Малютка с лесного озера - Аделаида Котовщикова

— Да что ж это такое? Ты её бьёшь, она кричит… — Лида взволнованно топталась на пороге кухни.

— Ой! Ничего я не успею! — Женя разревелся.

— А ты, оказывается, рёва…

— Будешь тут рёвой!

— Да ты, и правда, опоздаешь в школу! — Лида всерьёз забеспокоилась. — Ещё тебе чулки подтянуть, одеться, умыться… Ой, что я придумала! — воскликнула она. — Я маму позову! И как это я сразу не догадалась? Мама тебе поможет засунуть Маську в ящик.

— Зови скорей! А я пока хоть форму надену.

Женя отпустил выдру, и та сразу — плюх на пол. Лида опрометью выскочила на лестничную площадку.

Мама упрекнула Лиду:

— Что ж ты так долго гуляла? Погода плохая. Я уж хотела за тобой идти.

— Мамочка, скорей, скорей! Там выдра вылезает из ящика. Женька ревёт, у него чулки спустились! Он забыл, что по русскому задано. Просто ужас, что такое!

Мама ничего не поняла, но Лида так запыхалась, так тормошила и торопила её, что мама поспешно оделась и пошла за дочкой.

— Какой занятный зверь! — говорила мама, разглядывая Маську. — Но ведь ей непременно вода нужна.

— Мамочка, они её купают в корыте, но разве Жене есть сейчас время? Он еще упражнение не написал!

— Знаешь что, Женя? — сказала Лидина мама. — Принеси её к нам. У нас большая ванна. Пусть твоя выдрочка поплавает.

— Хорошо, принесу, — сказал Женя.

— Мамочка, какая ты храбрая! — восхищалась Лида.

Женя крепко держал выдру, прижав её к стенке ящика, а Лидина мама осторожно ставила сверху чемодан, и при этом пальцы её не раз касались Маськиного меха.

Под недовольное верещанье Маськи Женя умылся, переоделся, сложил книги. Лида и её мама ушли, когда он стал похож на школьника.

— А упражнение — сразу скажу Елене Сергеевне, что не успел, — заявил он беспечно. — А потом бабушка в вечер станет работать.

— Какой он всё-таки смешной, этот Женька; правда? — сказала Лида маме. — Только что ревел и уже веселится.

Курьерский поезд и черепаха

Женя не заставил себя долго ждать: на другое же утро притащил Маську в квартиру Костиных.

Лида сама открыла дверь. Увидев в руках у Жени обвязанную платком кошолку, в которой что-то ворочалось, девочка, даже не поздоровавшись, опрометью бросилась в комнаты, крича изо всех сил:

— Мама! Папа! Выдра пришла! Скорей!

Мама вышла в переднюю.

— Здравствуй, Женя. Снимай пальто.

— Здравствуйте, — ответил Женя. — Где у вас ванная?

Из кошолки раздался нетерпеливый стрекот, как будто Маська понимала, в чём дело.

Пока ванная наполнялась водой, Маська шмыгала по столовой. Все на неё смотрели. Лида держалась поближе к папе.

— Ты не опоздаешь в институт? — голос у неё немножко дрожал. — Скоро уж мы её опустим в воду.

Папа засмеялся.

— Не бойся, девочка! Выдры так просто, ни с того, ни с сего, на людей не бросаются.

— Я не боюсь, я даже… если хотите… могу её… погладить.

— Пожалуйста! — Женя поймал Маську.

Лида издали протянула руку и прикоснулась к серому меху. И запрыгала от радости:

— Вот и погладила! Вот и погладила! — и вдруг закричала испуганно: — Ой, мамочка!

Женя уже спустил Маську с рук, и тотчас она понеслась… прямо к Жмурке.

Котик стоял в дверях и, потягиваясь, жмурился, точно улыбался. На пушистой мордочке ласковая лень. Но вот его как ветром сдуло, миг — и он уже на диване и оттуда смотрит на невиданного зверя с удивлением и безо всякой улыбки.

Женя поспешно схватил Маську, прижал её к себе и, покосившись на Жмурку, сказал:

— Ванна уже, должно быть, полная…

Он не решился сказать, что Маська кусает котов.

Одно удовольствие было смотреть, как Маська резвится в большой белой ванне. Потом Женя вытер её старой простыней, которую дала ему Лидина мама.

Через день Женя опять пришёл к Лиде. Кроме выдры, он на этот раз прихватил с собой тетрадки.

— Выучим вместе уроки.

— Я почти сделала, — сказала Лида. — Только задача по арифметике осталась.

Выкупанную выдру закрыли в передней, чтобы не отвлекала, а Лида и Женя уселись рядом за стол.

Лиде надо было решить одну задачу, а Жене — и задачу, и пример, и упражнение по русскому написать. И всё-таки он кончил раньше. Лида еще первый вопрос писала, а Женя уже расправился со всеми уроками.

