Папарацци (СИ) - Макарова Елена А.

Бл*ть, дел ни приворот, а я тут похмельем мучаюсь. Голова дурная, едва два плюс два сложу. Надо немного отлежаться и ехать домой: ни в Костиных же трениках отправляться на деловые встречи?

— Потом, — не стал вдаваться в подробности, Рита сообразительная и так все поймет. Хотя может начать взывать к моей совести. Чертова моралистка. Как Костя с ней живет?

Но, слава богу, она уехала на работу, прихватив с собой сына, и не доставала меня. Костя остался работать дома: уединился в личной студии, которую они оборудовали прямо в доме, отведя для нее место в подвале. Так что следующие пару часов меня никто не трогал, и я благополучно провалялся овощем на шезлонге на лужайке за домом.

Зачем было так напиваться? Теперь полдня бездарно потеряны. Всё из-за Вики. Сумасшедшей Вики. Кажется, она начала сводить с ума и меня.

— Решил остаться жить у нас? — раздался рядом Костин голос. Не слышал, как он подошел.

— Уже гоните? — продолжал лежать, не открывая глаз.

— Переживаем за тебя, Андрюшенька, — похлопал меня по плечу. Сарказма брату было не занимать.

— Вот не надо, мамочка, — я отдернул руку. Тереть не мог, когда он ерничал.

— Удивлен, что ты здесь, а не на работе, — на это раз его тон был серьезным. — Думал, ты подыхать будешь, а дела не бросишь.

— Считай, что я подыхаю.

Костя перестал меня доставать, и, судя по звукам, растянулся на соседнем шезлонге.

— А кто такая Вика? — вдруг спросил, а меня передернуло от звука ее имени.

Я открыл глаза, жмурясь от бьющего в лицо летнего солнца, и повернул голову в сторону брата:

— Почему ты спрашиваешь?

— Когда сегодня ночью ты вломился к нам пьяный вдрызг, то что-то бубнил про некую Вику, — равнодушно рассказывал брат о моих ночных «подвигах». — Правда, я так ничего и не понял. — Я расслабился, что спьяну не наболтал лишнего. Не хватало еще, чтобы Вика отравляла своей персоной и эту часть моей жизни. — Так кто она? — продолжался допрос.

Видимо одно Викино имя само по себе яд, раз его оказалось достаточно, чтобы и в доме брата мне не было покоя от нее. Только подумаю о ней, и пульс зашкаливает.

— Беспощадная стерва, — скупо ответил.

— Даже так? — хмыкнул. — А она тебя зацепила, — сделал брат бредовый вывод.

Похмельная голова еще сильней заболела. Такое ощущение, что мини-копии Вики самозабвенно отплясывали там чечетку.

— Если это означает желание схватить эту стерву за тоненькую шейку, — живо представлял себе этот сладкий момент, — и свернуть ее к чертовой матери, то ты прав — зацепила.

— Сколько страсти, — начал посмеиваться Костя.

— Не будем об этом говорить, — я хотел проспаться, а не трепать языком. Что он пристал? У него есть жена, пусть она выслушивает его чушь. — Тем более с тобой, — меньше всего мне сейчас нужно получать нравоучения от младшего брата.

— Сколько гонора, Андрей Львович, — весело упрекнул брат. — У меня красавица-жена и чудесная семья, кому, как не ко мне, прислушиваться в любовных делах?

— Вот именно, — сам того не понимая, Костя ответил на собственный вопрос, — ты как прокаженный. Ты влюблен и обречен…

— Быть счастливым? — продолжил за меня.

— Быть влюбленным кретином, — поправил его. — Не надо и меня заражать бациллами любви. От слов «отношения», «обязательства» меня мутит.

— Это от выпитого вчера, — язвительно подметил.

— Как остроумно, братишка, как остроумно.

Мы оба рассмеялись. Как в детстве, когда устраивали какие-нибудь проказы и наблюдали из укрытия как наша мать, ругаясь, бегает по дому в поисках нас, чтобы дать взбучку.

— Если ты доволен своей жизнью, — заговорил Костя после нескольких минут молчания, — и это действительно то, чего ты хочешь…

Впервые я усомнился, в том, чего действительно хочу, но брату об этом знать не обязательно. Как и том, что дело в женщине. В невыносимой, абсолютно безумной женщине.

