Предъява - Илья Деревянко

Сорокалетний ссученный медвежатник Петр Батраков по прозвищу Агрегат мрачно сидел за столом на кухне, обжигаясь, глотал свежезаваренный «купчик»[22] и курил сигарету за сигаретой. Под потолком плавали сизые клубы табачного дыма, в переполненной пепельнице высилась гора окурков, в подполе нахально скреблись крысы, а душу Батракова терзали настойчивые, дурные предчувствия. Ему, как и Осьмухину, пообещали долю: «Завтра. Максимум послезавтра!», но Агрегат не верил ментовским обещаниям. Он слишком хорошо знал бывшего начальника Н…го ОВД, чтобы не ожидать от Игоря Владимировича какого-нибудь подвоха. Сугробов постоянно обманывал Петра: и при вербовке — «Поможешь раскрыть ограбление ювелирного — больше не потревожу! Слово офицера!», и в дальнейшем, в процессе вынужденного пятилетнего сотрудничества — «Последний раз, Петро! Дашь наводку и свободен! Матерью клянусь!». Когда полковника поперли на пенсию, Агрегат было вздохнул с облегчением, но, как выяснилось, напрасно! На восьмой день по выходе в отставку Игорь Владимирович в ультимативной форме предложил Батракову поучаствовать в похищении общака Н…й группировки. Отказаться Петр не мог — боялся мести Сугробова! Ведь просочись информация о его стукачестве в криминальные круги — все! Хана! На легкую смерть не рассчитывай! Скрепя сердце Агрегат тогда согласился, но теперь, после содеянного, он ощущал стремительно нарастающий, животный ужас. К ночи с тридцать первого марта на первое апреля панические настроения Петра достигли апогея. «Либо Горыныч вычислит да на части порвет, либо проклятый мусор ликвидирует! Избавится от свидетеля! — тоскливо уставившись в пустоту, думал Батраков. — Наиболее вероятен второй вариант. Сугробов медлить не любит! Моя смерть где-то рядом! Потрохами чую!.. Выход получается всего один — не мешкая драпать из Москвы! Куда-нибудь подальше! Желательно за пределы России!!! А там… авось как-то утрясется. По крайней мере — поживу подольше».

Едва Агрегат пришел к подобному умозаключению — в дверь позвонили.

— Е-мое! Похоже, начинается! — прошептал Батраков, сунул в рукав железную арматуру, на цыпочках прокрался в сени и осторожно посмотрел в телескопический глазок. На пороге стояли Полянский с Глухаревым.

— Открывай, братан! — услышав шорох за дверью, громко сказал Эдуард. У нас для тебя прекрасные новости!..

Убийцы не подозревали о душевном состоянии Агрегата, а потому в дом прошли спокойно, по-хозяйски, ни на йоту не сомневаясь в успехе запланированной акции. Полянский вольготно развалился на кресле в гостиной, закурил «Мальборо» и принялся «заговаривать лоху зубы».

— Доля твоя — лимон баксов, как условились, но, к сожалению, возникли некоторые трудности. Понимаешь ли, мы…

Стоящий напротив Батраков не обращал внимания на разглагольствования экс-омоновца. Краем глаза он внимательно следил за действиями Глухарева и с каждой секундой все более убеждался в недобрых намерениях ночных визитеров. Вот бродящий по комнате Глухарев окинул оценивающим взглядом люстру (особо задержавшись на вбитом в потолок прочном металлическом крюке), вот потихоньку извлек из-за пазухи моток бельевой веревки, вот, занося руку для удара, начал подкрадываться сзади…

«Пора», — решил Петр и отпрянул в сторону. Нацеленный ему в затылок кулак каратиста рассек воздух. Не теряя даром времени, Агрегат выпростал из рукава арматуру, длинным прыжком сблизился с Эдуардом, успевшим выхватить «макаров-особый»,[23] и рубанул Полянского ребристой железкой по предплечью. Пронзительно взвизгнув, тот выронил оружие. В следующее мгновение пятка Вадима врезалась Батракову в спину, чуть выше левой почки. Удар был настолько мощным, что Петр рухнул на пол как подкошенный, однако сознания не потерял. Превозмогая боль, он кувырнулся через бок, обеими руками схватил увесистый деревянный торшер и из положения лежа швырнул его в лицо Глухареву.

Вадим пошатнулся, из разбитого носа хлынула кровь, мозги затуманились. Воспользовавшись этим, Агрегат поднялся на ноги, зажмурив глаза, рыбкой нырнул в ближайшее окно, относительно удачно приземлился, тут же вскочил, не обращая внимания на многочисленные порезы, бросился наутек и в считанные секунды затерялся среди окрестных домов.

На крыльцо выбежал Полянский с пистолетом в левой неповрежденной руке, ничего не увидел и изрыгнул фонтан омерзительной, грязной ругани…

— Ага, нашел. Полюбуйся, Константин! — сказал Андрей, открепляя со стены за книжным шкафом и демонстрируя Горынычу миниатюрный «жучок». Дешевка, между прочим, радиус действия небольшой. Снимая с него информацию, «крот» должен находиться непосредственно в твоей квартире.

— К-то-о-о-о?! — прохрипел Ярошевич.

— Тип, имеющий постоянный доступ в квартиру, а также родственника по имени Иннокентий, — напомнил спецназовец.

Пахан погрузился в угрюмые paзмышлeния. Лицo его побелело от злости.

— Чем попусту желчью исходить — расспроси ребят, — посоветовал Никонов. — Вдруг они знают? Попытка не пытка.

— А если один из них стукач?! — поднял налитые кровью глаза Горыныч.

— Не думаю.

— Гм… ладно! — Константин Павлович, подошел к двери и, пинком распахнув ее, рявкнул: — Мишка! Колька! Ко мне! Бегом, блин!!!

Студнев с Мордвиновым, толкаясь и спотыкаясь от поспешности, ввалились в комнату.

— Познакомь-ка нас с родичем своим, Кешей! — ни к кому конкретно не обращаясь, прошипел пахан.

Боевики удивленно вытаращились.

— Вы меня не слышали?! — взбеленился доведенный до ручки Ярошевич.

— Слышали! — откликнулся опомнившийся Хилый. — Но ты, шеф, не по адресу обратился. Спроси лучше Якова.

— Чего-о-о-о?!

— Ну да, Якова! — подтвердил Боров. — У него есть дядя по материнской линии. Из блатных вроде. Зовут Иннокентий. Погоняло Хромой.

Лицо главаря группировки из бледного сделалось сизым.

— Артур, доставьте сюда Федьку Яковенко! — набрав номер, прорычал он в телефонную трубку. — Особо не церемоньтесь, но стукач нужен мне живым!..

Вынужденное пребывание в ночном клубе «Земфира» стало для Феди настоящей пыткой. Но не потому, что на эстраду вновь взобрался давешний сиплый певун. В музыке Яковенко вообще не разбирался, и ему было глубоко плевать, кто и как завывает на сцене. Мучило «крота» другое: спецназовец встречался с Горынычем!!! Они о чем-то договорились, а затем отбыли в неизвестном направлении. Значит, подстава провалилась!!! Теперь Ярошевич может выйти на настоящий след и постепенно добраться до него, до Феди! Ко-о-ошма-ар!!! Нужно немедленно известить дядю Кешу!!! Пускай предпримет меры!!! (Не посвященный полностью в суть дела, Яков считал Хромого «крупной рыбой», едва ли не руководителем операции «Общак».) Но связаться сейчас с родственником у Феди никак не получалось. Десять боевиков группировки под руководством Ары сидели кучно за тремя сдвинутыми столами. С самого начала Аванесян, приблизительно догадывающийся о подоплеке происходящего, велел ребятам сдать мобильники, сложил их в сумку (оставив лишь один, себе) и обещал вернуть позже. Отлучаться из зала (допустим, в туалет) он разрешал только попарно. Поэтому Яковенко не мог позвонить даже из автомата. Томительно тянулись часы ожидания. Федя вконец извелся.

И тут неожиданно ожил сотовый телефон Аванесяна.

— Да, — поднеся трубку к уху, сказал Артур. — Понятно… сделаем! Витя, Боря, обезоружить Якова, — ровным голосом обратился он к находящимся по обе стороны от Феди парням. — А ты, стукачок, не рыпайся! — На губах Ары появилась зловещая улыбка. — Отплясался, падаль! Финита ля комедия!

В ребра Яковенко мгновенно уткнулись два тэтэшных дула. Мускулистая, волосатая рука Бори извлекла у него из-под куртки пистолет.

— Встали, пошли! — тихо скомандовал Артур. — Шума не поднимать. Внимания не привлекать!

«Пропал!!!» — вихрем пронеслось в голове Феди.

Придерживаемый за локти недавними товарищами, он обреченно побрел к выходу. Однако на улице (возможно, под воздействием холодного ночного воздуха) тупая покорность разоблаченного «крота» внезапно сменилась дикой решимостью камикадзе.[24] «Терять мне по-любому нечего! Надо рискнуть. Авось повезет!!!» — отчаянно подумал Федя, ударил ступней в подколенный сгиб Борю, с размаха двинул кулаком в лицо Витю и ринулся бежать.

— Не стрелять! Живым брать! — яростно взревел Аванесян.

За спиной Яковенко послышался настигающий топот многочисленных преследователей. Стремясь увеличить неумолимо сокращающуюся дистанцию, он свернул влево и ломанулся через проезжую часть по направлению к ближайшей, соблазнительно чернеющей подворотне. В ночной тиши неестественно громко завизжали тормоза какого-то шального джипа, секунду назад выскочившего из-за поворота.