— Какая ты медленная! — поразился он.

Лида хотела обидеться, но раздумала.

— А ты, а ты… всё равно как заяц. Бежит изо всех сил от охотников, ничего не разбирает.

Теперь Женя хотел обидеться, но не успел: Лидина мама весело сказала:

— Женя, да ты, как курьерский поезд! Мы и оглянуться не успели, а ты уже доехал до станции.

— Я — как мой папа на своём паровозе! — хвастливо сказал Женя.

Лидина мама посмотрела в его тетрадку и покачала головой:

— Нет, уж с папой ты себя, дружок, не сравнивай. Папин паровоз во́-время приходит на место, и всё у него в порядке. А тебе надо бы всё снова переписать, — очень уж небрежно написано. Эх вы, работяги! Одна еле рукой шевелит, всё о чём-то думает, другой несётся на всех парах…

— Он — торопыга! — закинув голову, смеялась Лида.

— А ты у меня зато самая настоящая черепаха, — сказала мама.

И Женя тоже рассмеялся.

Теперь, когда они вместе готовили уроки, Лида приговаривала:

— Не спеши, курьерский поезд! Ты опять на поезде? На курьерском, да?

— А ты, черепаха, поторапливайся! — отвечал Женя.

Так они подсмеивались друг над другом, но всё-таки Лида старалась писать побыстрее, а Женя, наоборот, удерживался, чтобы так не торопиться.

Отправляясь в школу, они поджидали друг друга у подъезда — их подъезды находились рядом.

— Кричит? — спрашивала Лида.

Женя кивал головой. Если было рановато идти в школу, они поднимались по Жениной лестнице. Уже на втором этаже были отчётливо слышны громкий стрекот, верещанье, свист. Это в ящике, под чемоданом, вопила Маська.

— Несчастная! — говорила Лида.

Опять вместе

На уроке ручного труда ребята клеили из бумаги всякую мебель. Лиде очень хотелось посмотреть, как у Жени получился диван. Кроме того, Лида боялась, что Женя перемажется в клею. Домашнее задание по ручному труду они делали вместе. Женя совсем не умел держать кисточку и ровным слоем намазывать клей. Лида его научила. Но, может быть, он опять всё забыл?

И вот Лида привставала на своей парте, оборачивалась назад. А Жене тоже хотелось показать Лиде то, что он смастерил, и он издали делал ей какие-то знаки.

Елена Сергеевна сказала:

— Женя! Лида! Сидите спокойнее! После звонка покажете друг другу свои творения.

— А я хочу сейчас! — смущённо прошептала Лида, вертясь на парте.

На перемене Женя сказал:

— Жаль, что мы не вместе сидим.

— А ведь сидели когда-то… — сказала Лида.

— Хорошо бы опять!

— А знаешь что? Давай попросим Елену Сергеевну!

Они подошли к учительнице. Женя, конечно, заговорил первый:

— Елена Сергеевна, можно мы сядем вместе с Лидой? Ведь мы прежде сидели.

— Да, можно, пожалуйста, мы сядем вместе? — повторила за ним Лида.

— А ссориться не будете? — спросила учительница.

— Нет, не будем!

— Не будем, — как эхо, повторила Лида.

— А болтать?

— И болтать не будем.

— Не будем, не будем, — повторила Лида.

— Ну, смотрите! Садитесь вместе, но, предупреждаю, если будете получать замечания, — сразу рассажу.

Валя Груздева без возражений переселилась обратно к Васе Грачёву, — ей было всё равно, где сидеть. Вася немножко удивился:

— Лида, ты же говорила, что Женя плохой!

— Не совсем хороший, ну, ничего, — сказала Лида. — Всё-таки я хочу с ним сидеть.

— Только зарок свой не забывай, — посоветовал Вася.

Щука из обувного магазина

Накануне Лида с Женей сговорились вместе готовить уроки. Утром Лида подождала-подождала Женю и разложила на столе тетради. Писала она и всегда медленно, а тут и совсем не спешила, часто останавливалась и прислушивалась, не раздастся ли звонок. Но вот она закончила все уроки, а звонка так и не было.

«Не заболел ли Женя?» — подумала Лида и попросила маму:

— Мамочка, можно, я схожу к Жене? У меня уже и портфель сложен. Он ведь хотел прийти. Что-то с ним случилось, может быть.

И мама отпустила её на полчасика.

Когда Лида позвонила к Жене, дверь ей открыл Вася. Он был не в школьной форме, а в простых штанах и рубашке с «молнией». Какого-то странного цвета была на Васе одежда: где — светлокоричневая, а где — тёмная.

Лида хотела спросить, отчего Вася в пятнах. Но вдруг поняла, что он просто мокрый. От воды материя потемнела, и штаны на коленях, рукава до локтей и вся грудь рубашки стали пёстрыми.

Лида спросила с удивлением: