Старшие арканы Таро. Теория и практика - Галина Бедненко

Наличие шутовского колпака в картах Таро не всегда превращает фигуру Дурака в профессионального Шута. Одной из особенных в этом смысле колод можно назвать «Романтическую Викториану», где изображен клоун на арене цирка и вся сцена напоминает некий «цирк с конями», как в наши дни могут назвать напыщенную или шумную, но нелепую ситуацию. В других случаях профессиональный шут в Таро намекает скорее на явное выражение чувств и того, что обычно скрыто, – или же, наоборот, выражение неистинных эмоций для сокрытия истинных. Такой же акцент присутствует и в колоде «Таро Казановы», где Шут изображен как человек под маской (не сам ли Казанова?), отправившийся на поиски приключений, – скрывающий и свое настоящее лицо, и свои истинные чувства. Этот смысл явственно выбивается из общего контекста эротической и достаточно откровенной колоды. Это та инаковость, которую может позволить себе Шут Казановы. Интересно, что Шут другой эротической колоды – «Декамерон» – тоже изображает полную незаинтересованность в актуальном процессе: он ловит бабочек, в то время как девушка не сводит глаз с его могучего органа. А Шут в «Таро Манары» – это деревянный Пиноккио в руках женщины: налицо общая тема не то безвольности, не то скрытой под ее маской отстраненности.

Естественный человек

Образ Дурака может быть представлен как символ «естественного человека», в согласии с идеями Руссо. Воображаемый образ «дикаря» был ему примером: «Его душа, ничем не волнуемая, отдается единственно чувству нынешнего существования, безо всякого представления о будущем, каким бы близким оно ни было, а его планы, ограниченные, как и его взгляды, едва простираются до конца дня». При этом «естественный человек» Руссо от природы не порочен, хоть и не добродетелен. У него нет самолюбия, и он сочувствует страданиям других существ. Не ведает он и страстей, так как всегда может удовлетворить свое желание естественным путем. В жизни своего идеального (безусловно, идеализированного!) человека Руссо видел прежде всего торжество равновесия и гармонии. Эти философские идеи оказали огромное влияние на умы Европы.

Я вижу в этом отголосок архетипа Пана. Согласно ему, мир обладает изначальной целостностью, природа наполнена гармонией, человек от природы беспорочен… и только цивилизация способна все испортить. И в колоде «Олимпийское Таро» («Olympus Tarot» авторства Л. Раймондо и М. Торальдо) Дурак представлен именно в образе Пана, играющего на флейте.

Идея естественного человека исходит, по нашему мнению, из потребности войти в контакт с архетипом Внутреннего Ребенка, как это видится в юнгианском подходе. Хотя результатом может стать пробуждение сил стихийных титанов с забвением олимпийской осознанности.

В других колодах этот аспект Дурака призывает нас к пробуждению естественной, природной или животной красоты и силы, сродни шаманскому единению с духами животных, «зверями силы». Так, в коллажном «Таро Лунных стоянок» («Mansions of the Moon Tarot») Шут родствен лисице, образ которой дважды повторен на карте. Вообще, Лис довольно часто появляется на неканонических (то есть без узелка за плечом, обрыва и собачки) картах Шута.

От свободы неизвестности к потенциалу всей реальности

Шут Таро, как нулевая карта, предполагает переход от неизвестности и пустоты (или наоборот, полного смешения) Хаоса к выстраиваемому – уже на других картах – Космосу. Это «небытие, переходящее в проявленность», по выражению Кроули. Шут – это и есть точка перехода от свободы и неизвестности к потенциалу всей реальности. В этом образе еще нет следующей стадии – построения мира, она только начнется с Магом (I арканом). Но тут есть первый шаг! В неизвестность. И к реальности. Дюкетт, исследователь и интерпретатор трудов А. Кроули, отмечает: «По большому счету, не существует двадцати двух старших арканов. Есть только один Дурак, а все остальные Старшие арканы содержатся в нем и из него исходят». А Салли Николс указывает: «…среди этого очевидного хаоса начинает появляться узор. Таким образом, Шут представляет собой своего рода мостик между хаотическим миром бессознательного и упорядоченным миром сознательного».

Так, в «Таро Элементов» эта карта называется «Дурак/ Потенциал» и на ней изображен человек без признаков пола (Кроули прямо утверждал, что Шут андрогинен), расслабленно стоящий у ствола дерева, в кроне которого притаились символы всех стихийных элементов. В этой колоде (отличной от всей каббалистически и астрологически ориентированной традиции со времен Золотой Зари) данная карта соответствует аспекту между Ураном и Нептуном, высшими планетами, которые дают вдохновение и озарение, в каком-то смысле одержимость неизведанным. Лозунг этой карты в колоде: «Я неучен, но они от меня научатся». Аффирмацию к этой карте авторы колоды предлагают такую: «Я принял решение начать все заново. Я открыт новым своим возможностям, которые прежде не изучал и не использовал. Я знаю, что хочу сделать нечто, но пока не знаю что».

В художественной литературе последних лет героем, воплощающим этот лик Шута, мне видится Макс из цикла произведений Макса Фрая об Ехо. Повествование о неудачнике и разгильдяе из нашего мира, попадающем в прекрасный и удивительный мир Ехо, который ему во всем нравится и в котором – а заодно и в иных мирах – он становится могущественным существом, Вершителем. При всей условной «простоте» образа и общего смысла сюжета, книги о нем увлекают и затягивают сопровождать в путешествии этого почти неизменного Шута.

Завершившийся переход от невинности к многообразию опыта является нам в колоде «Фантастический зверинец». Здесь Лев, надежно экипированный (по меркам XIX века), отправился в поход: у него с собой еда, сапоги на плече и зонтик. Сопровождает его при этом также надежно подготовленная к походу мышка. Это отнюдь не бестолковый шалопай, а уверенный в себе путешественник, вероятно много повидавший и изведавший, но тем не менее вновь отправившийся в дорогу. В этом мы видим стимул Шута: никогда не поздно начать все заново и попробовать что-то новое. Это всегда интересно!

Не стоит, однако, забывать, что Путь Шута – это и путь от целостности пустоты к путанице смешения. Шут Таро становится дураком в пьесе абсурда, когда смешивает несмешиваемое или не в состоянии отделить что-то одно от другого. Как пишет Салли Николс, «стихийный подход Шута к жизни сочетает мудрость, безумие и безрассудство. Когда эти составляющие смешаны в правильном соотношении, результаты бывают потрясающими, но когда смесь неудачна, все может кончиться неприятной путаницей». Это слабое место Шута, и изнутри этой карты здесь нет выхода. Путаница и непонимание – вот то, что завладевает нами, когда мы «застреваем» в этой карте.

Восстановление после разрушения

Довольно необычный аспект Шута я нашла в так называемом «Таро Майкла Уилана» («Michael Whelan Tarot»; колода существует пока только в электронном виде): Шут в красно-белом костюме паяца сидит на развалинах и играет на музыкальном инструменте. Больше нигде я не встречала подобного, но в этом есть смысл: трикстер будет играть свою музыку на руинах старого мира, утешая, отвлекая… и при этом даруя надежду на нечто новое. Действительно, энергия трикстера всегда участвует в сотворении мира. Как пишет Дюкетт, «…творение и смысл жизни – это огромная непостижимая шутка. Дурак – даже не Бог, а нечто еще большее. Дурак – это то самое «ничто», которое мы подразумеваем, утверждая: «Бог возник из ничего».

И после разрушения нашей собственной реальности – а это время от времени случается в жизни – тот спутник и проводник, который готов вывести нас из мира безумия и смерти, – это тот же Шут. Только с ним можно выйти из Подземного мира уныния, печали, апатии. Шут-трикстер дает нам ожидание, надежду и новую игру. В Старших арканах Таро мы можем обозначить этот процесс как переход от «Башни» (XVI аркан) к «Звезде» (XVII аркан), от Крушения – к Надежде. Но Надежда будет слишком иллюзорной и далекой, ожидание может продлиться слишком долго, если не попробовать вновь пробудить Шута. Впрочем, это, конечно, лишь один из вариантов.

Мудрость юной души

Шут Таро – это еще мудрость юной души. В колоде Таро Хайндля мы видим юное, но немного растерянное или чуть печальное лицо шута… указывающего на рану лебедя, поющего предсмертную песнь. Убийство священного лебедя – это первое деяние вагнеровского Парсифаля, простодушного дурака, который после пройдет героический путь во славу Святого Грааля. Это легкомыслие невинности, превращающееся в мудрость, раны многочисленных опытов. И вместе с тем эта карта – о том, что ничто не вечно, ни радостное, ни печальное, ни прекрасное, ни ужасающее… и о том, что всегда есть время удивиться этому миру. Я вижу в этой карте идею вечной и повторяющейся юности молодой души человека (существует представление об одновременном существовании старой, проходящей свой путь во множестве жизней и молодой, юной души человека в каждом воплощении). Это странная континуальность юной души – и ее вечная мудрость. Печальный и мудрый шут – это один из ее обликов: вспомним героев Чарли Чаплина…