Романтические сны - Энн Брок

— Меньше.

— Что? — не поняла Либ.

— У меня было меньше денег. После уплаты налогов и раздачи отцовских долгов часть суммы отошла сестре, — пояснил Люк. — Мы оба получили по шестьдесят тысяч.

— Прибавь сюда долю в «Гейтс маунтин», — заметила Либ. — Послушай, Люк, тебе ведь вовсе не обязательно выкупать землю. Раз ты совладелец санатория, значит, и земля по-прежнему принадлежит тебе.

Люку явно была неприятна эта тема.

— Земля принадлежит корпорации Гейтс.

— А ты являешься ее совладельцем.

— Кроме меня, есть еще и мелкие держатели акций.

— Но ведь формально земля твоя, — не унималась Либ.

— Земля должна принадлежать Фултонам, а не корпорации, — возразил Люк. — Я не смогу передать ее своим детям и внукам.

— Ты можешь оставить им акции, — парировала Либ. — Подумай об этом. Акции куда ценнее земли.

— Нет, ты не понимаешь, — начал раздражаться Люк. — Эти владения передавались в моей семье из поколения в поколение.

— А сейчас кто тебе мешает их передать?

— Это место открыли мои предки, — с трудом сдерживаясь, произнес Люк. — Они построили дом, расчистили поля, создали то, что можно было оставить детям, а потом детям их детей…

— Что конкретно ты можешь сделать со своими акциями? — перебила Либ.

— Ты не понимаешь. — Люк нервно сжимал руль.

— Нет, понимаю…

— Тебе не дано это понять, — резко оборвал Люк. Она отшатнулась от него, словно увидела змею.

— Вот как? Спасибо. Приятно знать, что ты действительно думаешь обо мне.

Люк выругался про себя.

— Либ, я не это имел в виду…

Либ деланно расхохоталась.

— Перестань, — отрезала она. — Такие, как я, точно знают, что ты хотел сказать.

Они подъехали к единственному в городе светофору. Либ открыла дверь и выпрыгнула из машины.

— Спасибо. Я сама найду дорогу в участок, — крикнула она, хлопнув дверью.

— Черт возьми, Либ, подожди!

Но она уже шла по Мейн-стрит, плечи расправлены, голова гордо поднята. Крепко выругавшись, Люк подождал, пока загорится зеленый свет, и резко надавил на газ. Либ не успела уйти далеко, и, чуть обогнав ее, Люк съехал на обочину, подняв огромное облако пыли.

Выскочив из грузовика, Люк увидел, что любопытные прохожие Мейн-стрит уже с интересом косятся в его сторону. Только этого ему еще не хватало. Весь город наверняка считает Либ его новой пассией.

Либ невозмутимо прошла мимо грузовика, не обращая на Люка никакого внимания.

— Либерти, подожди!

Забыв о том, что на них смотрят, Люк бросился к ней и схватил за руку. Она вырвала свою и, сверля его взглядом, язвительно бросила:

— Стерлинг для меня самый родной город, и я его люблю не меньше тебя. Но ты считаешь, раз я родилась не в местной больнице, не дышала каждую минуту своей жизни этим чертовым свежим воздухом, то не смогу понять, что значит быть привязанным к земле. — Она оттолкнула его. — Вот что я тебе скажу, мистер Отец Основатель Фултон: именно потому, что у меня нет корней, нет родной земли, я люблю этот город больше, чем ты можешь себе представить.

Она вдохнула воздух, готовясь выпалить новую обвинительную тираду. Люк, воспользовавшись паузой, попытался урезонить ее:

— Либ, прошу тебя, только не на людях…

Либ оглянулась по сторонам, только теперь заметив, что они ругаются посреди оживленной улицы.

— А нам не о чем больше говорить, — холодно ответила она. — Кстати, свои деньги можешь забрать, они мне не нужны. Я подожду до получения страховки. Спасибо за помощь. — И, отвернувшись, она пошла прочь.

Люк почувствовал, что теряет все, и ринулся за ней.

— А как же ужин?

Либ едва удостоила его взглядом.

— А с чего вдруг я должна тратить время на человека, который ни во что меня не ставит? — Она резко повернулась и, махнув рукой женщине на другой стороне улицы, поспешила к ней. — Миссис Эдертон! Здравствуйте! Помните меня? Либ Джонс, племянница Харриет?

Люк молча смотрел ей вслед. Ему так хотелось увидеть ее сегодня вечером! Да что с ним такое?

Взяв старушку под руку, Либ медленно пошла с ней вниз по Мейн-стрит. «Да, — подумал Люк, — в следующий раз надо думать, что говорить. — Он вспомнил яростную вспышку ее гнева. — Она чувствует себя чужой и одинокой в Стерлинге, да тут еще я подлил масла в огонь».

Вздохнув, Люк забрался обратно в грузовик. На самом деле она действительно чужая здесь. Нельзя вот так ворваться в маленький провинциальный городок, словно сошедшая с киноэкрана голливудская звезда, и рассчитывать стать здесь своей.

Либ искоса наблюдала за удаляющимся грузовиком Люка. Не могла же она махать ему вслед платочком! «Прекрасно, — укоряла она себя, прощаясь со старой миссис Эдертон у здания общественной библиотеки. — Наконец-то я встретила мужчину своей мечты, и что же? Стоило мне узнать, что он не само совершенство, как я тут же отталкиваю его». Теперь Люк будет считать ее своим врагом, как и тех, кто наводняет его любимые горы, пугая животных, поджигая лес и загрязняя все вокруг. Между туристами и местными жителями лежит непреодолимая черта.

И пока Либ не сумеет доказать ему, что собирается остаться здесь навсегда, он не будет ей доверять. И она никогда не сумеет завоевать его сердце. Боже, помоги, ведь именно этого она так хочет.

Подав заявление о вандализме, Либ позвонила из полицейского участка Ричарду Лоуэллу. Ей пришлось опустить в автомат все имевшиеся у нее монетки, но, к счастью, секретарь Лоуэлла взяла трубку после первого же гудка.

Либ представилась.

— О, хорошо, — ответил ей немолодой женский голос, сразу же ее узнав. — Вы уже приехали в город? Вам нужно подписать некоторые бумаги и… — Она замолчала, слушая кого-то на другом конце провода. — Сегодня у Рича в пять назначена встреча в Стерлинге. Вы можете с ним встретиться в четыре тридцать?

— Конечно, — согласилась Либ. — Где?

— В кафе, — не колеблясь, ответила секретарь.

— Хорошо. — Либ повесила трубку и посмотрела на часы. Не было еще и девяти. В желудке у нее урчало от голода, но Либ решительно обошла стороной булочную и направилась домой. Вчера она купила хлеба и орехового масла, и они все еще лежали у нее в багажнике. С деньгами пока будет туго, так что про сладости придется забыть. Либ ускорила шаг, а затем перешла на бег. Зато в какой она будет прекрасной форме!

День клонился к вечеру, когда Люк Фултон, стоя у витрины спортмагазина и тщетно борясь со сном, пытался слушать менеджера, который спрашивал, справа или слева от входа установить гребную шлюпку.

Из-за поворота на Мейн-стрит выехал ярко-голубой «спитфайер». Люк стряхнул с себя сон, провел рукой по волосам, убедился, что рубашка аккуратно заправлена в брюки, — может, она едет, чтобы извиниться…