Царевна-лягушка или как оно на самом деле было (СИ) - Астос Александра "Александра Астос"

— Кто-то не может дождаться ночи? – Поиграл меж тем он бровями, тут же подав мне руку, как самый настоящий Царевич: — Позвольте официально позвать вас на танец, Царевна моя.

— Позволяю! – Хмыкнула я, как Ванечка мой тут же подушку эту к груди своей широкою прижал со мною вместе, да на танцпол пошёл.

Пары с ошарашенными глазами расступались пред нами, не в силах поверить, что такое возможно. Да только все равно нам было вдвоём. Мы танцевали, смеялись и, кажется, счастье наше общее бесконечно было. Никогда не подозревала, что такой окрылённой кем-то быть можно. Царь-батюшка, что до того средь бояр восседал, заприметив наш тандем, кубок за нас поднял, отчего снова мы рассмеялись дружно.

Классный, однако же, батенька у мужа моего.

Но тут меня снова от мыслей моих отвлекли:

— Прекрати! – В очередной раз шикнула я, стоило Ивану вираж крутой сделать в вальсе нашем, как тут же захохотала, на что он мне вторил:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Да брось, тебе же нравится, правда? – Его улыбка сияла только для меня так ярко и так влюблено в те секунды, отчего я даже замерла, на подушечке своей в глаза мужу глядя, да только неожиданно вблизи нас голос зазвенел самодовольный:

— Ваня! – Милое безе в виде прелестной барышни неожиданно оказалось совсем близко к нам, разрушив чарующий момент наш общий, да только принцессе этой невдомёк то было, отчего она сладко улыбнулась, полностью меня при этом проигнорировав: — Ванечка, я тебя почти не узнала!

Люди вокруг с превеликим интересом уставились на нас, и даже царь-батюшка с кубком у лица замер, стоило этой особенной явится пред нами как из воздуха. Я могла поклясться, что ее уж точно на церемонии не было. До того пышное и белое платье, определённо походящее под определение свадебное, на ней надето было, сияя россыпью алмазов по подолу, что она бы определённо затмила бы саму павлиниху, жену Васи. Я бы такое пропустить при всем желании не смогла.

Супруг же мой при появлении этой натянул на лицо улыбку почти радостную, показав гостям образцово-показательный оскал ровных зуб своих, отчего некоторые особо впечатлительные тут же отвернули от нас головушки свои. Остались лишь самые стойкие, как Ванечка неожиданно на меня неуверенно глянул при этом:

— Адальмина! Ты ли это? – Пропел он до того ровным голосом, решённым эмоций, что я даже опешила на доли секунд, до того не слыша от него ничего подобного. Мне казалось, что он так и не умеет, учитывая лёгкий нрав свой. Неужто я так глупо ошиблась?

— Ванечка, как же рада видеть тебя! – И до того широко и ласково она при этом ему улыбнулась, ещё и плечо его при этом довольно тронув, что невольно у меня лапки заледенели. Я вдохнула и выдохнула, невольно чувствуя, как неприятно сердце забилось внутри. — А это… — Продолжила она говорить, как голос моего супруга резко переменился, из деланно радушного в ледяной превратившись:

— Познакомься, это моя супруга – Руса. – Официально представил он меня, после кивнув ещё на пигалицу эту распрекрасную: — А это принцесса Адельмина, моя давняя подруга.

— Ясно! – Кивнула я, поймав беспокойный супругов взгляд, да только легче от этого не стало. Знаем, мы этих «давних подруг». И мне бы порадоваться, да только от ее влюблённого взора, что на моего мужа направлен был, до того гадко внутри стало, что захотелось спрятаться где-нибудь. Но только, что это изменит? Поэтому я максимально постаралась отстраниться, кивнув вежливо: — Приятно познакомится, принцесса!

Адельмина на это лишь губы пухлые поджала, да то единственная реакция была на приветствие моё. Остальное она проигнорировать решила, сладко пропев:

— Так значит, слухи не врут, Ванечка. – И резко самодовольно засмеялась, привлекая к нам ещё больше внимание: — Ты вместо меня решил на лягушке жениться? – Холод, что поселился у меня внутри, невозможно было описать. До того больно и невыносимо мне от ее слов сделалось.

