Путешествие Магеллана - Антонио Пигафетта

Наконец, знаменательные события произошли и во внутренней жизни Испании. В 1521–1522 гг. было подавлено восстание городских общин (комунерос), и на пепелище городских свобод знать справляла кровавую тризну. Победа над городами возвестила наступление эпохи феодальной реакции и нанесла сокрушительный удар по еще не окрепшему классу буржуазии, который формировался в недрах испанского города.

Поэтому-то сообщение об открытии пролива, ведущего в Южное море, и вести о том, что испанские корабли дошли до Островов Пряностей, не возбудили интереса ни у советников короля, ни у всевозможных искателей наживы.

Правда, по приказу Карла V в 1525 г. была снаряжена экспедиция Лоайсы к Молуккским островам, но она носила скорее характер демонстративной антипортугальской акции, необходимой для того, чтобы воздействовать на воображение и психику энергичных конкурентов. В 1523 г. начались испано-португальские переговоры о демаркации тихоокеанского полушария, и подобные демонстрации казались Карлу V более действенным аргументом, чем дипломатические ноты и ссылки на изыскания космографов и астрологов.

Лоайса через Магелланов пролив прошел к Молуккским островам, растеряв по пути часть кораблей своей флотилии. Сам он умер при переходе через Тихий океан, а его спутники, добравшись до Молуккских островов, столкнулись здесь с португальцами. После долгой борьбы испанцы (к ним присоединились в 1527 г. моряки с корабля, отправленного на Молукки из Мексики) вынуждены были сложить оружие под натиском более удачливых конкурентов.

В 1529 г., когда испанцы еще продолжали борьбу с португальцами на Молукках, Карл V уступил за 350 тыс. дукатов свои более чем сомнительные права на эти острова португальскому королю Жуану III. Императору нужна была звонкая монета для ведения войн с Францией и для подавления грозных крестьянских движений в Германии.

После плавания Лоайсы дорога через Магелланов пролив признана была в Испании опасной и далекой. Не было смысла водить корабли в Тихий океан кружным путем, когда имелась реальная возможность совершать плавания к западным берегам Южной Америки и к островам Южного моря из гаваней на тихоокеанских берегах Панамского перешейка и Мексики.

Испанцы и в XVII и в XVIII столетиях предпочитали вести торговлю с Китаем и малайскими странами, доставляя товары из метрополии в Вера-Круш или Пуэрто-Бельо, а оттуда перебрасывая их по суше в Акапулько и Панаму для погрузки на корабли своего тихоокеанского флота. Таким же путем осуществлялась связь Испании с ее владениями в Южной Америке – Перу, Чили и даже Ла-Платой.

Зато англичане и голландцы по достоинству оценили выгоды Магелланова пролива. Они, следуя по пути, проложенному Магелланом, проникали в Тихий океан и к западным берегам Америки и наносили чувствительные удары испанской колониальной империи, подрывая ее монополию торговых сношений с южноамериканскими владениями, разоряя города и поселения испанцев на берегах Чили, Перу и Центральной Америки.

К концу XVI столетия в Испании настолько основательно забыты были открытия Магеллана, что распространились даже слухи о том, что пролив, названный его именем, вообще недоступен для мореплавателей. Поэт Эрсилья, долгие годы проживший в Чили, утверждал, что Магелланов пролив засыпан огромным обвалом. Лопе де Вега считал этот пролив непроходимым и отзывался о его берегах как о самом жутком уголке земного шара.

Таким образом, непосредственные результаты первого кругосветного путешествия были ничтожны, и предприятие Магеллана не получило достойной оценки в той стране, где оно было организовано.

Значение его было, однако, огромно. В результате кругосветного плавания Магеллана – Элькано окончательно было доказано, что можно морем обойти вокруг земной шар, развеяны были мифы античной и средневековой географии, стало ясно, что океаны и моря занимают большую часть поверхности нашей планеты (а ведь еще за двадцать лет до плавания Магеллана Колумб пытался уверить своих современников, что библейские легенды, в которых вещается, что 6/7 поверхности земли заняты сушей, неопровержимы и подтверждаются результатами его собственных открытий), открыт был проход из Атлантики в Тихий океан, найден южный предел гигантского материка Южная Америка. Подобно экспедициям Колумба и Васко да Гамы, плавание Магеллана было одним из самых значительных предприятий начального этапа великих открытий. Однако еще в течение более чем двух столетий зыбкими и неясными оставались контуры новооткрытых материков, в XVII в. на картах мира оставались огромные белые пятна как в Северном, так и в Южном полушарии.

Безуспешно мореплаватели пытались отыскать легендарный Южный материк – Terra Australis incognita. XVIII век и первые десятилетия XIX столетия явились в истории великих открытий завершающим этапом, и именно в это время в летопись замечательных открытий русскими мореходами-исследователями были вписаны памятные страницы.

«Колумбы росские» открывают Северо-Западную Америку. Начало этим открытиям было положено еще в середине XVII столетия Семеном Дежневым. После экспедиций Беринга и Чирикова на картах мира исчезают колоссальные белые пятна в Северном полушарии, определяются очертания берегов Сибири и Аляски, известными становятся моря до той поры не изведанной части океана, который пересекли корабли Магеллана.

A спустя три столетия после плавания Магеллана русские мореплаватели Беллинсгаузен и Лазарев открыли шестую часть Света – Антарктиду.

Антонио Пигафетта. ПУТЕШЕСТВИЕ МАГЕЛЛАНА c приложением биографического очерка С. Цвейга «Магеллан»

Его сиятельству и превосходительству синьору Филиппу де Вилье Лиль Адану[7], именитому магистру родосского ордена, достойнейшему синьору моему, от патриция из Виченцы, рыцаря ордена родосского Антонио Пигафетты.

Сиятельный и превосходительный синьор!

На свете немало любознательных людей, которые не только не удовольствуются тем, что узнают и услышат о великих и удивительных вещах, которые Господь Бог сподобил меня перевидать и претерпеть в долгом и опасном плавании, ниже мною описанном, но также пожелают узнать, какими средствами, способами и путями пользовался я, совершая это плавание, и не придадут полной веры его успешному завершению, пока им не будет доподлинно известно, каково было его начало.

Ввиду этого да будет ведомо Вам, сиятельный синьор, что в бытность мою в Испании в 1519 году от Рождества Нашего Спасителя при дворе светлейшего короля римлян[8] в составе свиты достопочтенного монсеньора Франческо Кьерикати[9], апостолического протонотария и нунция блаженной памяти папы Льва X, возведенного впоследствии в сан епископа Алрутинского и принца Терамского, узнав до того из многих книг, мною прочитанных, а также из рассказов разных особ, беседовавших с Вами, мой господин, о великих и удивительных явлениях на Море-Океане, я решил, пользуясь благоволением его кесаревского величества, а также и вышеупомянутого господина моего, испытать сам и повидать все это собственными глазами, дабы в некоторой мере удовлетворить свою любознательность, равно как и для того, чтобы снискать себе некую славу в далеком потомстве.