Второе полугодие - Юрий Ра

свою группу в честь воскресения из мертвых, а не в честь выходного дня. Смысловую разницу чуешь?

— Ой, да пошёл ты! Умник еще один. Кстати, у нас вот вообще названия нет пока. Этому одно не нравится, тому другое.

— Ага, а как выберем, еще и от Зинки защищать, — внесла ясность Ирка. И так было нелегко, а тут она со своим уточнением.

— Арзамас, ты лучше скажи, можем мы аккорды к синтезатору подобрать?

— Нудная песня, как медляк не проканает. Я продолблю её нормально, там ничего такого нет. Но стрёмно с девчонками под такое обжиматься. А там еще и ритм скачет в припеве… Не, Миха, ну его.

— Кто еще с Чугой согласен, поднимите руки.

Подняли почти все. Ирка покрутила головой, помедлила, но тоже потянула ладошку вверх. Короче, все против меня. Пусть тогда сами предлагают, раз такие умные. А если хорошо подумать, то им на самом деле виднее, под что захотят отжигать сверстники. Я-то и сам старый морально если оценивать, и из другого времени. «ЦС юга полными вагонами с золотыми погонами…» — такое точно не проканает сейчас. А потом… будет очень потом.

— Короче, народ! Что играем?

— А чего это мы должны предлагать?

— А кто, я? Я в руководители хора не нанимался!

— Корчага, ты что, обиделся что ли?

— Нет. Просто чего я всё время тащу? Чой-та тоже захотелось покататься пассажиром. Слухаю, пацаны, вас внимательно, — и стою такой с гитарой на ремне, головой кручу. Жду предложений.

— Точняк, обиделся! Миш, мы ж как лучше хотим.

— Да не в обиде я, чего ты заладил! Арзамас, у тебя тоже музыкалка за плечами, вот и гони волну. А у меня все идеи кончились.

— Совсем все?

— Ну… одна есть. Тот же музыкант из «Воскресения», как его… Маргулис написал. Совсем свежая.

— Эту тоже в деревне показывали? Аккорды знаешь?

— А то! Называется что-то вроде «До свиданья, друг!» На гитаре смогу как-то, а всё остальное надо подбирать:

Лишь два слова на прощанье,

«Ну пока!», пожатье рук,

До свиданья, друг! До свиданья, друг!

И в минуту расставанья

Слов не надо, порван круг.

До свиданья, друг! До свиданья, друг!

— А чего, нормально. Мне нравится! — Проснулся Антоха на своем кресле.

— Вроде несложно, без этих ваших фортелей, — добавил Антоха. Даже я так сыграю.

— Мне низко, я такое не спою, — это уже Иришка за своё переживает.

— Ну за Чугой дело не встанет, он у нас стукач от бога! Попробую подыграть. Миха, дай звук.

— За стукача щаз кому-то стукану, не палочкой, зато в бубен! Арзамас, за базаром следи!

— Молчу-молчу, ты у нас не стукач, а ударник. Отошли все в сторону, я погнал! — Заорал Арзамас и прибавил громкости на своём синтезаторе. — Лишь два слова на прощанье! Дальше я не помню слов! Холодец готов, холодец готов!

А хорошо поёт, скотина такая! Слова испортил, а поёт хорошо. И да, в наш репертуар песня ляжет. По поводу авторских прав, думаю, заморачиваться не стоит. Где наш партизанский отряд, где эти самые права, и где Моргулис! Никто и не вспомнит, что какой-то коллектив школьников исполнял эту песню за два года до её официальной презентации на первом и последнем альбоме короткоживущей группы «Наутилус».

До вечера мы гоняли эту вещицу, прежде всего для Валерки, чтоб он смог положить аккорды. Гитаристам было проще, они просто списали их себе с моего грифа.

«Домой из школы я шёл не один, провожал Долгополову. Ирка отошла от сегодняшнего разговора, но я не обольщался — по своему опыту знаю, что у девушек обычно в голове творится. То есть, описать или объяснить я это не смогу, у нас мальчиков столько слов в лексиконе нет, сколько там намешано. Еще и разных оттенков.

То ли дело у пацанов: ловишь его и прямо спрашиваешь: "Ты за белых или за красных?" И точно знаешь, что у него, у этого мальчика с усами, но без патронов, тоже всё чётко. Ни один тебе в ответ не начнет задавать уточняющих вопросов типа: "А вы про карминно-красный или ближе к кумачу? А если у меня глаза не серые, а слегка с бирюзой и я не могу коралловый надевать, то считается? А вот вы говорили „белый“ — это какой белый, просто молочный, топлёного молока или прямо белый-белый как снег?" Если бы в Гражданскую всем заправляли девчонки, то и никакой войны могло не быть. Они бы просто не договорились, кого считать красными.

Так что я победил в бою, но не в войне. Мужское и женское начала, они всегда воюют, всегда пытаются построить своего ближнего под свой ранжир. Мирное сосуществование возможно только между пофигистами или когда весовые категории не равны. Я так считаю, кто-то может со мной не согласиться. Видите какой я душка, разрешил не соглашаться с собой. Ире тоже можно не соглашаться, просто тогда она из школы пойдет одна. А что, дорогу знает, район у нас тихий.

— Что говоришь, в кино? Давай завтра, завтра у меня никаких кружков не будет.

— А на какую картину пойдем?

— Есть разница?

— Корчагин, какой ты скучный! Иногда прямо начинаю думать, что ты или старый, или с другой планеты. Как это, какая разница, что смотреть?

— Ну… если целоваться, тогда всё равно за сюжетом смотреть не получится.

— Никаких "целоваться"!

— Тогда надо думать. Я весь сеанс глядеть в экран, если там какашка стрёмная, не согласен.»

11 декабря 1981 г

«Это я такой идиот или так принято в этой школе? Или времена теперь такие? Почему всё именно через это место делается⁈ Как можно спокойненько объявить: „Завтра у нашего класса будет военно-спортивная игра Зарница“? Словно учителя не