— Не врут, я женился на Русе, как видишь. – Сквозь зубы выдал Ванечка в это время, тише добавив, дабы только принцесса это слышала: — А что до нашей помолвки, так она расторгнута уже несколько лет как.

— Ты и сам знаешь все, но что до меня, то я была несколько ошарашена известием этим! — Но Адельмине этого было мало, оттого она лишь хмыкнула, бросив на мужа моего взгляд снисходительный как малому ребёнку: — Я не обижаюсь. Надеюсь, ты осознаешь это, и готова подождать. Я все понимаю, правда, и что во всем виноваты ваши местные обычаи, поэтому ты был вынужден… — Махнула она рукою неопределённо. И мне в те секунды стало все ясно. Поэтому платье до того нарядным и белым было у неё было, ведь принцесса очевидно решила показать тем самым всем вокруг, кто из настоящая невеста здесь. Стало мерзко и печально.

Но неожиданно в те секунды, что стали адом для меня, такт Ивану отказал в конечном счёте, и он прошипел, вскипая:

— А причём тут обычаи? Где ты видела обычай на лягушке жениться? Дело не в обычаях или Яге и магии ее, если на то пошло. – И глянув на меня, мягче добавил, под ошарашенный взгляд принцессы, что не ожидала подобного: — Я бы женился на Русе и без Яги, просто все вышло так. В любом случае, расторгнуть этот брак меня никто не заставит. Мы отныне супруги. А сейчас я бы хотел потанцевать, Адельмина. Со своей супругой. Поэтому будь добра, оставь нас. – И все это было сказано до того твёрдо и громко, дабы все присутствующие уж точно услышали его.

Лицо принцессы заледенело, стоило осознание его прилюдного отказа дойти до неё. Она хмыкнула, глядя на супруга моего до того ошарашенно, не до конца веря в происходящее, и то сжимая, то разжимая кулаки свои:

— Конечно! – Выдохнула она наконец презрительно, и тут же резко развернулась и ушла, да только осадок от слов ее остался со мною, хоть Царевич за меня встал горою. Я подняла глаза на супруга своего, что глядел строго пред собою до того недовольно, что я в первые секунды и не узнала его. Со мною он таким не был. Но момент и он уставился на меня, и тут же его лицо озарила смущённая улыбка.

— Жёстко ты! – Пробормотала я, не зная куда себя деть после сцены этой, но его голос мягко проговорил, уже совершенно иным тоном:

— Отныне я твой муж. Моя задача оберегать тебя. – Я застыла от слов этих, не в силах вздохнуть. Воздуха резко стало не хватать, и я смахнула слезы, что неожиданно выступили на глазах:

— Ты ничего мне не должен, Ваня. – Наконец твёрдо поставила точку я, боясь… Так сильно боясь отступить от решения своего, поддавшись на речи его. А что, если… Нет, не пара мы, как бы больно не было. Если одна лишь мысль о расставании решала сил, то мысль о том, что муж мой с этой будет вгоняла в состоянии близкое к смерти, но я не имела права на ошибку и слабость тут. Я уже ошиблась. Ошиблась в том, что согласилась на это все. Ошиблась, что в сердце его своё пустила за каких-то два дня. Да только ничего уже не исправишь, поэтому я продолжила твёрже. — Я не Царевна-на-горошине. Я могу за себя постоять. – И это была чистая правда. Я могла, но вот только допустить того, что супруг узнает обо мне и сущности моей пугала до того сильно, что невозможно было дышать.

Царевич мой застыл на пару минут, как отрывисто выдал, да голосом таким ласковым, что только хуже от того сделал:

— Я знаю. Но я сделаю так, чтобы тебе не пришлось самой себя защищать. Уничтожу любого, кто слово плохое о тебе молвить вздумает. – Ведь это было чистой воды обещанье мне, но я не могла принять этого. Доброты его, поэтому пробормотала:

— Ты не обязан… — Как меня его голос оборвал, не дав мысль закончить:

— Батенька изволит сделать заявление. – Он вдохнул грудью, как-то горько мне улыбнувшись одними губами: — Давай послушаем. Не к добру это.

Его глаза были спокойны, очевидно он ожидал чего-то подобного, но я не могла уточнить:

— Почему?

— Советники уже нашептали что-то. Разводить нас будут. – Выдохнул он как-то обречённо, пока я переваривала слова его: — Не переживай. Я разберусь со всем этим.