацией атакующего зверя опускаясь перед Учителем на колени. — Прошу прощения, но сделать это необходимо.

Пальцы вновь скользнули по нежной коже запястья — бережно, словно грубое прикосновение могло заставить юношу исчезнуть. На сей раз Элирий не отстранился. С великой деликатностью ученик его взялся прощупывать жемчужную нить пульса, по голосу крови определяя текущее состояние.