На берегах любви - Шанна Кэррол

Гвендолин взяла еще одно пирожное и повернулась на бок, даже не пытаясь скрыть то укромное местечко, где ее любовник, к обоюдному удовольствию обоих, оставил свое пылавшее жаром содержимое.

– Восхитительно, сэр Жеребец! – Она поднесла пирожное к губам Джейсона и тут же отдернула, прежде чем он успел откусить.

– Как я понимаю, мы обедаем в одиночестве, мадам?

– Да, эта комната для гостей пустует, так что бояться нечего. – Гвендолин хихикнула.

– А я и не говорил, что боюсь, просто не хочется защищать свою честь в чем мать родила. – Джейсон снова попытался ухватить пирожное и снова промахнулся. – Ах так! Ну держись…

Гвендолин с многообещающим видом упала на спину и быстро положила последний кусочек пирожного на то влажное местечко, где зарождалась страсть.

– Угощение для самого лучшего Жеребца, сэр.

Дыхание ее участилось, когда он нашел языком ее угощение, и Гвендолин в ожидании грядущего наслаждения томно прикрыла глаза.

Несмотря на все старания, Мари так и не удалось узнать ничего особенного, за исключением того, что тори – настоящее проклятие для англичан. О вигах же никто не произнес ни слова; видимо, королевские советники рекомендовали своему монарху подождать, прежде чем принимать сторону одной из двух соперничающих группировок.

Зато трижды за сегодняшний вечер девушка ловила на себе взгляды Эдмонда, а от его сальной улыбки кровь стыла у нее в жилах. Как раз сейчас он направлялся прямо к ней, и Мари, присев в глубоком реверансе, быстро ускользнула через боковую дверь, а затем побежала через заброшенный коридор, который вел ко входу на галерею скульптур.

Лишь когда узкая дверь закрылась за ней с громким стуком, Мари немного успокоилась. Здесь она была в безопасности – Эдмонд поищет ее немного и вернется к своему бургундскому…

И тут внезапно рядом с ней распахнулась незаметная потайная дверь, в проеме которой появился улыбающийся Эдмонд с канделябром в руке.

– Прекрасное укрытие, моя дорогая, – вкрадчиво проговорил он. – Вы ведь не знали, что я долгое время жил в этом доме и изучил его вдоль и поперек, не так ли?

Не отвечая, Мари помчалась через всю галерею к главному входу. Если удастся вовремя отпереть засов…

Эдмонд успел схватить ее в тот самый момент, когда засов уже открылся.

– Ну-ну, моя дорогая, не надо так спешить. Я умираю от тоски по вас с той самой минуты, как увидел вас и узнал, кто вы такая. Мне говорили, что вы девственница, хотя я не очень верю такому счастью, но существует только один способ это проверить. – Поставив свечу на пол, Эдмонд рывком притянул девушку к себе, а когда она попыталась вырваться и убежать, ухватил ее за платье. Материя, затрещав, разорвалась, и Мари, столкнувшись с какой-то скульптурой, оказалась на полу вместе с ней, что вызвало страшный грохот. Теперь они с Эдмондом ползали по скользкому паркету, и острые осколки мрамора впивались в ее нежную кожу.

Внезапно Мари почувствовала пальцы Эдмонда на своей обнаженной груди и пронзительно завизжала от ужаса. Вероятно, из-за этого ее преследователь потерял всякий контроль над собой: он закрыл ей рот пьяным поцелуем, а затем с силой ударил ее несколько раз по лицу.

В пылу схватки ни Мари, ни насильник не заметили луч света, проникнувший сквозь приоткрывшуюся дверь. Эдмонд, сорвав накидку с ее головы, наклонил к ней лицо, и тогда девушка плюнула ему в глаза.

– Грязная шлюха!

Эдмонд снова занес руку для удара, но внезапно кто-то оторвал его от Мари и, подняв в воздух, отшвырнул на другой конец галереи; голова молодого графа с глухим стуком ударилась о статую ухмыляющегося сатира. Как в тумане Мари чувствовала, что ее подняли на ноги, и в поисках спасения она прижалась к крепкой мужской груди…

– Все кончилось, крошка, не надо бояться, больше тебя никто не обидит.

Крепкий мужской запах, глубокий мягкий голос…

Теряя сознание, Мари успела в последний момент ощутить странный прилив сил, как будто кто-то поднимал ее из тьмы к свету.

Очнулась Мари лишь через несколько часов. Все мышцы ее болели, и ей долго не удавалось понять, где она находится.

Но вдруг ей показалось, будто она узнает обстановку вокруг себя. Девушка приподнялась на постели: комната учителя Бена!

В этот момент дверь открылась и Бен показался на пороге.

– Доброе утро! Наконец-то наша девочка очнулась, – с беспокойством произнес старый моряк.

Мари рывком натянула на себя одеяло.

– О, Бен, мое роскошное платье разорвано – теперь все будут смеяться надо мной, а лорд Пенскотт, наверное, придет в ярость. Дядюшка, я боюсь.

Старик, улыбаясь, погладил ее по плечу.

– Успокойся, дитя, граф знает, что это не твоя вина.

– Но почему я здесь?

– Ты не помнишь?

– Нет…

– Я пообещал, что присмотрю за тобой до утра. – Бен подошел к камину, достал кувшин и налил в чашку подогретого шоколада. – Вот, выпей. Траш освободил тебя от работы.

– Но к чему все это? Разве что-нибудь произошло?

– Происходит, – уточнил Бен. – Эдмонду не понравилось то, как Брэнд с ним обошелся прошлой ночью, и он вызвал шотландца на дуэль, она должна состояться сегодня на рассвете у реки. Не могу понять, почему Брэнд выбрал рапиры – это не его оружие, а Эдмонд между тем слывет отличным фехтовальщиком. – Бен недоуменно покачал головой. – Ладно, пей шоколад и можешь еще поспать, а я пойду посмотрю, чем у них там все кончится.

Не решаясь спорить, Мари выпила густую сладкую жидкость и закрыла глаза, однако уже через полчаса, когда первые лучи солнца заглянули в комнату, она выскользнула из постели и, завернувшись в простыню, вышла за дверь, чтобы, незаметно проскользнув в дом, снять с себя разорванное платье и переодеться.

И тут она вспомнила все. О Господи, дуэль!

Задыхаясь, Мари помчалась через ухоженную лужайку, потом взбежала вверх по глинистому берегу ручья. Вскоре впереди послышался звон клинков, а затем раздался крик боли, который сразу же заглушил рев толпы. Вклинившись в нее и изо всех сил работая локтями, Мари успела увидеть, как по рубашке одного из дуэлянтов расползается багровое пятно; затем священник, всплеснув руками, наклонился к упавшему, и кто-то накинул на него сюртук. Еще через несколько секунд убитого унесли.

Второй дуэлянт отделился от толпы зевак и отошел в сторону; белая рубашка его трепетала на ветру, золотисто-рыжие волосы горели в лучах утреннего солнца. Сердце девушки невольно вздрогнуло. Слава Богу, подумала она и тут же почувствовала, как краска заливает ее щеки.

Четверо слуг, сопровождаемые отцом убитого, понесли тело в замок, и вслед за ними двинулись все остальные. Джейсон Брэнд остался один. Мари снова охватила паника. Что ей теперь делать? Позвать его? Но что это даст – ведь она принадлежит лорду Пенскотту…