Шерлок Холмс - Екатерина Мишаненкова

Старое колесо поворачивается, и спицы возвращаются на прежние места. Все, что мы видим, когда-то уже было и снова будет.

Шерлок Холмс и полиция

Среди поклонников Холмса почему-то широко бытует мнение, что он скрывал найденные улики от полиции, чтобы всегда быть впереди них. Возможно в этом виноваты экранизации, в некоторых из которых он именно так и поступает.

Но в произведениях Конан Дойла Холмс никогда не прячет улики, за исключением, конечно, рассказа «Конец Чарльза Огастеса Милвертона», где одним из «преступников» был он сам, а вторым — Ватсон. Впрочем и там они не были виновны в убийстве «короля шантажа», а оказались случайными свидетелями его смерти.

В обычных же делах Холмс либо делился с полицией своими находками, как например в «Этюде в багровых тонах», где он, изучив место преступления, сразу сообщает Лестрейду: «Это, конечно, убийство, и убийца — мужчина. Рост у него чуть больше шести футов, он в расцвете лет, ноги у него очень небольшие для такого роста, обут в тяжелые ботинки с квадратными носками и курит трихинопольские сигары. Он и его жертва приехали сюда вместе в четырехколесном экипаже, запряженном лошадью с тремя старыми и одной новой подковой на правом переднем копыте. По всей вероятности, у убийцы красное лицо и очень длинные ногти на правой руке».

Не делился с полицией Холмс только своими выводами и предположениями. Впрочем, когда он все же пытался это делать, его не особо слушали.

Его направили ко мне из Скотленд-Ярда. Знаете, как врачи иной раз посылают неизлечимых больных к знахарю. Они рассуждают так: сами мы ничего больше сделать не можем, а больному все равно хуже не будет.

В большинстве рассказов полицейские предпочитают сами вести дело и прислушиваются к Холмсу только в крайнем случае. Справедливости ради, иногда им почти удается справиться и без него, как в рассказе «В сиреневой сторожке». Из этого вырос второй миф о Холмсе и полиции — что все полицейские в рассказах Конан Дойла слабые, беспомощные, без Холмса ни на что не способны, но при этом завидуют ему и ненавидят его.

Это абсолютно не так. Холмс сам не раз подчеркивает, что он предпочитает браться только за интересные дела, из чего можно сделать простой вывод, что с неинтересными полиция справляется сама. Да и отношения с полицейскими инспекторами у него не такие уж и плохие.

Инспектор Этелни Джонс в «Знаке четырех» говорит Ватсону: «Ваш друг мистер Шерлок Холмс — выдающаяся личность, сэр. Он человек, не знающий поражений. Мне-то известно, в скольких делах участвовал этот молодой человек, и всегда ему удавалось докопаться до истины. Он несколько непоследователен в своих методах и, пожалуй, чересчур торопится делать выводы, но вообще, я думаю, он мог бы стать самым выдающимся сыщиком Скотленд-Ярда, и готов заявить это кому угодно».

А в рассказе «Черный Питер» Ватсон рассказывает еще об одном инспекторе: «Я сразу узнал Стэнли Хопкинса, молодого инспектора полиции, который, по мнению Холмса, подавал большие надежды. Хопкинс, в свою очередь, считал себя учеником знаменитого сыщика и восхищался его научными методами».

На свете нет и не было человека, который посвятил бы раскрытию преступлений столько врожденного таланта и упорного труда, как я.

Инспектор Лестрейд и другие полицейские

В произведениях о Холмсе упоминаются по именам двадцать один инспектор Скотланд-Ярда, четыре инспектора местных полицейских управлений, четырнадцать констеблей, а также несколько французских и американских полицейских, один частный сыщик и два детектива агентства Пинкертона.

Самые известные из них: Этелни Джонс («Знак четырех»), Стэнли Хопкинс («Черный Питер», «Пенсне в золотой оправе», «Убийство в Эбби-Грейндж»), инспектор Брэдстрит («Голубой карбункул», «Палец инженера», «Человек с рассеченной губой»), инспектор Тобиас Грегсон («Этюд в багровых тонах», «Случай с переводчиком», «В Сиреневой Сторожке», «Алое кольцо») и конечно инспектор Лестрейд («Этюд в багровых тонах», «Собака Баскервилей», а также одиннадцать рассказов).

Именно Лестрейд, который чаще всего появляется на страницах рассказов о Шерлоке Холмсе, стал таким же знаковым персонажем шерлокианы, как сам Холмс, Ватсон, миссис Хадсон, Мориарти и Ирэн Адлер. Редкая экранизация обходится без него.

В «Этюде в багровых тонах» Холмс и Лестрейд относятся друг к другу свысока, но в «Собаке Баскервилей» видно, как эволюционировали их отношения. Холмс говорит Ватсону, что Лестрейд — лучший сыщик-профессионал, а тот в свою очередь разговаривает с Холмсом очень почтительно, и Ватсон отмечает: «Мне стало ясно, что он многое понял с тех пор, как они начали работать вместе. Я прекрасно помнил, сколько презрения вызывали когда-то у этого практика логические выкладки нашего любителя теорий».

Говорят, будто гений — это бесконечная выносливость. Довольно неудачное определение, но к работе сыщика подходит вполне.

Милосердие Холмса

Еще одно популярное заблуждение — что Холмс был бесчувственным человеком. Вероятно, это тоже следствие фильмов, во многих из которых он предстает человеком фанатично преданным своему делу, но равнодушным к людям. Исключениями являются, пожалуй, советский многосерийный фильм и современный американский сериал «Элементарно» — именно в них, по мнению холмсоведов, самые человечные Холмсы. Исследователи экранизаций нередко замечают, что создатели фильмов почему-то предпочитают следовать ранним рассказам, где Ватсон, еще плохо знающий Холмса, называет того человеком без эмоций.

Между тем, он не только испытывал эмоции (тот же Ватсон в «Алом кольце» говорит, что «Холмс поддавался на лесть и, надо отдать ему справедливость, был человеком отзывчивым»), но временами даже позволял им вмешиваться в его работу — есть такие рассказы, в которых Холмс дает преступникам ускользнуть от полиции.

Делал он это в двух случаях:

1) Если считал, что преступник и так уже достаточно наказан и/или не представляет опасности для общества. Подобное было, например, в «Голубом карбункуле», где Холмс отпускает незадачливого вора, который так напуган, что никогда больше не пойдет на преступление. Иногда Холмс отпускал виновного просто по доброте душевной, как в рассказе «Второе пятно», где он пожалел жену министра и не стал никому рассказывать, что это она, боясь шантажиста, украла у мужа ценные бумаги.