— У меня все нормально, — закрыл тему.

Не позволил себе больше валяться без дела, и, преодолевая головную боль и периодически возвращающуюся тошноту, отправился разгребать то дерьмо, что успела наворотить помощница всего за несколько часов моего отсутствия. Все-таки надо ее уволить. Но первоочередным пунктом в списке дел было кое-что личное, поэтому я позвонил старому другу:

— Здорово, Витёк. Окажи еще одну слугу — узнай всё о Виктории Бариновой.

Посмотрим, что таит в себе эта фурия.

10

Вика

Вернувшись из клуба, я не смогла заснуть. До самого утра ворочалась и, не переставая, желала Андрею Соболеву подцепить что-нибудь от очередной шлюхи и помереть в расцвете лет.

Этот козел предложил переспать с ним! Причем сделал это циничным и пошлым образом: позвал меня в приват-комнату, где, наверняка, трахнул не одну женщину. Словно я какая-нибудь дешевка. Ну уж нет!

Может, он и отлично целуется, выбивая почву из-под ног и дух из тела, и вызывает во мне целый коктейль эмоций, но это ничего не значит! Это всего лишь похоть. Но я же не примитивное животное, ведомое инстинктами? Находясь в здравом уме, я никогда по собственной воле не связалась бы с человеком, подобным Соболеву. Поэтому начинала ненавидеть себя, когда вспоминала его поцелуй с каким-то извращенным садистским удовольствием.

Чтоб тебя, Соболев!

Но нельзя делать Андрея центром моей вселенной, и надо трезво взглянуть на мир. А мир кусал меня за пятки, подгоняя скорей найти новую работу, иначе в ближайшем будущем я буду жить на улице.

Немногочисленные сбережения подходили к концу, поэтому следующие несколько дней я обзванивала знакомых, которые могли бы помочь с вакантными местами. Параллельно просматривала объявления о работе, не связанной с моей профессией — была готова на время взяться и за подработку. Но телефонный звонок от Валерия Николаевича — моего бывшего начальника — заставил на время отложить эти, к сожалению, безуспешные поиски.

Мужчина настоятельно просил приехать в редакцию «для разговора». Уже хотела послать его куда подальше, но тут он упомянул, что дела касается работы, и я все-таки согласилась увидеться с ним.

— Баринова! — воскликнул Митька, стоило мне появиться в офисе. — Какими судьбами?

— Пока не ясно, — буркнула.

— Тогда удачи! — видя мое хмурое настроение, не стал проделывать привычный ритуал с со свиданием.

Осторожно постучала в дверь бывшего шефа, и после разрешение войти предстала перед Валерием Николаевичем. Он выглядел взвинченным и каким-то дерганым.

— О чем вы хотели поговорить? — не стала ходить вокруг да около.

— О чем, о чем, — бубнил сам себе под нос. — Послушай, Баринова, ты должна вернуться.

— Что значит «должна»? — звучало, будто его кто-то вынудил. — Вы меня уволили, причем не колебавшись. Забыли? — Вот я никогда не забуду эту сцену, и того, как торжествовал тогда Соболев. — Стоило напыщенному мажору сказать слово, и вы выставили меня за дверь. И за что? За то, что я выполняла ваше же поручение — добыть фото четы Соболевых.

Валерия Николаевича выскочил из кресла и стал нервно кружить по кабинету:

— Мне пришлось тебя уволить, чтобы этот, как ты выразилась, напыщенный мажор получил свое и не создавал редакции проблем. Это было для вида, на самом деле я собирался тебя выгонять по-настоящему. Понимаешь?

— Понимаю, — но мало верю. Валерий Николаевич не такой уж хитроумный игрок, чтобы плести интриги.

Мутная какая-то история, но сейчас не время привередничать и искать подводные камни. Я хотела работу — и теперь она вновь у меня есть, хотя и не такая, о какой мечтала.

— Другими словами, я могу продолжать работать? — на всякий случай уточнила.

— Считай, что у тебя был отгул, и теперь ты снова в строю, — обрадовался, сообразив, что я не прочь вернуться.

— Отгул оплачиваемый? — решила брать быка за рога, раз шеф такой добрый сегодня. А вдруг повезет?

— Не наглей, Баринова, — взглянул на меня поверх сползших на кончик носа очков.